Когда мир изменился (СИ) - Перумов Ник

Одна руна, другая, третья…

Спасибо тебе, старина Парри. Ты спас меня, ты учил меня, ты заботился обо мне. Наверное, тебе было бы приятно узнать, что архаичное твоё искусство вновь в ходу.

Фесс резко ударил тёмным посохом оземь.

«Вытягивай! Забирай! Всё твоё!»

Тварь уже была на берегу. Распахнулась пасть, громко клацнула, короткие лапы вступили в начертанные ловчие символы, и некромант зашипел от боли — посох раскалился, жадно всасывая силу, замкнутую сейчас в переплетениях рун.

Злую, ядовитую силу, которую так и тянуло назвать «силой Хаоса».

Чудовище споткнулось. Обе его отрубленные лапы забились и задергались на мелководье, вздымая брызги.

Посох дрожал и трясся, некромант едва удерживал его; чудовище враз замедлилось, словно муха в патоке. Кости стали одна за другой отваливаться и отпадать, рассыпаясь мелкой трухой; тварь утробно взвыла, дёрнулась раз, другой — и вдруг вся словно бы осела, обрушилась грудой обгорелых огрызков и обломков. Последним рухнул круглый череп; рухнул и взорвался, словно под ударом молота.

К ногам Фесса откатилось что-то круглое и белое — единственное белое тут.

Ещё один череп. Мелкий по сравнению с прежним, размером с обычный человеческий. И почти человеческий по виду.

И совершенно нечеловеческий по сути.

Существо, которому он принадлежал, походило на человека, однако верхняя челюсть нависала над нижней, торчали две пары заострённых толстых клыков. Провал носа был уже, глазницы — больше. В середине лба — явно намеченная ямка, истончение кости, словно зародыш третьего глаза — та самая штуковина, которую Фесс заметил на правом плече твари.

В чёрной глубине глазниц медленно угасала пара янтарных огоньков.

— Дрянь какая, — выдохнула драконица.

— Дрянь, — согласился некромант. — Нельзя, чтобы такое тут осталось бы валяться…

Он протянул руку, подержал раскрытую ладонь над уродливым черепом. По коже пробежала короткая россыпь быстрых злых уколов.

— Магическая вещь, — проговорила Аэ, глядя на жуткую кость широко раскрытыми глазами.

— Да, она и управляла этой тварью, — Фесс кивнул на неподвижную груду костей.

— И что теперь? Раздробить? Утопить? Закопать?

Некромант покачал головой.

— Я знаю, что.

…Снизу, где полагалось отрастать шейным позвонкам, у этого черепа был сплошной чертополох абсолютно нечеловеческих костей. Некромант нацелился остриём посоха, надавил — что-то захрустело, а потом вдруг щёлкнуло, клацнуло — словно челюсти сомкнулись! — и череп оказался намертво насажен на тёмный можжевеловый посох.

Аэсоннэ ахнула, но некромант уже твёрдо сжимал древко. Оно вновь разогрелось, магия потоком устремилась к черепу, и злое начало в нём взвыло от первобытного ужаса.

Плен. Плен. Вечный плен. Нет выхода. Служить. Отдать всё. Отдать до конца!..

Запертая в черепе сила пыталась бороться. Вниз по древку прокатилось кольцо леденящего холода, наткнулось на сжатый кулак некроманта, дрогнуло и рассыпалось. Холод обжигал, но воля Кэра Лаэды оказалась крепче.

На том берегу застыла толпа местных. Мужчины, женщины, старики и детвора — и стар и млад высыпали подивиться на этакое чудо.

— Кажется, — заметила рачительная драконица, — мы, по крайней мере, сможем разжиться у них одеждой.

Глава V

В таверну «Свинья под секирой» достойный, хоть и молодой, сэр Конрад вер Семманус притащился тише воды ниже травы. Содержатель заведения и прислуга низко кланялись юному рыцарю, но тот словно бы ничего не замечал вокруг.

— Сударь некромаг?

Фесс уже давно покончил со свиным боком и сидел просто так, наслаждаясь бездумным покоем. Очень, очень редко выпадало такое, особенно в последнее время, когда неупокоенные полезли изо всех щелей, и впрямь словно тараканы.

— Сэр Конрад. Присаживайтесь. Отец-дознаватель уже изволили отбыть.

— Жалко как, — по-детски огорчился рыцарь. — Я, собственно… попрощаться, сударь.

Фесс понимающе кивнул.

— Конечно. Отец Церепас не благословил тебя оставаться в моём обществе.

— Не благословил, — понурился Конрад. — Бранил и корил меня всячески, наложил послушание…

— Так, наверное, тебе надлежит его выполнять?

— Я и выполню. Но сперва попрощаемся, сударь некромант. Неправ я был, вижу теперь. Чуть рыцарскую честь не опозорил, слишком усердно приказы выполняя. А только обеты, которые даёшь при посвящении — они всё равно важнее.

— Тогда попрощаемся, — согласился Фесс, по-прежнему не понимая, зачем наследник вер Семманусов вообще явился сюда.

— Да, да, — заторопился рыцарь. — Только… сударь некромаг, не собирался ли ты навестить командорию Чёрной Розы? Конечно, здесь она невелика, не Тар Андред, их крепость, но всё же — может, они знают что-то о недостойном рыцаре Блейзе?

— Отец-дознаватель отнюдь не был убеждён в его недостойности, сэр Конрад. Принцип меньшего зла, видите ли.

— Не нам ставить под сомнение мудрость святых отцов, — склонил голову рыцарь. — Но я бы всё-таки отправился с тобой, сударь некромаг; если позволишь, конечно.

Фесс пожал плечами.

— Тогда идём. Только заберём с постоялого двора повозку мою. Не пешком же нам к многодостойным братьям рыцарям являться!

В конце концов, хочет — пусть тащится. Титурус вер Семманусов на гербе всё-таки кое-что значит.

Народ на улицах Хеймхольма шарахался, визжал и жался по стенам при виде жуткой упряжки некроманта. Правда, запустить камнем в спину или хотя бы крикнуть что-нибудь никто не осмелился.

Как говорится, и на том спасибо.

Командория Ордена Чёрной Розы занимала особняк в чистой части Хеймхольма, скромный, без излишеств — рыцарям, посвятившим себя борьбе с нежитью, не нужны финтифлюшки. Два этажа, широкие ворота во двор, узкие окна с решётками, дверей нет — если надо, тут можно продержаться.

Подле распахнутых створок томились двое совсем юных сквайров-оруженосцев с длинными алебардами, в тяжёлых кожаных доспехах с нашитыми железными пластинами. Стояли явно лишь для того, чтобы всем показать гордый герб Чёрной Розы, вычеканенный на грудных частях брони.

При виде некроманта челюсти у них так и отвалились. Сквайр помладше взвизгнул и ринулся во двор, оставив старшего товарища трястись на боевом посту.

— Кто есть из старших братьев Ордена? — холодно осведомился Фесс, спрыгивая с двуколки и деловито охлопывая своих упряжных мертвяков, словно породистых коней. Мальчишка-сквайр, ещё младше Конрада, побледнел, позеленел и, наверное, рухнул бы, если б не упёртая в камни алебарда.

Ответить Фессу сквайр так ничего и не успел. Его младший собрат явился с подмогой.

— Нет, сударь некромаг. Мы не предаем гласности деяния наших братьев и то, как оценивает их Орден. Я вам это в третий раз уже повторяю.

Они сидели в «малой трапезной». Напротив некроманта устроился, внушительно уперев руки в боки и держась очень прямо, чернобородый рыцарь с нитями седины в волосах. Худощавый и слегка смуглый, от левого виска к углу рта тянется старый шрам. Даже тут он не расставался ни с кольчугой, ни с полутораручным мечом-бастардом.

— Сэр командор, а я повторю вам в четвёртый, что хватать неповинных и оставлять их как приманку для нежити…

— Мы вполне доверяем суждениям нашего брата, — перебил Фесса другой рыцарь, сидевший рядом с командором, низенький и лысый, но с такими огромными ручищами, что в нём можно было заподозрить наличие гномьей крови. — Мы наслышаны о тебе, некромаг, и знаем, что ты в какой-то мере делаешь одно дело с нами, но без благословения Святой Церкви, и потому…

— А вы видели, как сударь некромант сражался с богомерзким личем, оскорблением всех Господних заповедей? — вдруг вклинился Конрад. — Простите мне вмешательство, благородные сэры, но я там был. Наблюдал всё собственными глазами.

— Господин вер Семманус, — тяжело взглянул на него командор. — Ваш почтенный отец не учил вас, что прерывать старших нехорошо?