Яна Алексеева - Оковы равновесия

Плен. Я даже обрадовалась, быстро затерявшись в перепуганной толпе. Никакой больше ответственности. Все кончено. Может, теперь я отдохну? Но нет, Оковы все еще жили, полные силы, и принуждали к действиям.

Помните?

Сбившиеся в толпу беззащитные сеани, жмущиеся под дулами пулеметов. Тусклые глаза и опущенные плечи. Безнадежность.

Это момент нашей первой личной встречи. Эрдаэли Риш… Мы знали друг друга по повадкам наших подчиненных, по линиям на тактических картах, по сотням атак, отступлений и ловушек. Но лицом к лицу не встречались никогда.

Помните, как медленно, словно сытый тигр, Вы прохаживались вдоль ряда пленников? За торжество во взгляде и хищную довольную усмешку не имею права обвинять. Но это было страшно. Я же знала, кого Вы ищете… того, кто лишил Вас законной добычи, окончательного отмщения, кровавой тризны по роду и семье.

И в то же время приветствовала бы смерть, потому что устала. И пожалуй, спровоцировала бы Вас, но… Оковы!

Никто меня не узнал.

Остановившись, словно почуяв не видимый никому, кроме меня, золотистый свет силы, Вы пристально вгляделись в мое лицо. Сердце зашлось в бешеном ритме, колени ослабели… Мгновенное осознание оглушающей волной смыло все преграды.

Импринтинг. Та самая сказочная связь между душами сеани и дэрхани, основа этого мира. Да, она существует. Да, это именно то, из-за чего вообще начался разлад. Да, именно она соединила нас. Да, я не из этого мира, но воплощена волей Равновесия совсем как сеани.

Иногда многие знания лишь мешают. И причины конфликта (о да, кто сильнее?) кажутся смешными, если бы не были так страшны его последствия. Я скажу: «Поверьте мне». Нет в этой связи старших и младших, подчиняющихся и командующих, только равноправие и равновесие жизней, чувств, интересов. Нет и не должно быть принуждения. Это — союз равных. Союз душ. Двух половинок, нашедших друг друга. Клянусь Вам в этом душой своей.

Именно поэтому не могу себя простить сама и не прошу прощения Вашего. Я смогла побороть связь… предать.

Но дальше.

Подземелье, маленькие тесные камеры. Почему мы еще живы? Неужели только из-за той встречи? Вы тогда тоже что-то почувствовали?

Несколько месяцев бесконечной, до ломоты в теле, работы. Резкие окрики стражи, сгоняющей нас по утрам в шахты. От ненависти, изливающейся в пространство, я просто задыхалась. Но долг, долг, долг… именно он выдернул меня из-под обвала вместе с полудюжиной шахтеров и парой охранников. Именно он заставил меня орать на главу смены, грозя ему, вот смешно, осколком гранита. Глупость, провокация, но…

Именно тогда Вы потребовали провести дополнительный опрос пленных и лично явились в форт отобрать наиболее интересных. Вы искали меня? Точнее, Рэлл Рин, последнего портальщика сеани.

Отдали еще и меня — из штрафных казематов. Это судьба.

И результат… вспышка странной, стремительной, противоестественной, непреодолимой любви?

Между Вами, гордящимся самоконтролем, и мною, придавленной долгом? Между врагами.

Мы раз за разом сгорали от страсти на широком, покрытом мехом ложе. Тихий шепот, ласковые прикосновения, осторожные разговоры ни о чем. Ты и я. Вместе. Ненадолго. Миг счастья, обманом вырванный у судьбы.

Горечь и боль предстоящего предательства, робкие ростки надежды в глазах сородичей, когда я возвращалась в шахты.

И вот сегодня…

Двойник спит, свернувшись трогательным клубком, Вы спите тоже. Всего лишь сонный порошок из лазарета.

Сейчас, еще миг… один короткий поцелуй.

Потом я бесшумно проскользну в темноте мимо охранников. Они не заметят меня, скрытую золотистым пологом силы. От крытых галерей и жилых комнат до огромного хранилища две минуты стремительного бега. До казематов — две дюжины, до выхода из подземелий — полдня пути…

До последнего эвакуационного портала…

Прощайте.

Взгляд сверху

Бегущие люди один за другим появлялись из коридора и, проскочив пустое пространство, исчезали в сияющем круге. Кто-то тащил на руках детей, кто-то — тюки. Последними пятились, отступая, вооруженные, огрызаясь короткими очередями в сторону тоннеля.

Кажется, в миг, когда в бело-желтое сияние шагнул последний беглец, а из тоннеля выскочили преследователи, последовательно прогремели взрывы, сотрясая подземелья. Затрещал, рушась, потолок… И мир накрыла тьма.

Когда в пещере наконец затих грохот камнепада и стены прекратили дрожать и качаться, стало ясно, что в занавешенном сухой пылью зале остались только двое. Двое живых.

Мелкая гранитная крошка неохотно оседала на вымощенный гладкими ромбовидными плитами пол, на широкие ступени, ведущие к невысокому пьедесталу, где между двумя прямоугольными столбами угасало темно-желтое сияние. И укрывала тонким слоем бессильно распростершуюся рядом маленькую фигурку. В гнетущей тишине она слабо шевельнулась, медленно пытаясь подняться на ноги. Со стоном дотянувшись до одного из столбов, подтянулась ближе и, навалившись на шершавую поверхность, выпрямилась. Это была молодая женщина в черном мешковатом одеянии, немного напоминающем военную форму. Под пылью, да еще в почти полной темноте, невозможно было разглядеть детали. Только лихорадочно блестящие зеленые глаза, будто светящиеся сами по себе на бледном лице, да общие признаки сильного истощения…

Печально усмехнувшись, женщина огляделась. Помахала рукой, разгоняя пыль. Смысла куда-то спешить и что-то делать не нашла, но, нашарив у столбов чудом уцелевший фонарь, щелкнула выключателем. Сработал на удивление. Слабый луч прорезал пещеру, обежал пол, ступени, стены и глыбы камней, завалившие единственный выход. Нервно дергающийся луч выхватил из темноты что-то непонятное. Похоже на полузасыпанное осколками тело.

Кивнув незримому собеседнику, женщина что-то прошептала, встряхнула руками и осторожно двинулась вниз по ступеням, ощутимо припадая на левую ногу.

У почти незаметной уже воронки угасающего портала осталась мелкая россыпь золотистых осколков, поблескивающих острыми гранями.

Когда зеленоглазая сеани добралась до завала, попавший под камнепад дэрхани очнулся. Он лежал на спине, почти по пояс засыпанный камнями, и тяжело дышал, пытаясь очистить сознание от боли. Присев, почти упав рядом, женщина осторожным и каким-то очень нежным движением убрала с его лба спутанные волосы, пробежала пальцами по лицу. Неразборчиво прошипев что-то нецензурное, мужчина открыл глаза. В них блеснули узнавание и… ненависть.

— Смешно, — проговорила, прокашлявшись, та, которую он числил во врагах. — Все-таки мы встретились. Полагаю, настало время решить наконец наши разногласия…