Костёр и Саламандра. Книга третья - Максим Андреевич Далин
Ольгер изобразил поклон и удрал по лестнице наверх. А офицеры все разом вопросительно на меня посмотрели.
— И нечего, — сказала я. — Сядьте и ждите.
— Да мы бы и сами… — заикнулся пожилой.
Но, видимо, у меня сделалось такое выражение лица, что развивать эту мысль он не стал. И оба они чинно уселись на стулья у стены, выпрямившись, будто проглотили свои парадные палаши, с лицами уставными и страдальческими одновременно.
Тяжёлая служба у людей.
А я отодвинула для Грейда кресло — и он очень удобно в нём устроился, как кот. И расправил балахон. А я, змея такая, почему-то вспомнила, как мне бабушка говорила, что нехорошо леди расправлять подол, когда садишься.
Суетно.
— Ну так вот, — сказал Грейд совершенно умиротворённым тоном. — Мне с утра сообщили, что подводный корабль прибыл. Я даже побеседовал с мессиром Дильманом, это весьма достойный офицер и моряк. И упомянутый мессир отметил, что не хотел бы тащить тварь во Дворец. Его команда имела с тварями дело, они весьма опасны… да и кто знает, что с ней станет, если этакая мерзость окажется неподалёку от святого храма.
— Дильман нас на борт звал? — восхищённо спросила я.
— Да, — Грейд благодушно улыбнулся. — Я велел служкам доставить мои книги на корабль, милая леди Карла, а милейший мессир Валор принёс туда какие-то рукописи и в настоящий момент беседует с экипажем. И вам недурно было бы собрать всё, что может понадобиться вашей науке. Вот вернётся мессир Ольгер — и сразу пойдём.
— Отлично! — сказала я.
Мне ужасно понравился замысел. Действительно, тащить во Дворец тварь, которая ещё шевелится, — так себе идея.
Я достала саквояж-укладку, который в своё время очень удачно выпросила у жандармских медиков, и начала упаковывать туда наши инструменты для вскрытий, а Грейд наблюдал с интересом. Зато офицеры, которые так и сидели у стеночки, смотрели на меня квадратными глазами, будто я не инструменты пакую, а живых пауков или черепа.
— Вы что, мессиры? — спросила я, когда у меня уже одежда начала дымиться от их взглядов. — Что-то спросить хотите?
— Да нет, — сипло сказал пожилой офицер, глядя на секционный нож у меня в руке. — Нам всё ясно.
Тут сверху загрохотали сапогами — и я поняла, что это не только Ольгер и Норис идут. И в каземат вломилась целая толпа.
И ко мне кинулся мой совёнок Ларс, взъерошенный, с сияющими рубиновыми глазами и в жандармской шинели на его крохотный размерчик. Просто кинулся, как к старшей сестрёнке, — я его поймала в охапку, а он радостно выпалил:
— Леди Карла, а я еду на фронт, перелесцев бить!
— Что?! — поразилась я. — Так, мессиры, кто ребёнку голову ерундой забил?
— Ларс! — укоризненно выдал Норис, качая головой, и взглянул на меня виновато.
— Ну да, — вздохнул Ларс. — Простите, леди Карла. Не бить перелесцев, а сопровождать мессира вампира. Как некромант. Простите, мессир Норис, я… просто…
— Он впечатление хотел произвести, — сказал Ольгер нежно и растрепал белоснежную чёлку Ларса.
— Ларс, — сказала я, — не надо со мной так шутить. Я же от страха умру, я же девочка, а ты меня пугаешь.
Он обнял меня за талию и прижался щекой — и я его обняла. Странное было ощущение… не просто резонанса некромантского, хотя в резонанс мы немедленно вошли, а…
— Дурачок ты, братишка, — сказала я и поправила ему воротник шинели. — Ты же ещё совсем маленький, не надо тебе на фронт.
— Простите, Карла, — сказал Норис виновато. — Мне просто больше некого отправить. Ален в патруле, ему и отдыхать-то особенно некогда. Байр и Норвуд работают в госпитале, их там заменить некем… пашут, как взрослые. Жейнар состоит при мессире Раше, телохранитель и по особым поручениям. А Ларс состоял при мессире Броуке… но тут дело такое, кровь из носу надо отследить, чтобы Ричард доехал до фронта хорошо. Так что мессир Броук его отдал. Ну а что делать-то? Мы же не можем графа забрать! Он работает в трёх направлениях сразу!
И у Ольгера сделался виноватый вид, до кучи.
— Вы там, в жандармерии, полоумные все, — буркнула я. — И Ольгер с вами заодно. Это же правда на фронт!
— Это только санитарный эшелон, — сказал Норис, отводя взгляд. — Не до передовой, не думайте. И там их встретит мэтр Райнор. Карла, дорогая, ну подумайте: каково Ричарду будет в поезде, где кто-нибудь из солдат может заглянуть в гроб просто из любопытства? И вон эти, — и кивнул на служивых, — кто ж знает, что им в голову может стукнуть. Боятся же.
— Мне не нравится, — сказала я. — Я всё понимаю, и всё равно не нравится.
— Смотри, — сказал Норис, глядя наконец мне в лицо, — с ним поедут Хагон и Трай. Это проверенные люди, мои личные люди, мы с ними бывали в тех ещё переделках. Они просто с Ларсом поедут: он их знает хорошо, он с ними работал.
— Ему девяти лет ещё нет, — огрызнулась я, но я уже не могла спорить всерьёз.
Норис был прав.
А Ларс, так и держа меня обеими руками, глядя своими дивными глазищами снизу вверх, выдал проникновенно:
— Ну леди Карла, ну пожа-алуйста! Со мной ничего не случится, честно-честно! Мэтр Хагон — у него такое чутьё, почти как Дар, а дядя Трай всегда со мной был в патруле, — и добавил шёпотом: — он умеет кроличков делать из носового платка.
Я чуть не разревелась.
— Ну да, — фыркнула я. — Ты, Ларс, такой ужас и кошмар, что узнают перелесцы, кто к ним едет, и сразу разбегутся кто куда!
А его эта глупая тирада буквально осчастливила: он слишком близко к сердцу её принял.
Уезжал радостный.
А я, хоть и дала кучу указаний жандармам, всё равно проводила малыша с тяжёлым сердцем.
— Вы, леди, между прочим, не учитываете, что и Ричард за ним присмотрит, — сказал Ольгер, когда мы проводили жандармов.
— И Господь, — вставил Грейд.
Ну да. Очень умные все. А я вот паникёрша.
Просто ужасно люблю Ларса. Как же без него, а?
2
Капитан Дильман отправил нас встретить моего друга, мэтра Найла, а с Найлом пришли два фарфоровых матроса, развесёлые ребята. Отобрали у меня саквояж, у Ольгера — пачку книг и его чемодан с реактивами, потащили всё это по набережной с прибаутками… Я смотрела на них и удивлялась: они же привязаны на два Узла всего, откуда ощущение, что они ухмыляются и переглядываются? У них же почти неподвижные лица, да и Глена лепила, возвышенные должны быть, а не хулиганские!
А почему-то были
