Анна Оуэн - Стальное зеркало
Его Величество ничуть не сомневался, что генерал де Рубо удержит армию от мятежа даже после того, как создал причину для этого мятежа. Дени не в первый раз радуется, что он незнатного рода, в наведении порядка в штабе понимает много лучше, чем в фортификации и построении войск, что у него нет и не будет покровителей при дворе Его Величества. Что ему никогда, никогда, и еще чертову уйму раз никогда не оказаться ни на вершине крепостной стены лицом к лицу с королем, ни во главе армии Арелата. Господь милостив. Не светит. Игры высших нам не по плечу и не по силам.
Он ничего не способен изменить, может только выполнять свой долг. Но дай Бог справиться хотя бы с этим. Уже много. А выше могут потребовать такого, что, право же, начнешь завидовать покойному де Рэ.
Много позже, уже после ужина — все пребывание в замке на перевале заняло сутки, и на ночь глядя извольте отправляться за армией, — Дени наконец-то начал укладывать в голове разрозненные фразы, события и факты. И сильно удивился. Сначала допил вино: ночью в горах холодно, ехать далеко и долго, так что лишняя кружка горячего вина с медом и пряностями не помешает. Потом только, уловив момент, когда генерал на какую-то минуту выпал из глубокой задумчивости, начал задавать вопросы. Первым — главный.
— Что же теперь будет?
— Пока не знаю. Мне приказано взять Марсель, отбиться от коалиции и к началу осени попробовать взять Нарбон. Попробовать, — улыбается генерал. — Весь расчет стоит на том, что противник придет позже и куда меньшим числом. Им придется отвлечь часть войск на север.
— Те самые десять тысяч, которые нельзя было давать де Рэ. Кто будет ими командовать — и кто будет с той стороны?
— Я полагаю, Его Величество поедет на север сам. Так проще справиться с религиозными разногласиями… и проще объяснить, почему мы прозевали вероломное нападение со стороны Галлии — и не успели ничего предпринять.
Из раскрытого окна тянет вечерней прохладой. В замке тихо. Толстые каменные стены надежно глушат любой звук, да и в присутствии Его Величества немногие решаются шуметь или просто повышать голос без повода — в качестве повода же сойдет разве что конец света, или, на худой конец, пожар. Так тихо, что кажется, слышно как загораются звезды: ангелы Господни тихонько бьют кремнем по кресалу, искры падают на небесный трут. А некоторые — на землю.
Две войны сразу, думает Дени. Север и юг. Мы так уже воевали — начали до моего рождения, закончили в год воцарения Его Величества Филиппа. Когда потеряли все, во что не вцепились зубами — но и после того до кучи потеряли Арль. Тогда все требовали от короля… примерно того же, что от генерала де Рубо под стенами Марселя. Немедленно броситься в драку. Отомстить, вернуть, завоевать, победить… а король сказал «нет». И говорил «нет» десять лет подряд, кто бы ни требовал войны. Были заговоры, были попытки спровоцировать, интриги… Теперь у нас несколько меньше старых влиятельных родов, заметно меньше генералов — и стать генералом можно лишь в случае безоговорочного подчинения Его Величеству, главнокомандующему армии Арелата. И очень много свободных денег — об этом уже все знают. Столько, что удалось купить старого хитрюгу Тидрека, а он дешево не берет. Столько, что, оказывается, Арелат может перекинуть на юг почти четверть сотни тысяч солдат к началу осени, а сколько — и куда? — к весне?..
Это может быть внушительно. Может. А вот станет ли?..
— Вероятнее всего, Его Величеству придется иметь дело с де ла Валле. Что очень хорошо. Я тут почитал то, что удалось получить из Орлеана… лучше, чтобы это был де ла Валле.
— Тогда герцог Ангулемский придет на юг, — напоминает Дени.
— Да… и очень жаль, что этого не произошло раньше.
— Де ла Валле проще разгромить, господин генерал. А поскольку мы будем воевать на землях Аурелии, его стиль войны — забота его короля.
— Его Величеству придется жонглировать… очень разными людьми, с самыми разными настроениями. Такой противник ему подмога. А на нашей стороне теперь цифры и линия обороны.
— Если удастся хотя бы часть замыслов… — Дени задумывается. Что тут можно сказать? Что мы будем жить в сильной и уверенно рвущейся на юг, север и запад державе? Это скажет король, гарцуя на коне перед войском. — Может быть, обвал случится позже, чем я думаю сейчас…
— Или не случится вовсе, — кивает де Рубо. — Если нам удастся сосредоточиться на внешнем — и проскочить. В этом случае через поколения два у нас будет… Альба. Или что-то на нее похожее. Но много меньшей ценой.
Глава десятая,
в которой коннетабль выступает в роли гостеприимного хозяина, капитан — злого опекуна, ученый муж из Сиены — доброго волшебника, а драматург и посол сочиняют роман в письмах
1.Избыточно вежливый гость является кошмаром хозяина. Избыточно вежливый гость совершает все необходимые телодвижения с грацией и энтузиазмом вьющей гнездо ласточки, и даже если он недоволен положительно всем — от того, что окна его спальни выходят на восток, до вкуса вина, — об этом может стать известно разве что лет через пятьдесят, из мемуаров. Или никогда. Вот, наверное, за это Его Величество не терпит Чезаре Корво. А Его покойное Величество не очень любил принца Луи. Хотя на месте короля Пьер бы уже давно успокоился — весь дворец запомнил, как выглядит и звучит папский посол, когда он всерьез недоволен. Если все живы, значит, дела идут терпимо.
Коннетабль Аурелии не слишком переживал и по поводу наличия в его доме излишне вежливого герцога и такой же герцогини. Кошмар, конечно, кошмаром — но зато какие перспективы открываются! Притом в ближайшее время, на третий день пребывания гостей в доме. Избыточно вежливый гость не мог себе позволить отказать любезному хозяину в маленькой просьбе. И не хотел ничего подобного себе позволять. И не пытался: кажется, впервые за три дня сплошь формальные радость и любезность сменились вполне искренними.
Дело, разумеется, было не в том, что герцогу Беневентскому так уж не годилось общество или событие. Пьер давно уже подметил, что долгие пышные церемонии превращают посла — через час-другой — в этакую безупречную блестящую улитку. Снаружи сплошная любезность, все подобающие слова, поклоны и жесты — вот они, извольте, наслаждайтесь, любой церемониал соблюден. А внутри… да черт его знает, что там внутри. Но и на собственной свадьбе Корво выглядел ровно той же улиткой, и все две недели последовавших за тем торжеств. Вот принимая гостей в узком кругу казался несколько более… присутствующим.
А сейчас я его из домика вытащу, и, думается мне, последствия придутся по душе обоим.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});