Джо Аберкромби - Лучше подавать холодным

Рубин безрадостно потянул себя за бороду. — Горе тебе, Стирия! Говорят, Рогонт был прав. Кровавые Годы подошли к концу. Огненные Годы лишь начинаются. Святые в Вестпорте провозглашают конец света.

Монза презрительно фыркнула. — Птичка посрёт — и то эти мудаки уже провозглашают конец света. Есть места, где не происходят бедствия?

— Разве что Талинс? — Витари мельком оглядела чертог. — Хотя по моим сведениям дворец в Фонтезармо недавно подвергался лёгкому ограблению. И ещё Борлетта.

— Борлетта? — Прошло не многим больше года, с тех пор как Монза докладывала Орсо, в этой самой комнате, как она основательно обнесла город. Не говоря уж о посажении на пику головы его правителя.

— Юная племянница герцога Кантайна расстроила заговор городской знати. Её хотели сместить. Предположительно, она произнесла настолько проникновенную речь, что все они побросали мечи, пали на колени и не сходя с места принесли нерушимую вассальную присягу. Ну, или по крайней мере, так рассказывают эту историю.

— Заставить вооружённых людей пасть на колени — ловкий ход, как бы она его не добилась. — Монза вспомнала, как одержал свою великую победу Рогонт. Клинки убивают людей, но побуждать их возможно лишь словом, а добрые соседи есть надёжнейшее укрытие в бурю. — У нас есть такая вещь, как посол?

Рубин обвёл глазами стол. — Осмелюсь заявить, мы в силах смастерить одну штуку.

— Тогда смастерите и отправьте его в Борлетту, с подобающими дарами для столь убедительной герцогини и… заверениями о нашей сестринской близости.

— Сестринской… близости? — Витари посмотрела так, будто ей кто-то насрал в постель. — Я и не думала, что это ваш метод.

— Всё что работает — мой метод. Говорят, добрые соседи — надёжнейшее укрытие в бурю.

— И ещё добрые мечи.

— Что добрые мечи — это не обсуждается.

Рубин выглядел глубоко сожалеющим. — Ваша светлость, ваша репутация не совсем… та, что нужно.

— Как впрочем и всегда.

— Вас повсюду обвиняют в смерти короля Рогонта, канцлера Соториуса и их соратников по Лиге Девяти. То, что спаслись вы одна…

Витари картинно ухмыльнулась. — Офигительно подозрительно.

— В Талинсе, спору нет, вас лишь сильней полюбили. Но в других местах… если бы Стирия не была столь сильно размежеванной, она, несомненно, объединилась бы против вас.

Груло бросил суровый взгляд на Скавье. — Нам нужно кого-то обвинить.

— Пусть вина ляжет на плечи виновного, — сказала Монза, — на этот раз. Корону отравил Кастор Морвеер, и несомненно по приказу Орсо. Пусть люди об этом узнают, настолько широко, насколько возможно.

— Но ваша светлость… — Рубин перешёл от сожаленья к мольбе. — Никто его не знает. В глазах народа великие злодеяния — дело рук великих личностей.

Монза закатила глаза. Герцог Орсо торжествующе скалился на неё с полотна баталии, на которой он никогда не был. Она осознала, что скалится в ответ. Прекрасная ложь всякий раз побеждает неприглядную правду.

— Стало быть, возвеличте его. Кастор Морвеер, безликая смерть, великий и ужасный Мастер Отравитель. Крупнейший, искуснейший убийца в истории. Поэт тлена и разрушения. Человек способный пробраться в самый охраняемый дом в во всей Стирии, убить её монарха и четверых великих владык, а после уйти незамеченным, подобно ночному дуновению. Кто выстоит против самого Королю Ядов? Да мне самой просто повезло уйти от него живой.

— Невинной бедняжкой, каковы вы и есть. — Витари медленно покачала головой. — Меня бесит осыпать славой эту отрыжку рода людского.

— Ничего, переживёте.

— Из мёртвых плохие козлы отпущения.

— Ой, да ладно, вы же можете вдохнуть в него немножко жизни. Листовки на каждом углу, громогласные обвинения в гнусном преступлении и награда в, скажем, сто тысяч серебренников за его голову.

Вольфер стал выглядеть ещё более встревоженным. — Но… он же мёртв, не так ли?

— Похоронен вместе со всеми, когда мы заровняли траншеи. Что означает, что нам никогда не придётся платить. Ад и дьяволы, назначьте двести тысяч, тогда мы заодно будем смотреться богатыми.

— А выглядеть богатым, почти так же полезно, как и быть им, — сказала Скавье, бросая суровый взгляд на Груло.

— После историй, что я поведаю, даже когда мы умрём и порастём быльём, имя Морвеера будет упоминаться лишь шёпотом и повергать в трепет. — Витари улыбнулась. — Матери будут пугать им детей.

— При этой мысли он наверняка смеётся из могилы, — сказала Монза. — Да, кстати, говорят, вы раскрыли небольшой мятеж.

— Я бы не стала оскорблять это слово, применяя его к тем любителям. Придурки, зазывая на свои собрания, вывешивали объявления! Мы и так уже знали, но объявления! У всех на виду? По мне так они заслужили смертную казнь за одну свою тупость.

— А может быть ссылку, — предложил Рубин. — Немножко милосердия придаст вам облик справедливости, добродетельности и величия.

— А я обойдусь лишь видимостью этих трёх качеств, да? — Она на минуту задумалась об этом. — Взыщите с них неподъёмный штраф, объявите их имена, выведите их голыми перед Домом Сената, а потом… отпустите на свободу.

— На свободу? — Рубин вздёрнул густые белые брови.

— На свободу? — Витари вздёрнула свои рыжие.

— Насколько же справедливой, добродетельной и великой я стану таком случае? Жестоко наказав, мы дадим их друзьям криво на месть. Пощадив, мы выставим сопротивление полным абсурдом. Понаблюдайте за ними. Вы сказали — они тупые. Если всё ещё зреет измена, они выведут нас на неё. И тогда мы их повесим.

Рубин прочистил горло. — Как прикажет ваша свтлость. Я подготовлю листовки, подробно излагающие вашу милость к этим людям. Талинская Змея воздержалась выпускать клыки.

— Пока что. Как там рынки?

Уверенная улыбка пересекла мягкое лицо Скавье. — Пашут, пашут с утра до ночи. Купцы стекаются к нам, спасаясь от хаоса в Сипани, в Осприи, в Аффойе, и все более чем готовы платить наши пошлины, если им дадут безопасно ввезти их грузы.

— Зернохранилища?

— Я надеюсь, добрый урожай обеспечил нам зиму без голодных бунтов. — Груло щёлкнул языком. — Но большинство земель в мусселийском направлении до сих пор невозделанны. Крестьян разогнали наступающие войска Рогонта, проводя фуражировки. Затем Тысяча Мечей прошлась метлой опустошения практически на всём своём пути к берегам Этриса. В трудные времена всегда первыми страдают крестьяне.

Урок, который Монзе вряд ли нужно было повторять. — Город заполонили нищие, так?

— Нищие и беженцы. — Рубин снова потянул себя за бороду. Он эту хрень совсем выдернет, если продолжит рассказывать печальные вести. — Знак времени…