Энтони Райан - Песнь крови

Голос у него сорвался. «Двое оставшихся…»

– До ваших братьев мне дела нет, – ответил Вельсус. – Императорская снисходительность для меня – великая мука. Будь на то моя воля, я бы освежевал всю вашу армию заживо и выгнал в пустыню, на съедение стервятникам.

Ваэлин посмотрел ему прямо в глаза.

– При малейшей попытке воспрепятствовать благополучной эвакуации моих людей…

– Императорское слово дано, подписано и засвидетельствовано. Оно не может быть нарушено.

– Это было бы против воли богов?

– Это было бы противозаконно. Мы – империя законов, дикарь. Законов, которым подчиняются даже самые могущественные из нас. Императорское слово дано.

– Тогда, по всей видимости, у меня нет другого выхода, кроме как положиться на него. Я требую зафиксировать, что губернатор Аруан не оказывал никакого содействия моим войскам во время нашего пребывания здесь. Он все это время оставался верным слугой императора.

– Полагаю, губернатор выскажется за себя сам.

Ваэлин кивнул.

– Хорошо.

Он встал из-за стола.

– Завтра на рассвете, в миле к югу от главных ворот. Полагаю, поблизости имеются альпиранские войска, ожидающие вашего приказа. Будет лучше, если ночь вы проведете с ними.

– Если вы полагаете, что я выпущу вас из поля зрения до тех пор, как…

– Вы что, хотите, чтобы я вас из города розгами выгнал?

Ваэлин сказал это мягко, но знал, что альпиранец поймет, что он говорит всерьез.

Лицо у Вельсуса задрожало от ярости и страха.

– Да вы понимаете, что вас ждет, дикарь? Когда вы окажетесь у меня…

– Я вынужден положиться на слово вашего императора. Вам придется положиться на мое.

Ваэлин повернулся, чтобы уйти.

– У нас под стражей находится капитан императорской гвардии. Я попрошу его побыть вашим эскортом. Будьте любезны покинуть город в течение часа. И лорда Аль-Тельнара можете с собой забрать.

Он выстроил людей на главной площади. Ренфаэльские рыцари с оруженосцами, кумбраэльские лучники, нильсаэльцы и королевская стража – все стояли в едином строю и ждали его слова. Ваэлин по-прежнему терпеть не мог произносить речи и не видел смысла разводить долгие разговоры.

– Война окончена! – сказал он, вспрыгнув на телегу и повысив голос так, чтобы было слышно всем, до самых последних рядов. – Его величество король Янус три недели назад заключил договор с альпиранским императором. Нам приказано покинуть город и вернуться в Королевство. В гавани уже бросают якорь корабли, которые отвезут нас домой. Вы отправитесь в порт поротно, с собой брать только личные вещи и оружие. Никакого имущества альпиранцев не брать под страхом смертной казни.

Он окинул ряды взглядом. Не слышно было радости и восторженных возгласов – лишь изумление и облегчение почти на всех лицах.

– От имени короля Януса благодарю вас всех за службу. Стоять вольно! Ждать дальнейших приказов!

– Что, правда все кончено? – спросил Баркус, когда он спрыгнул с телеги.

– Все кончено, – заверил Ваэлин.

– Чего ж старый дурак вдруг сдался-то?

– Принц Мальций лежит мертвый в Унтеше, основные силы войска уничтожены в Марбеллисе, в Королевстве назревает смута. Думаю, он хочет сохранить как можно больше своих солдат.

Ваэлин обратил внимание на Каэниса. Тот стоял поблизости и был, возможно, единственным, кто не присоединил свой голос к общему облегченному гулу. На тонком лице брата отражалась озадаченность и нечто, что нельзя было назвать иначе как горем.

– Что, брат, видно, не бывать Великому Объединенному Королевству, – сказал Ваэлин, стараясь говорить как можно мягче.

Взгляд у Каэниса был отстраненный, как будто он пережил глубокое потрясение.

– Но он же не ошибается, – тихо сказал он. – Он же никогда не ошибается…

– Домой едем! – Ваэлин положил руки ему на плечи и хорошенько встряхнул. – Еще пара недель – и ты вернешься в Дом ордена!

– В задницу Дом ордена! – сказал Баркус. – Лично я найду ближайший портовый кабак и засяду там до тех пор, пока весь этот кровавый фарс не растает как дурной сон.

Ваэлин стиснул руки им обоим.

– Каэнис, садись со своей ротой на первый корабль. Баркус, ты на второй. А я тут буду распоряжаться, пока все остальные не загрузятся.

Лорд Аль-Тельнар предпочел сесть на первый же корабль, идущий домой, вместо того чтобы дожидаться развязки этого исторического момента. И когда Ваэлин остановил Аль-Тельнара на трапе, лицо у него раздраженно застыло.

– Моему брату о договоре ни слова, пока не окажетесь в Королевстве.

Ваэлин взглянул на Каэниса, стоящего на носу. Каэнис до сих пор выглядел совершенно потерянным. Все они потеряли на этой войне куда больше, чем хотелось бы: они теряли друзей, теряли братьев, однако Каэнис лишился еще и своих иллюзий, своей мечты о величии короля Януса. Не обернется ли его разочарование еще и ненавистью, когда он узнает все подробности договора?

– Как вам угодно, – сухо ответил Аль-Тельнар. – Еще что-нибудь, милорд, или я могу идти?

Ваэлин подумал, что, наверно, следовало бы передать что-нибудь принцессе Лирне, но обнаружил, что сказать ему нечего. Подобно тому, как он не чувствовал себя виноватым из-за убийства Светоча, он с изумлением обнаружил, что больше не испытывает и гнева в ее адрес.

Он отошел в сторону, дал Аль-Тельнару подняться на борт и помахал Каэнису. Втянули трап, корабль начал отходить от причала. Каэнис коротко, рассеянно махнул в ответ и отвернулся.

– Прощай, братец… – шепнул Ваэлин.

Следующим отбывал Баркус. Он весело и шумно подгонял своих солдат, но это совсем не помогало скрыть затравленный взгляд, который он приобрел с тех пор, как побывал в Марбеллисе.

– Ну, ребята, шевелись бодрей! Там вас шлюхи и трактирщики уже заждались!

Когда подошел Ваэлин, маска чуть не слетела совсем: Баркус скривился, сдерживая слезы.

– А ты не едешь, да?

Ваэлин улыбнулся и покачал головой:

– Не могу, брат.

– Из-за сестры Шерин?

Он кивнул.

– В гавани стоит корабль, он отвезет нас на Дальний Запад. Ам Лин знает один тихий уголок, где мы сможем жить в мире.

– Жить в мире… Интересно, как это? Как ты думаешь, тебе понравится?

Ваэлин расхохотался.

– Понятия не имею!

Он протянул было руку, но Баркус вместо этого стиснул его в медвежьих объятиях.

– Аспекту передать что-нибудь? – спросил он, отступив назад.

– Только то, что я решил уйти из ордена. Монеты, так и быть, пусть оставит себе.

Баркус кивнул, вскинул на плечо свою ненавистную секиру и, не оглядываясь, поднялся на борт. Пока корабль отходил от причала, он стоял на носу, неподвижно, как одно из изваяний Ам Лина, великий и благородный воин, застывший в камне. В грядущие годы Ваэлин всегда предпочитал вспоминать его именно таким.