Юрий Никитин - Ютланд, брат Придона

Аксиал поглядывал на него с уважением, наконец сказал почтительно:

– Ты… Ты справляешься с такой легкостью…

– Что тебе не так? – спросил Ютланд.

– Не кажется, что слишком везет?

Ютланд сдвинул плечами.

– Нет.

– А вот мне да, – заявил Аксиал. – Ты сумел изменить здесь мою судьбу, но это пустяк, могли и не заметить, но… Придон, Итания… Или это ловушка, в конце которой тебя ждет великое падение в такую бездну мук отчаяния, из которой никому не выбраться?

– Тогда держись от меня подальше, – угрюмо предостерег Ютланд.

– Нет уж, – заявил Аксиал спесиво, – недостойно сына вождя Синезуба отступать перед опасностями.

– Но они тебя не касаются, – напомнил Ютланд.

– Я человек, – заявил Аксиал с еще большей спесью. – Меня все касается!

Ютланд шел молча, стиснув челюсти. Постоянный грохот изматывает сильнее, чем внезапные удары раскаленного ветра, а потом ледяной стужи. Он проникает уже не только через уши, но даже через кости, отдается в суставах, заставляет болезненно морщиться и осторожничать в прыжках через трещины, а сухость в глазах выкидывает неприятные штуки со зрением: узкие трещины кажутся широкими, а широкие – совсем крохотными щелочками, которые можно просто переступить.

Аксиал перестал донимать расспросами, тоже устал, но не показывает вида, серый пепел все так же поднимается вслед за ним и очень неохотно опускается на землю, а сам потомок воеводы Синезуба С Моря смотрится красиво и надменно даже в лохмотьях.

Однажды он ускорил шаг, отрываясь от Ютланда, а когда тот его догнал, резко остановился. Лицо стало напряженное, скулы заострились, а глаза запали глубоко.

– Ящер.

– Что? – спросил Ютланд. – Какой Ящер… или ты…

Аксиал кивнул.

– Да. Здесь близко вход. Ад – это ад, а Ящер – его владыка. Он в своем дворце под адом. Вон там ступени… но я даже близко не хочу к ним подходить.

Ютланд приложил ладонь козырьком ко лбу, защищая глаза от взметнувшегося горячего пепла.

Там, куда указал Аксиал, видна широкая трещина с угольно-черными стенами, оттуда поднимается сизый дым, иногда взметываются языки пламени.

– Я должен, – сказал Ютланд, но не услышал уверенности в голосе, разозлился сам на себя. – Я просто… да, мне надо.

Аксиал сказал настойчиво:

– Ют, ты шел к Патуте!

– А где его искать? – огрызнулся Ютланд. – Сам сказал, что ад во много раз больше всех стран, вместе взятых!.. Зато Ящер должен бы знать…

– Туда не рискуют подходить даже мертвые, – сказал Аксиал.

– Мертвые благоразумнее, – пробормотал Ютланд.

Аксиал вздохнул.

– Ладно… пойдем.

Ютланд сделал шаг, встречный ветер взвыл и начал швырять в глаза пепел, горячую золу и даже камешки. Он наклонился и двинулся, преодолевая ветер, к далекой трещине. Порывы ветра иногда останавливали и даже отодвигали на шаг или полшага, приходилось цепляться, подтягиваться и уже не идти, а ломиться, как через толпу врагов.

За спиной сквозь свист ветра послышался болезненный вскрик:

– Ют!.. не могу…

Он торопливо оглянулся. Аксиал ухватился за большой камень, ветер пытается оторвать его пальцы и унести обратно, но потомок воеводы Синезуба С Моря сопротивляется изо всех сил.

– Жди! – прокричал Ютланд сквозь бурю. – Жди здесь!.. Если получится. Если нет… Я все равно вернусь и… пойдем дальше…

Ветер все так же выл и пытался не пропустить, но, к счастью, не усиливался, а когда Ютланд добрался до трещины, там вниз идут широкие черные ступени, завывания остались сверху, а он начал опускаться медленно, осторожно, но ничего не случилось, и он пошел сперва быстро, затем пошел прыгать через несколько ступеней.

Трещина сузилась, теперь это нечто вроде просторного зала, что уходит по наклонной вниз. Справа и слева громоздятся высеченные из камня огромные фигуры, почти все изображают жутких тварей, а когда Ютланд увидел затем пару человеческих, он содрогнулся помимо воли. Лучше бы умельцы изображали чудовищ, никакая тварь не может выглядеть такой мерзкой, отвратительной, злобной и пакостной, как человек в злобе…

Он плотнее сжал зубы и побежал вниз, стараясь не думать о тех чудовищно толстых пластах земли, что над ним, хотя воображение то и дело рисует, какие горные хребты над ним. Черная Бездна – в глубинах пещер рарахов, ад под Черной Бездной, а сейчас он прет по непонятной дурости вообще в глубины ада, под сам ад…

Лестница несколько раз сворачивала в сторону, он всякий раз пугливо хватался за дубину. Стены постепенно стали абсолютно гладкими, в камне стен появляются чудовища, он со страхом видел, как вспучивается поверхность с той стороны, похожая на отвратительную гигантскую опухоль, иногда даже видно, в какую сторону двигается…

Он поспешно отводил взгляд и бежал быстрее, со страхом и обреченностью понимая, что обратный путь не будет таким легким. Снизу все еще поднимается тот же сизый и горячий дым, часто взлетают шипящие искры, но нет ветра, и он убеждал себя, что это хорошо, да, хорошо, хотя пальцы сами по себе щупали то лук, то дубину.

Он не помнил, сколько там бежал все вниз и вниз, разогревшись настолько, что страшился, как бы не загорелась одежда, и вдруг лестница кончилась, он влетел по инерции не в пещеру, как ожидал, а в исполинский тронный зал. Пол вымощен мозаичными плитами, вдоль далеких стен высятся гигантские статуи странных людей со звериными головами, но с топорами, копьями и трезубцами в руках, похожих на лапы.

Он остановился, страшась даже дышать, замер, осматривался в этом чудовищном зале с немыслимо высоким сводом, колоссальными статуями у разнесенных вдаль стен и, главное, наполненном мертвым холодом, что сразу же охватил его тело и попытался заползти под кожу.

В центре зала извилистая трещина, он на цыпочках приблизился и опасливо заглянул, ожидая увидеть кипящую магму. Сердце застыло в ужасе: звездное небо смотрит снизу страшно и мертво, космический холод сразу же начал вползать в сердце.

Он огромным усилием заставил себя отстраниться, отступил на шаг. Его трясло, на губах появилась изморозь, как у замерзшего покойника, но тут же начала таять, потекла холодной струйкой на подбородок.

Издали донесся гулкий хохот, настолько мощный, что заполнил собой весь громадный зал. Затрепетали и кое-где погасли факелы, оставляя чадящий дым, но тут же вспыхнули снова. Послышались тяжелые бухающие шаги, от которых начал вздрагивать каменный пол и вся пещера.

Ютланд оцепенел, в освещенное пространство вдвинулась на высоте в три его роста громадная голова, похожая на змеиную, только размером с обеденный стол. Он смотрел, не двигаясь, а Ящер все выдвигался и выдвигался: за головой пошла толстая, как дуб в три обхвата, шея, покрытая металлически блестящей чешуей, затем выступило в полной жуткой мощи поджарое тело на четырех толстых, как столбы, лапах с алмазно блещущими когтями.