Роберт Асприн - Смертоносная зима

А на следующее утро Нотабль пропал. Не находя себе места, Ахдио искал кота, расспрашивая всех подряд, не видел ли кто его. Нотабль исчез бесследно. Единственное, что успокаивало, так это то, что трудно было представить подобного бойца кончившим жизнь в чьих-то зубах. Ахдио тяжело вздохнул и перевернул кружку вверх дном.

— Надеюсь, что он с Гансом, — пробормотал он, опуская руку вниз, и Любимчик дернул своим обрубком в знак согласия. — И если они когда-нибудь вернутся в Санктуарий, я им обоим надеру уши!

Вздохнув в очередной раз, Ахдио решил выпить еще кружку пива, прежде чем пойти пообедать, а потом присоединиться к Троду в подготовке к открытию своего ночного заведения. Он и представления не имел, что эта ночь будет наполнена событиями, как никогда.

Он как раз заканчивал свой ранний обед — обычно Ахдио перекусывал во время работы и наслаждался поздним ужином, подсчитывая ежедневную выручку, — когда услышал у дверей шаги Трода. Трактирщик поспешил снять с двери брус и впустил своего тощего и жилистого помощника. Юноша вошел. Поступь его была тяжела — бум-бум, бум-бум. Ни уродливый, ни красивый: некоторые называли его Хромоногим, другие Тощим, и время от времени тот или иной посетитель кричал: «Эй, Хромоногий!» или «Тощий, пива!» — требуя, чтобы его обслужили. Трод, с одобрения Ахдио, никогда не откликался на подобные призывы. (Отвечая лишь на обращения «Парень», или «Официант», или даже «Эй, ты!».) Если кто-то из новеньких начинал злопыхать по этому поводу и пытался хамить, несмотря на слова хозяина о том, что парня зовут Трод и что неплохо было бы вести себя поприличнее, Ахдио всегда с готовностью вступался за своего помощника. Частенько ему даже приходилось применять силу, пинком вышвыривая за дверь незадачливого посетителя.

Закутанный с головы до пят в большой коричневый плащ, юноша прислонил к стене свою трость — палку полутора дюймов толщиной и длиной в шесть футов, которая была выше своего хозяина дюймов на пять.

— Привет, Ахдио. Здорово, Любимчик.

Он расстегнул пряжку и высвободился из своего ворсистого плаща, который был велик даже Ахдио, не считая, конечно, длины. Из-под капюшона показались взъерошенные волосы, торчавшие во все стороны. Трод отнес плащ в кладовую и повесил его на один из крючков в стене, напротив которой стояло около десятка непочатых бочонков пива. Затем вернулся к Ахдио, левой рукой отбросил волосы, падавшие ему со лба на левый глаз, — жестом, который Ахдио видел уже тысячу раз, если не больше. Его гладкое лицо было вытянутым и костистым, а тощая фигура только усиливала это впечатление. Но Ахдио то знал, что поджарый и жилистый Трод обладал довольно развитой мускулатурой. Даже его больная нога выглядела ешь-ной, хотя Ахдио видел своего помощника без брюк лишь только раз, жарким летним днем. Окружающим он представлял Трода как сына своего кузена из Тванда. На самом деле Ахдиовизун не был родом из Тванда. И Трод тоже.

— О, новая туника?

Трод моргнул, и по легкому подергиванию его лица Ахдио догадался, что тот улыбается. Юноша скосил глаза на свое одеяние, неяркого зеленого цвета, с волнистой окантовкой вокруг ворота, подбитое темно-коричневой подкладкой. И это выражение было знакомо Ахдио: Трод не любовался своей туникой, он «нахохлился». Парнишка был застенчивым и общительным, как его походная трость.

— Да. — Трод кивнул.

— Рад за тебя. Хорошая туника. Теперь тебе надо подумать о том, чтобы купить к ней подходящий пояс. На базаре приобрел?

Трод отрицательно покачал головой.

— На сельском рынке. Купил с рук у женщины, которая сшила ее своему сыну.

— О, — протянул Ахдио, пытаясь вызвать своего помощника на нечто похожее на разговор. — Она что, ему не понравилась? Туника-то новая!

— Это был подарок. Она не ношеная, — ответил Трод, глядя на кота, который в этот момент задрал вверх заднюю лапу и старательно вылизывал у себя под хвостом. — Ослепнешь, Любимчик.

— Тебе повезло, — упорствовал Ахдио в своих попытках продолжить разговор. — Бьюсь об заклад, она досталась тебе по дешевке. Сын не принял подарок матери?

— Он не увидел его. Заболел лихорадкой в первую зимнюю ночь и умер.

— О, извини. Я волновался за тебя прошлой ночью. Нормально добрался? Трод кивнул.

— Пойду готовиться к открытию.

— Ты действительно добрался без приключений? И не заметил тех трех подозрительных оборванцев?

Еше раз, мотнув головой, Трод через другую дверь прошел в пивной зал. Ахдио вздохнул.

— Прямо скажем, замечательная компания, — пробурчал он, на что Любимчик вскинул голову и рыгнул. Ахдио неодобрительно посмотрел на него. — Вот это да! Кошки не рыгают. Может быть, тебе стоит подумать о том, чтобы бросить пить?

Последнее слово заставило кота встрепенуться и подойти к своей миске. Он потыкался в нее носом, словно был близоруким, и устремил вопросительный взгляд на хозяина, подрагивая обрубком хвоста.

— Мурр? — попросил Любимчик.

— Нет, — ответил Ахдио, и кот, смерив его глубоко оскорбленным взглядом, протиснулся между двумя бочонками, чтобы продолжать дуться там.

Тактичный Ахдио не стал трогать эти бочонки, взял в руки другой и понес его в зал. Он нес его с легкостью, будто тот весил вдвое меньше, чем было на самом деле. Трод в это время расставлял по местам скамьи и стулья; возле одного из столов он присел на корточки, чтобы поправить деревянную чурку, временно, в течение трех месяцев, служившую опорой вместо сломанной ножки.

— Может, сегодня, когда все разойдутся, перевернем этот чертов стол и прибьем ножку туда, где дерево еще крепкое? — спросил Ахдио, проходя мимо. Голос его был слегка напряжен, когда он с легкостью опустил бочонок за стоику бара.

— Боюсь, бесполезно, дерево совсем сгнило, — ответил Трод.

— Эх, — вздохнул Ахдио, вспомнив треволнения прошлой ночи.

Обычно потасовки, учинявшиеся в «Кабаке Хитреца», едва ли заслуживали внимания. Как правило, клиенты, которые пускали в ход кулаки и швыряли в соперника чем ни попадя, либо успокаивались и сами принимали участие в уборке созданного ими беспорядка, либо больше никогда не появлялись в таверне. Ахдио лишь снисходительно посмеивался, глядя на подобное проявление темперамента. Но если на свет извлекалось холодное оружие, трактирщик тут же железной рукой пускал в ход тяжелую дубинку. Обычно ему удавалось пресечь заваруху на корню, прежде чем кого-нибудь пырнут. Но иногда все же и такое случалось. А уж чего Ахдио совсем терпеть не мог, так это крикунов и настоящих хулиганов. Тот здоровяк прошлой ночью оказался и тем и другим. Ахдио сделал ему предупреждение. Другие тоже зашикали на него. В конце концов, Ахдио словно котенка поднял напившегося задиру за шкирку. В наступившей внезапно тишине, свидетельствующей о том, что посетители, в который уже раз были потрясены его силой, он без лишней грубости донес барахтающегося парня до дверей и выставил вон, после чего с легкой улыбкой повернулся к публике, аплодировавшей и поднимавшей бокалы в его честь. Он даже не обернулся, зная, что, если парень вдруг вернется в пивную, завсегдатаи тотчас же предупредят его.