Селин Кирнан - Отравленный трон

Она видела такую же внутреннюю борьбу на лицах окружающих. Всех, кроме Кристофера, который озадаченно заглядывал под тарелку и обшаривал свой кусочек стола.

— Где мой нож? — удивленно спросил он.

Винтер нахмурилась: когда он садился, нож определенно был. Она покосилась на Эндрю Притчарда и заметила, как он обменялся с соседом довольной улыбкой. Девушка чуть отклонилась и увидела волну сдержанных движений, рябью прокатившуюся вдоль стола лордов. Что-то передавалось от человека к человеку, пока на дальнем конце стола Симон Персьюант не подозвал слугу, передав ему якобы лишний нож. Мальчик уставился на него и, видимо, задал вежливый вопрос, на что Персьюант пожал плечами и беспечно отмахнулся: мол, дали два по ошибке. Винтер досадливо поморщилась. Как это по-детски, мелочно и глупо…

Дверь в королевские покои отворилась, и все внимание немедленно обратилось на юного пажа, который взошел на верхний ярус королевского помоста и объявил высоким нервным голосом:

— Его Величество король Джонатон предлагает вам откушать, пока его задерживают неотлож… эмм… — Мальчик испуганно покосился через плечо, и кто-то, очевидно, шепнул из-за дверей подсказку. — Неотложные государственные дела! Не желая, чтобы подданные голодали в ожидании, Его Величество наказывает вам приступить к дичи… с заверениями, что он к вам вскоре присоединится!

Паж слез с помоста, и слуги тут же внесли в зал огромные подносы с дымящейся дичью.

Решение, кто же возьмет первый кусок, к счастью, легло на плечи возглавляющих столы лордов, Френсиса Колтамера и Лоренса Теобальда. Так как они сидели ближе всех к королевскому месту, слуги без опаски приблизились к ним. Встали по двое около каждого из лордов, сняли с плеч тяжелые подносы, держа их на уровне стола, чтобы господа могли выбрать. Френсис и Лоренс, оба бывалые игроки в подобных придворных играх, переглянулись, кивнули и одновременно насадили на нож самую маленькую птицу, которую разглядели в общей куче. Вздох облегчения пронесся по залу, когда они положили дичь на тарелки и стали есть мясо.

Тихие, неуверенные разговоры снова начались в зале, сопровождаемые музыкой менестрелей, пока птицу носили вдоль столов. Кристофер все еще искал свой пропавший нож, теперь засунув голову под стол и шаря под лавкой.

— Кристофер! — позвала Винтер, глядя на приближающееся блюдо с едой. — Кристофер!

Она пихнула его, и юноша ударился головой об стол, выругавшись на хадрийском.

Кристофер выпрямился, потирая затылок, и благодарно улыбнулся, потому что аппетитная гора жареной дичи оказалась вровень с его носом.

— Ох! — выдохнул он, облизнувшись.

— Скажи, что ты хочешь, я положу тебе, — прошептала Винтер.

Но он, не дослушав, потянулся вниз и вынул из-за голенища самый длинный и острый кинжал, который Винтер вообще могла представить засунутым в сапог. Кристофер наколол жирного цыпленка для себя, а потом посмотрел на девушку.

— Тебе взять? — спросил он, искренне не обращая внимания на смесь страха и возмущения, разбегающуюся от их места по всему столу, как круги по воде.

Винтер отвела взгляд от вереницы кислых лиц, видневшихся за его плечом, и умудрилась сказать невозмутимо:

— Мне вот эту куропатку, Кристофер, пожалуйста.

Несмотря на свои увечья, юноша, похоже, не испытывал неудобств, расправляясь с цыпленком. Винтер смотрела зачарованно, как ловко он отделяет мясо от костей. Только когда Кристофер заговорил, обращаясь к ней, Винтер поняла, что она неприлично таращится на него.

— Очень действенная месть, не правда ли? — сказал он спокойно, опуская руки в чашу для омовения и вытирая искалеченные пальцы салфеткой. — Нацеленная на то, чтобы лишить меня всего самого дорогого, но при этом сохранить способность работать.

Он ел, глядя мимо Винтер, в зал.

«Это наверняка не та веселая история, которую он рассказал той женщине, — подумала Винтер. — Кристофер доверил мне что-то, о чем сообщает не каждому. Почему?» Она обдумала его слова. Месть, он сказал. Не наказание. Месть. «Кого же ты обидел, что они сделали с тобой такое? Чей-то брат? Или муж?» Но затем она вспомнила, как Рази шутил с Кристофером по поводу бесчестья и вымазывания смолой. Вряд ли это было бы предметом шуток, если бы Кристофер уже так жестоко пострадал из-за своего распутства.

Королевские двери снова раскрылись, пропуская еще одного пажа, и Винтер с Кристофером повернулись посмотреть, как мальчик пробирается между их столом и стеной к противоположному концу зала.

Кристофер вытянул руку и схватил мальчугана за блузон, дернув, чтобы паж остановился. Винтер охнула и досадливо оглянулась.

— Ох, Кристофер, так нельзя! — прошептала она.

Юноша подтащил к себе испуганного ребенка и зашипел ему на ухо:

— Что здесь происходит, мышонок? — Его хадрийский акцент стал внезапно очень явным.

Паж затравленно оглянулся и попытался вырваться:

— Я не могу сказать, мой лорд! Вы же знаете.

— Я не твой лорд, мышонок. Я просто сижу здесь. Что с моим лордом Рази? У него все хорошо?

— Кристофер! — Винтер положила ладонь на его руку, но юноша не отреагировал и подтянул выдирающегося пажа еще ближе.

Люди со всех сторон глазели на них, пытаясь услышать, о чем разговор. Стражники на другом конце зала тоже стали присматриваться.

— Кристофер! Так ты загремишь в тюрьму.

— Я не могу, господин! — Голос пажа от паники стал похож на писк летучей мыши. — Я должен доставить послание, добрый сэр. Отпустите меня!

— Для кого послание?

Ребенок оглянулся в ужасе. Стражники уже начали приближаться, но, наверное, на его взгляд, слишком медленно. Он сдался:

— Вольноотпущеннику Гаррону, сэр, за общинным столом. Это крайне важно. Пожалуйста, отпустите меня!

Кристофер ослабил хватку, от удивления выпучив глаза. Маленький паж тут же попытался дать деру, но Винтер успела схватить его за полу:

— Это и есть Кристофер Гаррон, дитя. Передай ему свое послание!

Паж застонал от разочарования и страха:

— Нет, леди! Вольноотпущенник Гаррон, простолюдин! За общинным столом! Ну пожалуйста, добрая леди, прошу вас, это так важно! Лорд Рази сказал, что есть духу!

Кристофер привстал, и Винтер увидела ужасный гнев, настоящую лютую ярость на его лице. Ее испугало это выражение, а паж и подавно съежился перед новой страшной угрозой. Юноша проговорил, повышая голос:

— Я и есть вольноотпущенник Гаррон, мышонок. А теперь передай свое Богом проклятое послание!

Стража почти добралась до их мест, но прежде маленький паж внимательно всмотрелся в задержавшего его человека Волосы, миндалевидные серые глаза и, наконец, руки. Руки, конечно, убедили его окончательно. Ребенок всхлипнул и повалился Кристоферу в ноги: