Дмитрий Морозов - Штрафбат магического мира

Ладар торопливо взял руку Марго в свою. Внимательно изучая энергетический контур запястья, выискивая малейшую неточность, отклонение от нормы. Всё было нормально — как и у всех прочих людей.

— Рикс, мать твою! Хватит сидеть с отрешённым видом! Если ты можешь что-то сделать — делай это, или мы все сейчас без толку погибнем. Если у тебя есть силы — действуй!

Ладар поднял на сержанта просветлевшие глаза.

— Хагир, ты гений! Все эти недоучки проходили сквозь последнюю защиту просто потому, что обладали необходимой для этого энергией!

Он протянул руку в сторону метателей — царственно небрежно, мысленно проникая сквозь последний редут их защиты, находя запал и активируя его — и вслед за мыслью понеслась волна энергии! Залп!

Огненный ливень смёл волну атакующих, когда они уже были в двадцати шагах. Большая часть элитного отряда ронхарской армии, вместе с опытным магом, не удержавшим одновременный залп более десятка метателей с близкого расстояния, перестала существовать.

— Виват! — Молодой новобранец выскочил вперёд, радостно крича, и тут же обратился в пламя — огненная стрела ясно показала, что не все «солнечные» шли кучей.

— Рикс! Ты как?

Ладар посмотрел на собственные ладони. Кожа на них потемнела и слегка подрагивала.

— Пуст. Сейчас я не в состоянии поджечь и крылья у бабочки.

Сержант довольно кивнул, обнажая клинок.

— Значит, всё решит честная сталь, как оно, собственно, и должно быть. — В его голосе промелькнуло удовлетворение. — Их осталось не так много, мы можем справиться. Если сумеешь поднять нож — встань, сейчас каждый клинок будет на вес золота. Если нет… всё равно встань, не годится умирать сидя.

А затем появились ронхарцы. Яркие плащи, расшитые золотом, мелькнули словно падающие листья и оплели ближайших солдат.

Они умерли мгновенно, не успев понять, что происходит. Это была красивая и лёгкая смерть.

Что-то хрипло закричал Хагир, и зазвенели клинки. Ладар с трудом поднялся, доставая нож. Прямо перед ним дрались и умирали люди. Солнечные были искусными воинами, но их оставалось слишком мало, даже было непонятно, как они собираются вывозить метатели с лагеря такими силами. «Скорее всего, их ведёт клятва — такая же нерушимая и нелепая, как та, что пульсирует сейчас у меня в плече, заставляя броситься в бой», — мысль была сложной и длинной, и додумать её Ладар не успел — прямо перед ним возник солнечник. Три взмаха потребовалось ему, чтобы три новобранца, кинувшиеся на него с поднятыми ножами, упали в пыль бесформенными грудами, заливая всё кровью — его меч одинаково легко резал одежду, металл и… пил пролитую кровь. Он приостановился, переводя дыхание, и Ладар шагнул ему навстречу, поднимая подаренный нож. По губам ронхарца скользнула улыбка.

— Крестьянин, тебе стоило самому перерезать себе горло. Итог был бы тот же, но тебе не пришлось бы страдать от прикосновений тёмных клинков!

Ладар вздрогнул. И мысленно поблагодарил учителя, заставившего его выучить ронхарский. Он едва не проиграл бой ещё до его начала.

Резко прыгнув вправо, новобранец стал метать ножи — с ног, с пояса, с плеч — мечник, лишь немного изогнувшись, ловко отбил их все, так и не достав второго клинка.

— Ты ловок. Однако у тебя остался лишь твой ковыряльник. Думаешь, он выдержит мой удар? — Ронхарец рассмеялся, но его лезвие лишь полоснуло воздух — крестьянин оказался на удивление ловким. После второго или третьего удара мечник начал закипать: время поджимало, а настырный юнец раз за разом, изворачиваясь и убегая, уходил из-под его клинка, продолжая вертеться поблизости. Он взорвался серией ударов, полосуя воздух, и наконец попал! Нож — переросток, разрубленный пополам, упал на траву, а парень — на спину, сжимая одной рукой другую, явно покалеченную. Расхохотавшись, солнечник встал поудобнее, поднимая меч для мощного удара, способного развалить рассердившего его юнца пополам, и застыл, нелепо схватившись за засевший в шее метательный нож.

— Это не по правилам! Это воровской приём! — Тускнеющими глазами он смотрел на парня, торопливо размотавшего кожаный ремешок, крепивший метательный нож к запястью, и осторожно, петлёй ремешка вытащивший второй из его мечей, так и не успевший покинуть ножны и теперь аккуратно обматывающий его тканью.

— А по правилам было тёмными клинками полосовать новобранцев, увеличивая собственную мощь за счёт чужих жизней?

— Ты… Откуда ты знаешь наш язык?

— Это неважно. Важнее, что ты не обнажал младший из клинков против меня и он не видит во мне врага. Значит, у меня есть возможность его подчинить.

Мечник взвыл, торопливо выдернув нож из шеи — кровь хлынула ручьём, но прежде, чем он затих, собственный меч по рукоять вошёл ему в сердце, заставив тело изогнуться дугой, засветиться тёмным, багровым светом на несколько мгновений — и упасть, стремительно рассыпаясь прахом. Несколько секунд — и в кучке пепла остался лежать небольшой, чуть больше локтя длиной, клинок, очень похожий на тот, что был у Ладара раньше, только с угольно-чёрным, бархатным лезвием, которого было практически не видно в темноте. Усмехнувшись, он протянул руку — и рукоять легла в ладонь, мягко, нежно, удобно… Слишком удобно для ножа, впервые взятого в руки. Парень перевёл дыхание — ритуал, воспринятый в рассказе учителя как сказка, оказался настоящим и — действующим!

— Рикс! Гвардейцы прибыли фантастически быстро, нам повезло — они как раз собирались на вылазку, когда поступил сигнал тревоги! Так что у нас выжила половина. Ну треть, но это безумно много для такого боя! И мы все тут — герои!.. Это что у тебя? То, что я думаю?

— Оружие. Вот его. — Сержант оглянулся, увидев на земле след пепла в виде распластанной фигуры, и мрачно сказал:

— Я не раз слышал, что магическое оружие обижается, если его не используют в бою, и способно поменять хозяина без помощи мага, его создавшего, если новый владелец убьёт старого одним ударом точно в сердце, подарив мечу чужую жизнь и душу. Но никогда не думал, что это касается тёмных клинков. Ты поражаешь меня всё больше и больше! Ладно, пошли считать потери.

Иан лежал, распластавшись на земле. Его большое тело, с широко раскинутыми руками, казалось неповреждённым и лишь несколько капель крови вытекли из небольшого пореза напротив сердца. Обломок дубины, весь забрызганный чужой кровью, валялся рядом — оружие новобранцев есть оружие новобранцев, оно не выдержало удара хорошо прокованного клинка. Этот крепкий, сильный парень, которому нужно было жить в мире, растя детей и ухаживая за своей землёй — он не был воином, плохо умея драться и совсем не умея отступать. Встав у горячих ещё после выстрела метателей, вчерашний крестьянин закрутил свою дубину в вихре нескладных, но опасных движений, заставив бывалых воинов промешкать до тех пор, пока рядом не открылся портал и оттуда не начали вылетать гвардейцы в чёрно-багровой форме короля Родерика. Сумев отстоять оружие, он не отстоял собственной жизни — и смерть приняла воина, выполнившего свой долг.