Аттестат зрелости - Сергей Борисович Рюмин
— Может, с ребятами поговорить аккуратно? — предложил Андрэ. — Чтоб подготовились, выступили в её защиту, а? Лишним не будет.
— Будет! — возразил Мишка. — Тоха сначала своё веское слово скажет, а потом всё, как по маслу пойдет. А так, не дай бог, какая-нибудь падла проговорится и Елене вложит.
— Пойду я с Викой поговорю, — сказал я. — По поводу её выступления.
Мишка криво усмехнулся.
— Хочешь с ней поговорить? Ха-ха три раза. Бесполезно! Её Елена уже так обработала…
— Посмотрим, — я не стал говорить ни Мишке, ни Андрею про аргумент во внутреннем кармане моего костюма.
— Я всё равно с ребятами поговорю, — упёрся Андрэ. — И Лариска моя с Галькой дружит. Если Гальку из комсомола выкинут, ей дорога только в ПТУ. Ни в какой институт с таким «волчьим билетом», ни в технарь не возьмут.
— Наши за исключение голосовать не будут, — заявил Мишка. — Разве что девятые классы.
— А в 9-А Елена класснуха, — вздохнул я. — В 9-Б все из военного городка. Им вообще пофиг. Елена скажет голосовать за исключение, они и проголосуют.
— Короче, — отмахнулся Андрэ. — Я с пацанами, с девчонками поговорю, а там видно будет.
— Только смотри, чтоб тебя не сдали, — предупредил я.
— Не боись! — оскалился Андрэ. — Гальку мы им не отдадим!
* * *
Комсомольские собрания в школе проводились традиционно в киноклассе рядом со спортзалом. На этот раз на собрание были приглашены только 9-е и 10-е классы. Видимо, из-за того, что вопрос относился к той категории, про которую на киноафишах пишут «Кроме детей до 16-и лет».
Вот и сейчас в зале собрались четыре класса: 2 девятых, 2 десятых. В результате зал наполнился едва ли наполовину. Из учителей на собрание пригласили Наталью Михайловну, классного руководителя Блинковой и непонятно с какого боку нашу Лавруху. Ну и, разумеется, не обошлось без Елены Витальевны, которая уселась сзади всех, чтоб держать под контролем всех собравшихся. «Серый кардинал», блин!
Как всегда, собрание началось с бюрократических процедур: избрание президиума, голосование, избрание членов президиума, голосование, избрание секретаря, голосование.
И с самого начало всё пошло не так, как всегда. Едва белокурая ведьма Вика Горячкина открыла собрание и предложила избрать президиум, как с места вскочил Андрэ и заявил:
— Предлагаю избрать президиум в количестве трех человек. Поименно предлагаю секретаря комитета комсомола Викторию Горячкину, заместителя секретаря комитета комсомола Антона Ковалёва и члена комитета комсомола Михаила Савина. Прошу поставить вопрос на голосование.
Мишка, кстати, тоже был членом комитета комсомола, только отвечал за техническую работу, был ответственным за работу школьного радиоузла. Моя кандидатура и кандидатура Горячкиной в первоначальном сценарии собрания имелись. А вот включение Мишки в президиум собрания для Елены стало неожиданностью.
Собрание тут же проголосовало единогласно. Елена пожала плечами. В качестве секретаря выбрали, как всегда, Верку Подгорную. Её выбирали на эту должность уже третий год подряд.
— На повестке дня собрания поставлен один вопрос о персональном деле комсомолки Блинковой Галины, — продолжала Вика. — Кто за эту повестку, прошу голосовать.
Проголосовали. Единогласно.
— Галина, — обратилась Вика. — Прошу пройти и занять место за столом.
Галька встала, вышла на сцену, где стояли три стола: два сдвинуты вместе, за которыми расположился президиум и секретарь собрания, и отдельный стол со стулом — для неё. Села, криво улыбнулась в зал.
— Слово для выступления предоставляется заместителю секретаря комитета комсомола школы Ковалёву Антону, — объявила Вика.
Я встал, подошел к трибуне, развернул блокнот, окинул взглядом зал, повернулся к Галине и на глазах у всех подмигнул ей. Галька в ответ мне улыбнулась и уткнулась лицом в ладони, пытаясь скрыть улыбку.
В зале пошли шепотки.
Вообще наши плановые комсомольские собрания в школе проходили всегда по одному и тому же сценарию. Выбирали президиум, слушали доклады, единогласно голосовали. Большинство дремали, украдкой читали книги, стараясь не попасться на глаза Елене, которая не гнушалась ударить по плечу выявленного провинившегося, или настрополить соседей, чтобы растолкали задремавшего, если он сидел в недосягаемости её конечностей.
Большинству было откровенно до лампочки, что там читают докладчики, какая тяжелая международная ситуация в странах НАТО, свободу Леонарду Пелтиеру или какой-то там Анджеле Дэвис.
Собрания проводились раз в полгода. На моей памяти внеплановое комсомольское собрание, да еще и с разбором персонального дела проводилось впервые.
— Товарищи! — начал я. — Наш основной закон, Конституция СССР, гарантирует гражданам нашей страны право на жизнь, на охрану здоровья. Каждый гражданин нашей страны, октябренок он, пионер, комсомолец или беспартийный, не важно, имеет право на бесплатную медицинскую помощь.
Елена Витальевна встрепенулась, привстала с кресла, вытянув шею, глядя на меня.
— В нашей школе проводился медицинский осмотр, в ходе которого вел прием врач-гинеколог. После врачебного обследования результаты сразу стали известны посторонним лицам. Таким образом, в действиях врача усматриваются признаки…
— Это к делу не относится! — визгливо взвилась Елена Витальевна.
— Я попросил бы вас помолчать, — отрезал я. — Кто вам дал право перебивать выступающего? Возьмете слово, тогда будете выступать. Или я поставлю вопрос перед комсомольским собранием, чтобы вас удалить.
В зале пошли шепотки, смешки. Все стали оглядываться на Елену. Та с красными пятнами на лице постояла, не нашлась, что ответить, а, может, и не рискнула, что-то буркнула и, в конце концов, села на место.
Я повернулся к Верке:
— Секретаря попрошу занести в протокол попытку со стороны приглашенного на собрание лица сорвать доклад выступающего.
— Во даёт! — подал кто-то реплику из зала.
— Давай, Тоха! Врежь им! — кажется, это подал голос Янкель. Он тоже, оказывается, комсомолец.
Наибольшее оживление наблюдалось, как ни странно, в девчоночьей среде, причем обоих десятых классов.
— Ковалёв, — подала голос с первого ряда Нина Терентьевна. — Заканчивай цирк. Давай по делу.
— По делу так по делу, — продолжил я. — Таким образом, в действиях врача усматриваются признаки нарушения врачебной этики и клятвы Гиппократа. А также, возможно, и уголовного преступления. Поэтому прошу внести в протокол собрания моё предложение: обратиться с заявлением в милицию для проверки законности действий врачей, проводивших в школе медицинский осмотр и предоставивших его результаты посторонним лицам. При этом прошу учесть, что проходившие медосмотр были совершеннолетними. И сразу ставлю этот вопрос на голосование. Кто «за»?
И первым поднял руку.
