Вера Камша - Довод Королей

– Я готов, – значит, Норгэреля все же решили убить. – Но не скажет ли светорожденный Тэноллиан, что означает...

Мило беседуя, они поднялись по лестнице и вошли в чертог. Брат Эльрагилла охотно рассказывал о том, кого изображают скульптуры, как далеко от Солнечного Замка до гор и водятся ли там чудовища.

А он умелый интриган и лицедей, этот королевский братец, ему бы с удовольствием пожал руку сам Михай Годой. Роман с Норгэрелем для него уже мертвецы, но как живо он расписывает назначенный на завтра Светлый Совет, который, без сомнения, не оставит без внимания их просьбу.

Солнечные владыки решили, что их подданным не обязательно знать о делах Тарры и Светозарном, а доказать, что гости запятнаны Тьмой, не получилось. Впрочем, даже умри они сегодня, остается Аддар. Принц свой выбор сделал, и он не похож на труса или смиренника. Уж не так ли начинались Войны Монстров, унесшие жизни большинства Лунных и Лебедей?

Кто знает, может, для Солнечных и впрямь лучше и проще, если возмутители спокойствия отправятся в Бездну. Тогда на сотни и тысячи лет в Луциане все останется по-прежнему... Эльфы будут нести Свет, илгоры им всячески помогать, альмики бунтовать и до поры до времени низвергаться, а все остальные мирно пастись на залитых солнцем лугах. Правда, неизвестно, что будет с Аддаром и такими, как он, но это заботы Долины Света, пусть ими и занимаются, тем паче гибель Луциане пока не грозит.

– Нэо! – Хвала Звездному Лебедю, Норгэреля все же к нему подпустили, хотя между родичами и расположился любезный Тэноллиан. Аддар говорил, что его дядя более умелый маг, чем отец и мачеха, которая сильна только в пророческих видениях. Что ж, проверим.

– Сегодня рассвет был особенно красив, не правда ли?

– Не знаю, я не думал об этом. – Сородич казался расстроенным и встревоженным. Оно и неудивительно, Норгэрель вбил себе в голову, что во всем виновны они. Дескать, не окажись Альмик в Долине, ему бы и в голову не пришло замыслить преступление. Роман же был уверен в обратном. Стрелок довел свою ненависть к Перворожденным до такой степени, что она нуждалась в выходе. Возможно, ненавистник эльфов начал бы не с Перворожденных, а с тыквоносцев, но кровь бы пролилась в любом случае. Затем – краткая полоса успехов, создание отряда или небольшой повстанческой армии, одна-две победы, неизбежные разгром, предательство кого-нибудь из соратников и в итоге все тот же Янтарный чертог.

Бунт обречен, пока то, против чего бунтуют, не прогниет само по себе, как трижды прогнивала Арция. Тогда достаточно одного толчка, и тысячелетний порядок рухнет, как детский замок из песка. Другое дело, что то, что приходит после падения, мало похоже на торжество справедливости и свободы. Но откуда об этом знать Альмику, прожившему не более тридцати лет в сытой и сильной державе под покровительством могущественного эльфийского клана? Он ненавидит то, перед чем пресмыкаются его сородичи, и этой ненависти подчинена вся его жизнь. Ему нет дела до того, что начнется после победы, он умирает в святой уверенности, что для полного счастья нужно всего-навсего уничтожить эльфов.

Рамиэрль нарочито равнодушно взглянул на человека, чьи запястья и щиколотки были скованы тоненькими золотыми цепочками. Какая мерзость! Пленника держат с помощью заклятий, а невесомые цепи, прекрасные, как и все созданное эльфами, просто дополняют картину. Пленник не может их разорвать, он, способный гнуть подковы! Еще одно унижение, равно как и надетая на осужденного белоснежная туника и сандалии. Роман еще мог согласиться с казнью, но не со зрелищем, которое должно восхитить и устрашить допущенных на него смертных.

А вот их с Норгэрелем будут низвергать после того, как чертог опустеет. Скорее всего, попросят задержаться под благовидным предлогом, подойти поближе... Вряд ли Солнечные владыки покажут смертным, что и среди эльфов бывают отступники, да и сородичей умнее убедить, что гости вернулись, откуда пришли. Кровь Звезд священна, если эльфы узнают об убийстве, они начнут роптать. Кто из праведного негодования – нарушен закон Света, а кто опасаясь, что следующим может стать любой, не угодивший Тэноллиану. Да, убийцам нужна тайна, они не посмеют при всех воспользоваться силой...

Эльрагилл и Ильгэйбэ появились на узком низком балконе и опустились в отливавшие старым золотом кресла. На лбу владыки мерцала янтарная диадема, а на распущенных волосах владычицы цвета сердца белой розы была лишь изящная цепочка, поддерживающая свисающий на лоб лучащийся камень. Эльрагилл поднял руку, и чертог наполнил звон невидимого колокола. Рамиэрль насчитал пять ударов по числу Светлых Богов. При пятом ударе лежащий на высокой подставке между кресел правителей огромный прозрачный шар начал пульсировать, наливаясь светом. Талисман клана!

Нэо Рамиэрль помнил талисман Лебедей, разрушенный при штурме Кантиски. Тот походил на огромный сапфир, сравнимый синевой с весенним небом. Талисман Лунных сгинул в Сером море. По словам Залиэли, он напоминал черную жемчужину, в блеске которой прорывалось то розовое, то белое, то голубое. Солнечным же достался гигантский янтарный шар, теплый свет которого щедро изливался на всех вокруг, исцеляя и успокаивая.

Кем надо быть, чтоб отвергнуть благодать Света и предаться Тьме? Отринуть Добро и вступить на путь Зла!

«Добро и Зло в каждом, и ни в ком. Эрик понял меня, когда сказал, что Свет защитит от Света, а Тьма от Тьмы», – услышал он это, или просто из памяти всплыли слова? Как бы то ни было, это случилось вовремя. Свет защитит от Света? Рамиэрль тихо потянулся к источнику Силы и почувствовал ответ. Его магия, магия Лебедей, основанная на Свете, была при нем. Свет не делал разницы между ним и Солнечными, он был равнодушен, как река, которой все равно, кто и зачем из нее черпает.

Был бы Роман один, он бы знал, что делать, но уйти без Норгэреля, который ни о чем не догадывался, нельзя, а между ними сидит Тэноллиан. Оставалось ждать. Эльрагилл между тем, обратил взор на преступника, выглядевшего в белых смертных одеждах странно и нелепо. Роман вспомнил, что атэвы, желая унизить пленного врага, одевают его в женское платье. Вряд ли Солнечные, швыряя в Бездну бунтарей и смутьянов, думали о том, чтобы сделать казнь еще мучительней, но Альмику от этого было не легче. Скорее бы все кончилось! Роман чувствовал себя обнаженным мечом, слишком рано выдернутым из ножен. Сначала эльфы покарают преступника, затем Эльрагилл и Ильгэйбэ спровадят всех остальных... После чего им с Норгэрелем, если не удастся выйти со всеми, предстоит победить троих неслабых магов, двое из которых владеют еще и мечами, спокойно выйти из чертога, сесть на коней и, сославшись на приказ, выехать из замка. Что может быть проще?