Константин Башкатов - Сказание о чернокнижнике. Книга I (СИ)

В первый привал армии всё ещё могли видеть лагеря друг друга, но на следующий день настало лёгкое потепление и всё вокруг накрыл полупрозрачный туман, укутав и без того зимние пейзажи во всё белое. На второй день армии уже вышли из поля зрения друг друга, на третий день Ашамаэль мог видеть леса Умитрирдиас…

Глава 3. Часть 13 «Восхождение новой силы»

В эти тяжёлые дни для Талании каждый человек должен действовать решительно и во благо своей страны. Алан Таланийский понимал это и выдвинул на Золотом Совете предложение объявить Таланию империей — таким образом, почти вся власть перейдёт к королю, а лорды и бюрократы станут вассалами правителя. Тогда Алан сможет пресечь все мелочные споры и склоки между военными лидерами и повести армию единой волей, не заставляя её разрываться между множеством приказов. Но Совет решительно отверг это предложение — монарх отлично понимал, почему. К тому же, ситуация в правящих верхах и без того накалилась. В развязавшейся войне с одержимыми дворяне не упускали возможности провернуть пару делишек в свою угоду, но не в угоду королевству и закону. Многочисленные армии действовали разрозненно, представители благородной крови вечно спорили, куда нанести удар, а мнение короля, конечно, влияло мало. Хотя Алан Таланийский и являлся владельцем основной военной мощи республики, он не мог победить в одиночку. Было необходимо организовать единое наступление, оттеснить демонов, пока они не подошли к стенам Талании. Но чёртовым бюрократам было плевать, они утверждали, что угроза демонов не столь высока. Все они считали, что смогут выпутаться, каждый считал, что именно он знает, как покончить с войной. Алану начинало казаться, что многие из них уже задумали переметнуться на сторону врага, и эта мысль уже по-настоящему пугала монарха.

И однажды монарх понял, что настало время решительных действий. Ведь сколько бы он дворянской крови не пролил, если этого не сделать, погибнет ещё больше невинных людей. Был организован тайный совет между королём, представителями церкви и военных сословий. Долгое время зрел заговор, вплетавший в себя всё больше и больше людей, и в один из дней, незадолго до военного похода в Сиралионе и отправления туда посла, свершилось то, что так долго готовилось. Мятёжный сговор воплотился в жизнь. Монарх вновь собрал совет, приказав явиться исключительно всем — не явились лишь сторонники короля. Прямолинейный правитель был вынужден действовать против своих принципов, пользуясь тем, что на совет никогда не являются при оружии, и личная стража остаётся на нижних этажах, ибо считается, что Золотой Совет — самое безопасное мероприятие во всей Республике.

В пасмурный, холодный день представители совета и дворянских домов в полном составе явились в высокую башню, где располагался круглый золотой зал с высокими окнами. Но короля всё не было. В составе собрания были в основном довольно пожилые люди или мужчины зрелого возраста, и нынче многие были облачены в броню, хотя и не отказывали себе в роскошных одеяниях. Толпа была довольно пёстрой, ибо каждый аристократ одевался так, как сам сочтёт нужным, не придерживаясь каких-либо традиций или правил, как это делают у других народов. Впрочем, короля среди собравшихся не было, а напряжение всё росло. Слишком много солдат было во дворце, и все они носили королевские регалии, и, следовательно, подчинялись только правителю республики. Даже объединённые отряды телохранителей будут ничтожны перед королевской армией. Волнения добавило то, что по каким-то причинам войска инквизиции и Святой Гвардии выстроились вокруг дворца, покинув свои бараки — их знамёна можно было увидеть из окон зала. Многие среди советников были слишком горды и надменны, чтобы признать хотя бы мысль о предательстве и заговоре, но всё же до многих дошло, что они в западне. В какой-то момент все присутствующие кинулись к выходу одной беспорядочной пёстрой толпой, и двери распахнулись, отбросив прочь и сбив с ног самых быстрых. В дверях стоял сам Алан Таланийский в полном боевом облачении — блестящих золотых латах, украшенных резьбой, королевскими знаками отличия и святыми оберегами. Королевский лик скрывал шлем с горизонтальным вырезом для глаз. Сзади шлем был обит белым полотном, а перед украшала вплавленная корона с длинными массивными зубцами. Из-за спины монарха вышли каратели инквизиции, облачённые в красно-чёрную броню, и быстро оцепили весь зал. Рядом с королём остановился глава воинствующих членов церкви — Алакейн Мантрийский, некогда паладин Мантрии, которую в недавней войне разрушил Ашамаэль. Инквизитор был высок, облачён в красные и чёрно-золотые латы, покрытые богатыми тканями и шелками, а шлем, что он держал в руках, венчал пышный алый плюмаж. Мужчиной он был в возрасте чуть старше средних лет, его морщинистое лицо рассекало множество шрамов, а рот навсегда скривился от бесчисленных ран. Суровые серые глаза хмуро смотрели на лордов. Короткие седые волосы забраны назад. Хотя Алакейн и был несколько не молод, и не обладал очень уж внушительной фигурой, в бою мог дать фору даже Тайтиру, за что сыскал безграничное уважение.

— К-ка… Как вы смеете?! Это предательство! Переворот!!! — срывающимся голосом залепетал один из дворян, впрочем, лепет его медленно переходил в истерику. Мощный удар закованным в сталь кулаком по лицу быстро остудил пыл мужчины, лишив сознания — инквизиторам были даны чётки указания, как действовать с теми, кто сопротивлялся. Король двинулся вперёд, снимая с головы шлем. На суровом лице его явно отображалась неприязнь.

— Я пришёл сюда, чтобы повторить предложение. Я требую, чтобы Золотой Совет дал согласие на упразднение республиканского правления, и на создание Империи. Так же, я требую, чтобы члены дворянских домов сняли с себя все права на правление землями, и передали их королю, а далее — дали вассальную присягу мне, вашему сюзерену, императору Алану Таланийскому. После этого все наделы будут справедливо перераспределены.

— Это безумие! Вам просто стало мало власти! Узурпатор! — кто-то из представителей совета двинулся на короля, и зазвенели клинки, вынимаемые из ножен. Храмовники обнажили оружие.

— Именно. Мне, как и народу Талании, надоело быть зависимым от кучки жадных, вздорных торгашей, — голос короля звучал жёстко и непреклонно. Словно топор палача он опустился на присутствующих. — Если вы откажетесь, я объявлю упразднение республики самовольно, а вы и ваши семьи будете обвинены в ереси и подельничестве демонам. Каждому из вас был вынесен приговор — сожжение на костре. Он уже в силе, и только я могу его отменить.