Варвара Мадоши - Древесная магия партикуляристов

Однако его слова не были приняты во внимание: люди потащили мальчика дальше по улице на вытянутых руках. По счастью, до конюшен Гопкинсов оказалось недалеко, так что устать и уронить Юлия никто не успел (хотя его и покатали малость по двору, ибо не все были уверены в конечной цели их назначения — даже те, кто твердо знали адрес конюшен, предлагали, не мудрствуя лукаво, сбросить «переводчика» в колодец).

Лошадиное пристанище оказалось достаточно большим: едва ли не такого же размера, как и многострадальная гопкинсовская усадьба. И, в отличие от жилица Мэри и Сью, обиталище их транспортных средств выглядело намного презентабельнее — во всяком случае, снаружи.

Что касается интерьера, то с ним Юлию довелось познакомиться, когда под аккомпанемент жалобных воплей «Ить не помилуют же!» невзрачного человечишки, оказавшегося старшим конюхом, толпа распахнула огромную, защищенную медными нашлепками дверь и решительно вбросила Юлия внутрь.

Юлий сам не знал, как он умудрился ничего себе не сломать, упав на каменный пол, — очевидно, судьба берегла его для более суровых испытаний. Мальчик тут же вскочил и кинулся назад — но створки уже захлопнулись.

— Сам договаривайся с этими чудиками, раз ты такой умный! — услышал Юлий.

И все.

С некоторым страхом мальчик обернулся.

— Что дрожишь? — тонкий, но при этом скрипучий голосок раздался явно где-то здесь, по эту сторону двери. — Нервишки шалят, а?

Нервишкам было от чего расшалиться: прямо напротив входа на деревянном ящике сидел конь. Что это конь, сомнений не оставалось, несмотря на то, что он принял человеческую позу — сидел, вытянув задние ноги (для чего их пришлось согнуть под несвойственным для лошади углом), и пытался копытом правом передней ноги перетянуть рану на левой передней. Передним ногам, разумеется, тоже ради этого приходилось двигаться так, как ни у одного порядочного копытного не получится. В перевязке коню пыталась помочь серая кобылка, совершенно нормально стоящая рядом. Она действовала зубами.

— Боги мои… — слабо произнес Юлий.

— Это еще цветочки, — с гордостью сказал тот же голосок откуда-то снизу. — Ты посмотри, что за ними дальше делается.

Юлий посмотрел.

— Ой, мама дорогая… — простонал он.

Позади сидящего коня мальчик увидел ярко освещенные магическими огнями ряды стойл, что уходили в бесконечность. Их занимали существа, иных из которых Юлий едва ли смог бы с чистой совестью назвать даже лошадеподобным.

Некоторые спали, свернувшись клубочком. Другие лежали на спине и встряхивали во сне копытами, на концах которых обнаруживались пальцы. Третьи обладали крыльями — и еще хорошо, если обыкновенными крыльями, с перьями, наподобие птичьих. Потому что крылья многих были кожистыми, как у летучих мышей, а у других это украшение было выполнено, похоже, из легированной стали и даже обладало режущей кромкой. Многие имели рог на лбу, из пастей других вылазили клыки, третьих покрывала густая, свисающая до самого пола шерсть, четвертых, наоборот, слизь. У многих глаза светились не хуже ламп. Некоторые являлись счастливыми обладателями совершенно неповторимых мастей — вроде фиолетовых и пурпурных. Наконец, кое-кто просто дотягивал в холке до пяти — шести метров.

Юлий поймал себя на том, что давно уже обошел первую лошадиную пару и идет вдоль стойл, рассматривая это коневодческое разнообразие, и обнаружил, что у него даже не хватает удивления и изумления на всех — хотя, видят Боги, Юлий полагал, что обладает богатейшими ресурсами этого чувства. И это еще при том, что некоторые животные здесь выглядели вполне нормально…

— Не обольщайся, — услышал Юлий тот же голос. — Те, кто кажутся обычными… в общем, у них вертикальные зрачки. Или клыки раскладываются наподобие змеиных. Или они скачут по воде и бегут быстрее ветра… ну, это не интересно, это старые породы. Или мысли читают.

— А ты, собственно, кто? — спросил Юлий и глянул себе под ноги, ибо голос теперь явственно переместился туда.

Ученик жреца увидел серого пушистого кота в черную полосочку… увы, почему-то с драконьим гребнем на спине и не менее сияющими, чем у иных лошадей здесь, глазами.

— Я-то?.. Я — супер-интеллектуальный говорящий телепатический, провидящий будущее ехидный кот… вообще-то, есть еще куча прилагательных в моем титуле, но тебе они все равно сейчас не нужны, — с достоинством ответило странное существо. — Я тут приглядываю за этим зверинцем, пока хозяйки заняты другими делами. Конюхи сюда не заходят. Боятся.

— Но здесь чисто! — удивился Юлий первому, что пришло ему на ум.

— Мы же не люди, чтобы в грязи жить! — тоном попранного достоинства воскликнул кот. — Сами справляемся потихоньку… Думаешь, почему говорят «грязно, как в конюшне»?Потому что обычно конюшни люди чистят!

Юлий почувствовал, что мозги у него начинают окончательно съезжать набекрень. Здравого смысла в последнее время требовалось столько, что мальчик, как он уже начал опасаться, израсходовал свой годовой лимит. В этой ситуации он ухватился за единственную соломинку, связующую его с объективной реальностью — а именно, с делом, что привело его сюда.

— Какими бы аккуратными вы ни были, — нашелся мальчик, — а кто Восточный Квартал загадил? Скажете, не вы?

Внимательно слушающие в стойлах по сторонам прохода лошади (некоторые из них, что поклыкастее, косились на Юлия с явно плотоядным интересом), как-то засмущались и начали отводить глаза. У всех разные: круглые, продолговатые, похожие на маслины (зеленые и без зрачка), а у одной каурой кобылы — Юлий не поверил своим глазам! — с розовой радужкой и зрачком в виде крестика.

— Хс. пади, — только и смог пробормотать Юлий, не уточнив, однако, у какого божества он собрался просить защиты.

Однако обстоятельства вопияли к его собранности и дипломатическим талантам, поэтому Юлий — в который уже раз! — вынужден был лишить себя роскоши испуга и растерянности. И все, что он мог сказать, это крайне жесткое, даже командирское:

— Вот что! Потрудитесь дать мне объяснения…

— Я не буду разговаривать без адвоката малых народностей! — кот взъерошил шерсть, пластинки его гребня слегка разошлись, обнажая острые иглы.

Однако Юлий уже не был тем зеленым провинциалом, каким он прибыл в Варрону всего пару недель назад. С тех не столь отдаленных пор юноша уже успел наглотаться столичной премудрости, — кое-когда отплевываясь и отфыркиваясь, — а потому решительно заявил.

— Ничего подобного! Вы, господин кот, еще можете рассчитывать на адвоката, однако все виденные тут мной… тягловые животные речью не владеют, а потом к разумным видам причислены быть не могут!