Падение владык (СИ) - Ольга Ружникова
— Я часто играл сам с собой за разные стороны. А с живым противником выбирал более осторожную.
— Чтобы, если он изучит вашу досконально, в следующий раз всё равно его разгромить?
Евгений устало улыбнулся:
— Ну или, как любит говорить Юлиана, не проиграть.
2
Отец не позволил бы вытащить Марию с площади просто так. Взамен он потребовал доказательства верности Евгения. Личного участия в расправе над Константином. И сам сообщил об этом помилованной Марии. С огромным, непередаваемым удовольствием. Особенно его повеселило, как Евгений кинулся ловить падающую сестру, а та еще пыталась его оттолкнуть. С ужасом и отвращением.
В тот день Юли была на стороне Евгения. Когда они вывозили «на прогулку» истекающую кровью Марию. Чтобы скрыть рождение мертвого ребенка у якобы девственной принцессы. Пока отец не передумал с отменой наказания.
Ее любовь с Константином не осталась без последствий. Едва не случившаяся экзекуция на площади — тоже. Не говоря уже о том, что стряслось с ее любимым. По крайней мере, когда изменилась Мария — можно понять. И понять, почему.
А тогда она, еле живая от слабости, проклинала Евгения, называя палачом и садистом. И он решился открыть ей — только ей! — тайну искусства лекаря. Константину лишь чуть надрезали веки. Он будет видеть.
Юли была там. Еще одна тайна спелым яблоком упала ей в подставленные ладони. Юлиане доверяли — и Евгений, и Мария. Полностью. Как той, кто никогда не предаст. С кем выросли вместе. На чьих глазах и расцвела любовь Марии и Константина.
Как самому верному и родному человеку. Забывая, что таких не бывает. Особенно в Мидантии. И особенно во дворце.
Оборотень. Перевертыш. Огромное желание подтащить ее к зеркалу и посмотреть, кто там отразится.
С каких пор она лгала? И зачем?
И кто мешал ей выдать их всех еще тогда? Она погубила бы двоих разом — а сама получила бы фавор и благодарность. Отец бы простил ей всё сразу — и прошлое, и будущее. Еще и наградил бы.
Или Марию ей было жаль? А подставить одного Евгения было тогда невозможно.
3
Юлиана ждала его в собственных покоях. Куда более роскошной тюрьмы, чем у Константина. Так было всегда.
Юли вообще предпочитала комфорт — когда можно. Гангский шелк, одеяла из утиного пуха, выдержанные вина. И легко отбрасывала всё лишнее — при необходимости.
Что ты отбросишь на сей раз, Мидантийская Лисица? Хвост или просто лишнюю шерсть? И то, и другое легко отрастает обратно. У тебя.
— Ты разбил мне сердце и считаешь, что я еще должна держать тебе слово? — вместо оправданий бросила Евгению в лицо Мария.
Юлиана не заявляет про разбитое сердце. Может, потому, что его у нее нет?
При появлении гостя она даже не сразу повернула голову. А потом мило улыбнулась. И лишь тогда приподняла голову с плахи, оперлась локтем.
Кто приволок сюда этот змеев кусок дерева? Да еще и устлал… чем? Юлиана что, алую гардину с окна сорвала?
Именно.
— Не хотелось бы опозориться.
— И зачем?
— Я вообще-то просила плаху больше — для четвертования. И колесо. Но гвардейцы отказались тащить. Наверное, решили, что ты не любишь долгие зрелища, — она наконец оставила в покое несчастную плаху. Уселась в кресло. — Ну, здравствуй, Эжен. Долго же ты шел. Я уже успела заждаться.
Натерла плахой шею и предпочла подстелить что помягче?
Теперь ему называть ее Юли? А может, еще и Юльхен?
— Белое, красное, золотое? Яда у меня нет — кончился, так что пей спокойно.
— Спасибо, золотое. — Только пить он не будет. Не из ее рук. — Итак, Юли. Ты была в сговоре с Октавианом. Ты устраивала встречи Константина и Марии. И собиралась руками Романа свергнуть отца, а потом убить и его — уже руками Октавиана. А потом — вернуть на трон Константина?
Она отпила легко. Залпом. И осторожно поставила бокал на столик красного дерева.
Юлиана никогда не била бокалы.
— Они слишком красивые, — объясняла она. — И не могут себя защитить.
— Всё почти то же самое ты сделал сам. Кроме возвращения Константина… к сожалению.
— Он не удержал бы трон, Юли. Кроме всего прочего.
— И что? Мне было всё равно, кто захватит это неудобное кресло после Бориса. Константин, сам Октавиан или Виктор Аравинтский.
— Надеюсь, с ним ты не пересылалась?
— Пересылалась, — ухмыльнулась Юлиана. — Пока окончательно не убедилась, что Барс его не поддержит.
— Но Аравинт уже отлучили от церкви. За то, что этот сопляк плел интриги за спиной у собственной родни.
— Аравинт уже отлучили. За то, что Виктор плел. За спиной у Георга Тихого и Прекрасной Кармэн Ларнуа. Если бы плел успешно — все заявили бы, что он — невероятно умен и дальновиден. Но — горе побежденным. Да, кстати, этот «сопляк» — ровесник Романа.
Роман тоже был сопляком. Пусть и излишне задержавшимся среди живых.
А дядя Иоанн на старости лет до сердечного удара перепугался воскрешения Зордесов. После чего отец окончательно и решил ускорить его кончину.
— Что ты ему предлагала?
— Стандартный набор. Трон и себя в любовницы. Даже выслала медальон.
— С твоим прекрасным ликом?
— А еще с моим прекрасным телом. Кисти великого… неважно. Не хочу его казни — за лицезрение принцессы почти в чём ее родила мать. Да, еще к медальону приложена прядь моих волос. Тоже прекрасных. Но это уже так — дополнение. Ради волос войну не начинают даже куаферы.
Евгений даже не удивился. У Юлианы было портрета три в весьма пикантных нарядах. Художники порой смущались, она — нет.
Жаль, что и замышляя заговор — тоже.
— А Скорпион?
— Слишком мерзок.
Хоть в чём-то они сходятся — до сих пор. Если Юлиана не врет, а врет она, как выяснилось, легко.
— Что ты пообещала Роману, Юли?
— То же, что ему потом догадался пообещать Борис Предатель. Опять же — меня.
— Юли, я хорошо знаю брата. Он никогда не платит за уже отведанное вино. Хоть красное, хоть золотое, хоть с заморскими пряностями.
— Всё верно. Вино он должен был получить потом. В обмен на голову отца.
— А если бы потом не ты убила его, а он тебя?
— Значит, такова моя горькая судьба.
— Ты ведь никогда не скажешь правды, устраиваю ли тебя на престоле я?
— Устраиваешь, — холодно усмехнулась она. — Вне зависимости от моей дальнейшей судьбы. Устраиваешь — при отсутствии других возможных вариантов. Кто угодно лучше, чем это чудовище.
— Чудовище тебя вроде как устраивало полностью. И как будущий
