Талиесин - Лоухед Стивен Рэй

Он не стал подходить ближе, а остался стоять на границе света и тьмы, глядя на танцоров. На уровне его плеча поблескивал холодный желтый отблеск, похожий на горящий кошачий глаз.

Харита похолодела. Она узнала его. Он стоял, не двигаясь, но она чувствовала на себе его невидящий взгляд. Затем он развернулся и ушел так же тихо, как пришел.

Кто-то из старших мальчиков хихикнул и закричал вслед уходящему обидные слова, но тот уже исчез в темноте. Змейка быстро выстроилась вновь, но у Хариты пропало всякое желание танцевать. Она вернулась за стол и просидела там до конца праздника, как Ливана ни уговаривала ее пойти повеселиться.

Луна взошла и теперь качалась на благоуханном ночном ветерке, изливая на землю серебряный свет. Гости насытились едой и весельем и стали собираться во дворец.

Хариту, засыпавшую на ходу, усадили в царскую повозку, она сразу забилась в уголок и закрыла глаза.

— Смотри!

Голос раздавался в самом ухе; Харита зашевелилась.

— Вон… еще, — произнес другой голос.

Харита открыла глаза и подняла голову. Все вокруг смотрели в небо, и Харита тоже устремила взор вверх. Небеса сияли бессчетными звездами; казалось, небесный огонь горит в твердыне богов и просвечивает через мириады выбоин в чаше неба.

И вот глаза ее, привыкшие к темноте, различили звезду, которая пронеслась по небу и упала в море за дворцом. В следующий миг упала другая, затем третья. Харита взглянула на мать и хотела было открыть рот, когда лицо Брисеиды озарилось светом и все разом вскрикнули.

Харита обернулась. Небосвод пылал. Сотни звезд летели к земле, словно небесное пламя сошло ее спалить. Они сыпались и сыпались, рассекая ночь, как горящие ветки, брошенные в темный океан.

— Неужели это никогда не кончится? — воскликнула Харита. Глаза ее горели светом падучих звезд. — Глянь, мама! Должны быть, они упадут все. Это знамение.

— Знамение, — прошептала Брисеида. — Да, великое знамение.

Звездопад кончился так же внезапно, как и начался. Неестественная тишина повисла над землей — как будто вся вселенная ждала, что будет дальше. Однако ничего не произошло. Онемевшие зрители переглядывались, словно спрашивая: «Ты тоже видел? Мне не почудилось?».

Постепенно вернулись ночные звуки, и участники торжества тронулись к дворцу. Однако царица еще долго смотрела в ночное небо, прежде чем сесть с остальными. Харита дрожала и терла ладонью о ладонь, чувствуя, как озноб пробирает до костей.

Повозки проехали по залитому луной лугу к дворцу Сейтенина. Гости медленной вереницей вступили в зал, многие оживленно, хотя и вполголоса обсуждали увиденное. Брисеида обернулась и заметила одиноко стоящего Аннуби. Он смотрел в небо.

— Скоро вернусь, — сказала она спутникам и подошла к нему. — Что ты видел, Аннуби? — спросила она.

Прорицатель отвел взор от неба, и она заметила печаль в его глазах.

— Я видел, как звезды падали с неба в безлунную ночь. Я видел, как огонь бороздил океанские волны.

— Не говори со мной жреческими загадками, — мягко попросила Брисеида. — Ответь мне прямо, что ты видел?

— Царица моя, — отвечал Аннуби. — Я не жрец, а то увидел бы более ясно. А так я увидел лишь то, что мне было дано.

— Аннуби, — упрашивала царица, — уж я-то тебя знаю. Скажи мне, что ты видел?

Он снова взглянул в небо.

— Я видел, как свет жизни погас в пучине.

Царица на миг задумалась, потом спросила:

— Чьей жизни?

— Чьей? — Он смотрел в звездную ночь. — Не знаю.

— Но…

— Ты спросила, что я увидел, — резко сказал Аннуби, — и я ответил. Больше я сказать не могу. — Он круто повернулся и пошел прочь.

Брисеида проводила его глазами и вернулась к своим спутникам.

Аннуби в одиночестве вышел на террасу холма. Он ничего не видел, не слышал, не чувствовал. Ноги его шагали по сумеречным тропам будущего, которое на мгновение приоткрылось ему в мерцании звездопада.

Глава 8

Эльфин и его спутницы переехали реку и двинулись по лесной дороге вдоль южного берега, пока не достигли наконец холма перед Абердиви, на плоской вершине которого стояла бревенчатая крепость его отца. Они оставили позади загоны с черными свиньями и бурыми коровами — те поднимали головы, заслышав стук копыт, — миновали легкие — из жердей и соломы — службы и оказались у окруженного рвом каера.

Обитатели Каердиви встретили их неприязненными взглядами — Эльфину здесь явно не обрадовались. Не по душе пришлись его родичам и незнакомые женщины с их малочисленным овечьим стадом.

Тем не менее, когда всадники достигли больших домов в середине каера, за ними следовала немалая толпа любопытных. Гвиддно вышел на порог вместе с Медхир, которая держала на руках маленького Талиесина.

— Приветствую тебя, Эльфин! — крикнул Гвиддно. — Вижу, ты съездил успешно.

— Более чем успешно, отец, — отвечал Эльфин. — Я поехал искать кормилицу, а привез жену.

Под изумленный говор толпы он спрыгнул с лошади и помог спешиться Ронвен.

— Жену! — вскричала Медхир. — Да неужто это правда?

— Истинная правда, — отвечала Эйтне.

Медхир увидела, что с гнедой кобылы слезает ее двоюродная сестра.

— Эйтне! — И Медхир, прижимая к груди ребенка, бросилась к новоприбывшей. — Как же я рада тебя видеть!

Женщины обнялись. Эйтне взглянула на спящего младенца.

— А это, видать, малыш, которого нашел Эльфин?

— Он самый, он самый. — Медхир отогнула край одеяльца, чтобы Эйтне могла разглядеть ребенка.

— Ой, какой пригожий! Эльфин сказал, что мальчик миленький, но не сказал, что такой раскрасавчик. Да я никогда таких хорошеньких не видела.

— То же можно сказать о твоей дочери, — отвечала Медхир, с удовлетворением глядя на молодую женщину. — Маленькая Ронвен, как же давно я тебя не видала. Да, ты уже не девочка: выросла, похорошела, настоящая красавица. — Она обняла раскрасневшуюся Ронвен (Эльфин так и сиял от счастья). — Добро пожаловать к нам.

Талиесин заворочался и закричал. Медхир передала младенца Ронвен:

— Я кормила его, как могла. Он все время голодный.

Ронвен развернула одеяльце и посмотрела на ребенка. Солнечный свет упал ему на лицо. От удивления малыш перестал плакать и, увидев склоненные над ним лица, загукал и заулыбался.

— Только гляньте! — вскричал Гвиддно. — Она его взяла, и он сразу успокоился. Узнал мамочку!

— Он прекрасен, — промолвила Ронвен, не сводя глаз с малыша.

— Так что там насчет женитьбы? — спросил Гвиддно. — Это так неожиданно.

Глядя на собравшихся односельчан, Эльфин произнес:

— Давайте войдем в дом и умоемся с дороги. Тогда я рассажу, что со мною случилось.

Гвиддно приказал двоим расседлать лошадей, и все вошли в дом, оставив зрителей изумленными, но с новой пищей для пересудов. В доме Талиесин снова заплакал. Ронвен унесла его в уголок, на лежанку, и, спустив рубаху с одного плеча, стала кормить грудью. Старухи засуетились у очага. Эльфин, довольно поглядывая на всех троих, начал рассказывать о случившемся в Диганви.

Он говорил в течение всей трапезы, а когда закончил, Гвиддно спросил:

— Как к этому отнесся правитель Киллидд?

— Очень хорошо. Он с радостью согласился, когда я предложил ему дом Эйтне. Он стар и не хочет ссор между нашими кланами. Он говорит, что ему довольно пиктов на севере.

Гвиддно задумался.

— Верно сказано. Меня они тоже тревожат. Наглеют с каждым годом. Они ждут лишь удобного часа, чтобы на нас напасть.

— Не посмеют, пока в Каерсегойнте есть гарнизон.

— Ненадежный мир. Хорошо, что они там, а не здесь. Лучше бы их не было вовсе. — Он помолчал. — И все же они храбрые воины и всегда готовы вступить в бой. Есть ли новости?

— Немного. У них, как и у нас, зима прошла тихо. Киллидд говорит, к ним приезжал трибун, просил людей — оборонять вал. Они отказались — мол, весной люди нужны сеять. Дал взамен лошадей.

Гвиддно кивнул. Помимо ежегодной подати, которую всегда отвозил самолично (чтобы магистраты не забыли, кто платит), он старался как можно реже встречаться с римлянами и почитал за удачу, когда это ему удавалось. Хотя многие правители, как тот же Киллидд, вели с ними торговлю, а иные предводители за серебро участвовали в их походах, сам Гвиддно предпочитал держаться от них подальше. Как-то выходило, что любая сделка оборачивалась к выгоде смуглолицых, оборотистых латинян, а остальные оставались в дураках.