Корнелия Функе - Чернильная смерть
Мо почувствовал дурноту, как в те дни, когда переплетал эту книгу, чтобы спасти Резу, Мегги и себя. Уже тогда он предчувствовал, что выкупает их и свою жизнь ценой многих других. Бедный робкий Таддео. Мо представил себе, как он сидит в темном сыром застенке. Потом перед его глазами возникли переплетчики, очень отчетливо: темные фигуры, раскачивающиеся высоко в воздухе от порывов ветра… Мо прикрыл глаза.
— Смотри-ка. В точности, как поется в песнях: «И сердце жалости полно в груди его широкой». Ты и впрямь страдаешь оттого, что дело твоих рук навлекло на других гибель. Не глупи. Мой отец любит убивать. Не подвернись ему переплетчики, он вешал бы кого-нибудь другого. Но спасти книгу сумел в конце концов не переплетчик, а алхимик. Говорят, способ, которым он этого добился, очень неаппетитный, а урон, уже нанесенный книге, оказалось невозможно исправить, но, по крайней мере, процесс распада остановился. Мой отец теперь ищет тебя с удвоенным усердием — ведь по-прежнему верит, что ты один можешь снять проклятие, искусно вплетенное между пустыми страницами. Не дожидайся, пока он тебя найдет! Опереди его! Давай заключим союз! Ты и я — его дочь и разбойник, который однажды уже перехитрил его. Мы сумеем его погубить Перепел! Помоги мне убить его! Вместе нам это будет легко!
Как она смотрит на него! С надеждой, как ребенок, высказавший свое заветное желание… Перепел, давай вместе убьем моего отца! Как нужно обойтись с дочерью, спрашивал себя Мо, чтобы заслужить такую ненависть?
— Не все дочери, Перепел, любят своих отцов! — Виоланта, похоже, читала его мысли не хуже Мегги. — Твоя дочь, говорят, очень тебя любит и ты ее тоже. Но мой отец убьет и ее, и твою жену — всех, кого ты любишь, а под конец и тебя самого. Он не позволит снова выставить себя на посмешище перед подданными. Он найдет тебя, как бы ты ни скрывался, потому что каждая минута, каждый вздох напоминают ему о твоем коварстве. Его кожа не переносит солнечного света, ноги так опухли, что он не может ездить верхом. Ходить ему тоже трудно. Днем и ночью он рисует в воображении, каким пыткам подвергнет тебя и твоих близких, когда поймает. Он велел Свистуну сочинить песни о твоей гибели, до того страшные, что люди, слышавшие их, говорят, теряют сон. Скоро он пришлет Среброносого к нам, чтобы петь их и здесь и чтобы тебя найти. Свистун долго ждал этого приказа — и он тебя отыщет. Тебя поймают на твое сочувствие к беднякам. Их будут убивать в таких количествах, что невинная кровь в конце концов выманит тебя из леса. Но если я стану твоей помощницей…
Виоланту прервал донесшийся сверху голос — детский голосок, привыкший командовать взрослыми.
— Он наверняка у нее, вот увидишь! — Якопо захлебывался словами от возбуждения. — Бальбулус — искусный лжец, настоящий мастер вранья, особенно, когда старается для моей матери. Но он теребит рукав, когда лжет, и делается еще заносчивее, чем обычно. Мой дед научил меня замечать такие вещи.
Солдаты у дверей вопросительно глядели на свою госпожу. Но Виоланта не обращала на них внимания. Она прислушивалась. Когда раздался второй голос, Мо увидел испуг в ее бесстрашных глазах. Он тоже узнал этот голос, хотя слышал его прежде только сквозь лихорадочное беспамятство, — и рука его потянулась к ножу, спрятанному в поясе. Коптемаз говорил хрипловато, словно огонь, с которым он так и не сумел подружиться, обжег ему голосовые связки. «Голос у него — предупреждение, — сказала однажды Реза. — Предупреждение не доверять красивому лицу и вечной улыбке».
— Да-да, Якопо, ты очень сообразительный мальчик! — Интересно, слышит ребенок насмешку в голосе Коптемаза? — Но почему же мы идем не к покоям твоей матери?
— Потому что она не так глупа, чтобы прятать его там! Моя мать — умная женщина, намного умнее вас всех!
Виоланта шагнула к Мо и схватила его за руку.
— Убери нож! — прошептала она. — Жизнь Перепела не закончится в замке Омбры. Такая песня мне не по вкусу. Иди за мной.
Она подозвала солдата, стоявшего у Мо за спиной высокого, широкоплечего юношу, державшего меч так, словно ему не часто приходилось им орудовать, — и торопливо зашагала среди каменных гробов. Виоланта шла уверенной походкой — похоже, ей не впервые приходится прятать кого-то от своего сына. В склепе было с полтора десятка гробов. Большинство из них было украшено изваяниями умерших, с мечами на груди, собаками в ногах, мраморными или гранитными душками под головой. Виоланта остановилась перед саркофагом, чья простая, без скульптуры, крышк треснула ровно посередине, как будто мертвец пнул ее изнутри.
— Если Перепела здесь нет, пойдем пугнем Бальбулуса! Ты зайдешь к нему в мастерскую и пожонглируешь огнем на его книгах! — Имя Бальбулуса Якопо произносил с такой ревностью, словно говорил о старшем брате, которого мать любит больше, чем его.
Юный солдат, покраснев от натуги, сдвинул нижнюю половину крышки. Саркофаг был пуст, но Мо почувствовал, что задыхается в холодном узком гробу. Покойник явно был меньше ростом. Интересно, это Виоланта выбросила его останки, чтобы прятать сюда своих шпионов? Когда солдат задвинул крышку, Мо обступила тьма. Лишь маленькие отверстия в виде цветочного орнамента пропускали немного воздуха и света. Дыши спокойно, Мортимер! Он все еще сжимал в руке нож. Как жаль, что изваяния вооружены мраморными, а не булатными мечами! «Ты действительно думаешь, что стоит рисковать собственной шкурой ради расписных клочков козьей кожи?» — поинтересовался Баптиста, когда Мо попросил сшить ему одежду переплетчика и пояс для ножа.
До чего же ты глуп, Мортимер! Так до сих пор и не поверил до конца, что этот мир смертельно опасен! Но расписные клочки козьей кожи были по-настоящему прекрасны…
Стук в дверь. Скрежет засова. Голоса стали слышнее. Шаги… Мо напряженно вглядывался в цветочные отверстия, но видел только соседний гроб и подол черного платья Виоланты, исчезнувший, когда она отошла. Нет, глаза ему тут не помогут. Он опустил голову на холодный камень и стал прислушиваться. Как шумит дыхание! Более подозрительного звука в этом царстве мертвых не придумаешь!
«А что, если Коптемаз пришел сюда не случайно? — мелькнуло у него в голове. — Что, если Виоланта только его и дожидалась? Не все дочери любят своих отцов. Что, если Виоланта все же решила преподнести отцу желанный подарок? Смотри, кого я тебе поймала! Перепел. Он вырядился вороном и вообразил, что я его не узнаю!»
— Ваше высочество! — Голос Коптемаза гулко раздавался под низкими сводами — казалось, он стоит у самого гроба, где прятался Мо. — Простите, что мы помешали излияниям вашей скорби! Ваш сын посоветовал мне непременно встретиться с гостем, которого вы принимаете сегодня. Он уверяет, что это мой старый и чрезвычайно опасный знакомый. Я должен предостеречь вас…
— Гость? — Голос Виоланты звучал холодно, как камень у Мо под головой. — Единственный гость здесь — смерть. От него, мне кажется, предостерегать бесполезно.
Коптемаз смущенно хохотнул:
Это верно, ваше высочество, но Якопо рассказывал о госте из плоти и крови: переплетчике, высоком, темноволосом…
— К Бальбулусу приходил сегодня новый переплетчик, — ответила Виоланта. — Он давно ищет кого-нибудь поискуснее, чем халтурщики из Омбры.
Что это за звук? А, понятно. Якопо прыгает по каменным плитам. Видимо, иногда он все же ведет себя как нормальный ребенок его возраста. Прыжки стихли где-то неподалеку. Как же хочется просто встать! До чего трудно удерживать тело в неподвижности, когда ты еще жив! Мо закрыл глаза, чтобы не видеть каменных стенок гроба. Мортимер, дыши неглубоко, беззвучно, как феи.
Прыжки приближались.
— Ты его спрятала! — Голос Якопо проникал в саркофаг, словно мальчик говорил специально для Мо. Давай поищем в гробах, Коптемаз!
Якопо, похоже, очень привлекала эта идея, но Коптемаз нервно усмехнулся.
— Я думаю, в этом не будет необходимости, если мы объясним твоей матери, с кем она имеет дело. Возможно, этот переплетчик — тот самый человек, которого так давно ищет ваш отец.
— Перепел? Перепел здесь, в замке?! — Даже Мо, слышавшему ошеломленный голос Виоланты, верилось, что она поражена до глубины души. — Конечно! Я всегда говорила отцу: в конце концов этого разбойника погубит собственное безрассудство! Не вздумай рассказать Зяблику! Я хочу поймать Перепела, чтобы мой отец понял, наконец, кто должен сидеть на троне Омбры! Ты усилил стражу? Послал солдат в мастерскую Бальбулуса?
— М-м… нет… — Коптемаз был явно сбит с толку. — Дело в том, что… От Бальбулуса он уже ушел, и…
— Что? Болван! — Виоланта умела говорить железным тоном своего отца. — Немедленно опустить решетку в воротах! Если отец узнает, что Перепел побывал здесь, в замке, в моей библиотеке, и никто не задержал его… — Как грозно раздавались ее слова под сводами склепа! О да, она умная женщина, прав ее сын.
