Вера Камша - Довод Королей

Герцог Эстре был доволен и тем, что заручился дружбой доброго десятка приграничных вожаков во главе с Гварским Лосем и Жавером Лиддой, что повергло Джакомо в ужас и вызвало немедленное желание вступить в переговоры. Данлея открыла ворота без боя, король, жалуясь на возраст и подданных, бросился собирать подарки для «своего любезного брата Филиппа», клянясь чем можно и чем нельзя, что ни один эскотский сапог не вступит на арцийскую землю без приглашения! Что до Набота, то Его Величество изрядно обижен на его бывшего хозяина, который под прикрытием эскотской короны вредил обожаемым соседям. А потому он, Джакомо Второй, несказанно благодарен герцогу Эстре, наказавшему злокозненного Оскара.

Куда с меньшим удовольствием король принял условия графа Лидды и раскошелился. Александр, не дрогнув бровью, принял сумму, достаточную, чтобы восстановить главные приграничные замки и несколько лет оплачивать услуги дарнийцев, и две кварты честно председательствовал на пирах и турнирах, а на большой охоте, понимая, что на него смотрит вся Эскота, взял на нож матерого медведя. Зверя было жаль, но его кровь скрепляла только что подписанный мир. Война, по крайней мере эта, была закончена. Герцог Эстре полагал, что большинство эскотцев, кто из страха, кто из гордости, сдержат слово, а особо отчаянные получат по рукам от Лося и оставленных вдоль границы гарнизонов. Нужно только добиться у Филиппа разрешения пустить деньги Джакомо на ремонт Замкового пояса и войну с Фронтерой.

Времени не так уж и много. К истечению срока Ньерского соглашения север Арции должен быть спокойным и сильным. А война с Пауком или его наследниками неизбежна. Ифрана – настоящий враг. Жестокий, богатый, умный. Мириться с ней можно, лишь перебив ей хребет. Эстре не сомневался, купленные семь лет (еще бы понять, почему именно семь, Жозеф, несомненно, все просчитал) Паук использует для того, чтобы сломать Оргонду и подточить Арцию изнутри. Денег, чтобы нанять тех же эллцев или дарнийцев, у него хватит, а о продажности арцийских придворных Сандеру даже думать не хотелось. Филипп никогда не умел хранить тайны, особенно от женщин, а в том, что красотка Эжени паслась на двух лужайках, не сомневался никто. Вспоминая оргондский позор, Александр с трудом набирал два десятка вельмож, не прельстившихся ифранскими подачками. А один предатель у трона страшнее целой армии в поле. Но, может быть, после эскотского успеха Филипп заговорит иначе?

Граф Ягос, жизнерадостный рыжеусый великан, вывел Сандера из задумчивости, спросив про маршала Мальвани. Завязалась ни к чему не обязывающая, но приятная беседа, прерванная гонцом, вернувшимся из Мальвани. Управляющий Миранды сообщал, что к приему гостей все готово, однако сама герцогиня выехала в Мунт вместе с молодой сигнорой. Это было очень странно, но при эскотских послах пришлось скрывать свои чувства.

Только поздно вечером, оставшись наедине с Жюли, Сандер и Рито узнали, что это Даро упросила Миранду уехать с Бэрротом.

– Не знаю, что на малявку накатило, ну да Артур ее в обиду не даст, – мириец мстительно рассмеялся, – особенно Аганну.

– Это верно, но почему они уехали?

– Вообразила, что мы прямой дорогой двинем в столицу. Глупо, конечно...

– Не так уж и глупо. Лучше встретиться на месяц позже, но не мимоходом.

– Ты и впрямь так думаешь? – удивился Рафаэль.

– Нет, но надо же себя как-то утешить. Ты пойдешь посмотреть на племянников?

– Разумеется.

Люсьена, в пышном желтом платье и накрахмаленном чепце казавшаяся вовсе необъятной, с гордостью предъявила вверенных ее попечению брата и сестру. Девочка спала, мальчик проснулся, настороженно глядя на гостей серыми глазами. Сандер поколебался и очень осторожно принял ребенка из рук рассмеявшейся кормилицы. Шарло не возражал, явно проникнувшись к пришельцу доверием. Рито ловко вытащил из колыбели племянницу, которая и не думала просыпаться.

– Оба арцийцы, – припечатал дядя, – мне нравится.

– Если б мать не упала с лошади, я был бы таким же, – Александр улыбнулся, глядя, как сын протянул руку к мирийскому кольцу на его пальце, и ребенок ответил такой же улыбкой.

– Все понимает, – гордо заметил Рафаэль, – вон как перстень Кэрна ему понравился. А глупости говорить перестань. Надоело. Ты такой же, как и все, только лучше, а кто не видит и не понимает, – осел или подлец. Раз в жизни правду сказал, когда в Кер-Септим лезть собрался. Что в доспехах и в плаще ничего не заметно.

– Да уж, ты утешишь так утешишь, – рассмеялся Сандер, глядя, как маленький Шарло вцепился в палец с кольцом, – когда я в плаще, все в порядке, а когда в темноте, и того лучше.

– Ты сестру спроси, как ей лучше. Луи говорит, столичные нобили теперь куртки специально подбивают, чтобы хоть чем-то на тебя походить. Эх ты «гордость Арции»...

– Чего?

– Что слышал! Песня такая есть, про тебя, между прочим. Нет, ты смотри, какой молодец! Жаль их здесь оставлять.

– Не то слово, ну да недолго осталось, – лицо герцога внезапно помрачнело, – Рито, почему она уехала?! Что случилось? Я не могу бросить эскотцев. Может, поедешь вперед?

– Не сходи с ума, все в порядке, но мое место рядом с тобой. Если хочешь, пошлем гонца Миранде, все равно собирались.

– Пошлем, – кивнул головой Сандер, наклоняясь к сыну. Ощущение тревоги прошло, растворилось в детской улыбке. В самом деле, кто знает Даро лучше, чем брат, а Рито уверен, что все хорошо. Просто он не привык быть счастливым, вот и выдумывает Проклятый знает что...

2887 год от В.И.

10-й день месяца Зеркала.

Арция. Мунт

Два года, проведенные вдали от двора, пошли мирийке на пользу, она стала еще красивее. Его Величество Филипп Четвертый с нескрываемым восхищением воззрился на черно-окую красавицу, склонившуюся в грациозном реверансе. Вообще-то король являл собой исключение из правила, согласно которому блондины предпочитают брюнеток и наоборот. Большинство пассий славящегося своей любвеобильностью Филиппа вполне могли сойти за его сестер, разве что Эжени Шаре была рыжей и зеленоглазой, но в мирийке привлекала не только красота. Король, изрядно уставший от дворцовых кокеток, был сражен наповал не только внешностью Дариоло, но и ее застенчивостью. Его Величество, не привыкший скрывать свои чувства, сразу же завладел рукой красавицы, бросавшей отчаянные взгляды на Миранду.

– Сигнора, вы ведете себя так, словно угодили в руки к атэвам, а не разговариваете с первым рыцарем Арции. Уверяю вас, в Мунте вам ничего не грозит.

– Я знаю, – прошептала Дариоло и замолчала, не зная, что говорить дальше. Новый страх вытесняет старый. Теперь призрачные псы казались ей не такими уж и страшными в сравнении с неприкрытым восхищением, изливавшимся из голубых глаз Его Величества, и с трудом сдерживаемой ненавистью королевы, которая за два года отнюдь не стала моложе и красивее.