Робин Хобб - Лесной маг

Я вытянулся по стойке «смирно», ожидая, что меня отругают за то, что я явился без доклада. Однако он спокойно посмотрел на меня и спросил:

— Тебе назначено, солдат?

— Нет, сэр. В прошлом полковник был настолько добр, что позволял мне докладывать сразу. У меня есть сведения, которые могут оказаться важными, сэр.

— Понятно, — рассеянно ответил лейтенант.

Он посмотрел на лежащие перед ним бумаги, заморгал, поднял взгляд на меня и отсутствующе улыбнулся. Я молча ждал. Он взял со стола перо и покрутил его в руках.

— Значит, ты хочешь поговорить с полковником Гареном? — мягко спросил он.

Его дыхание едва заметно пахло ромом. У меня округлились глаза. Пьянство на службе? Нет. Наверное, это зелье Геттиса, о котором мне рассказывал Эбрукс. Я вдруг вспомнил о двух безмятежных женщинах, встреченных мной по дороге сюда. Я прочистил горло.

— Да, сэр, если это возможно, я бы хотел поговорить с полковником Гареном.

Он неожиданно откинулся на спинку стула и сделал широкий жест в сторону двери кабинета.

— Тогда будь моим гостем, солдат. Будь моим гостем.

Чувствуя себя нечистым на руку, словно мышка под пристальным взглядом кошки, я подошел к двери и вежливо постучал, ожидая, что лейтенант может передумать в любую секунду. Однако он, казалось, совершенно забыл о моем существовании, полностью сосредоточившись на вытирании кончика своего пера. На втором стуке я услышал приглушенное позволение войти. Я открыл дверь и шагнул внутрь.

Почти с облегчением я обнаружил, что кабинет во многом не изменился. Тот же толстый ковер на полу, те же завешанные гобеленами стены. Огонь в камине горел не так ярко, но в комнате стало светлее, поскольку стекла всех ламп недавно вымыли. Все горизонтальные поверхности освободили от посторонних предметов. Полковник Гарен был облачен в безупречный мундир и начищенные до блеска черные сапоги. Он, выпрямившись, сидел на стуле у небольшого стола.

— Клянусь добрым богом, что ты здесь делаешь? — воскликнул он при виде меня.

Я вытянулся по стойке «смирно».

— Сэр, я прошу уделить мне немного времени. У меня есть сведения о строительстве дороги и о спеках. Я полагаю, они могут помочь найти выход из наших затруднений.

Он приподнял бровь.

— Где ты был, солдат? Эти затруднения разрешены несколько недель назад. Исследования доктора Даудера наконец принесли плоды. Получив необходимую защиту, наши рабочие сумели за последние недели продвинуться дальше, чем за предыдущие два года. Проблема решена! Однако ты сам представляешь совершенно иную проблему. Взгляни на свою форму, солдат! Почему на твоих брюках лишние швы? Это противоречит уставу. Да и твое общее физическое состояние оставляет желать лучшего. — Он покачал головой и подытожил: — Возвращайся на кладбище, солдат. Проверка будет продолжаться две недели и в случае необходимости будет продлена до месяца, чтобы оценить нашу производительность. Займи себя на месяц на кладбище. Кроме того, учитывая характер твоих обязанностей, я даю тебе разрешение… нет, я требую, чтобы ты носил гражданскую одежду и берег форму. А в случае, если инспекция сочтет нужным осмотреть кладбище, ты должен заняться чем-нибудь полезным в другом месте. Ты уловил направление моих мыслей, солдат?

Я уловил в том числе и его оскорбление, но проглотил его. Сейчас на кону стояло нечто большее, чем моя оскорбленная гордость.

— Я вас понял, сэр. Я позабочусь о том, чтобы инспекторы не увидели меня или не опознали во мне солдата вашего полка. — Я постарался, чтобы мой голос звучал спокойно. — Но прежде чем я исчезну, сэр, я бы хотел сообщить вам важные сведения о спеках и деревьях в конце дороги.

— Ну, тогда сделай это, солдат, а потом уходи. Проверяющие прибыли вчера ночью. Очень скоро я должен присоединиться к ним за завтраком в офицерской столовой. Я не могу опаздывать.

— Да, сэр.

Я вдруг понял, что не продумал, как сообщить полковнику мои сведения, не упоминая о своих прогулках по лесу со спеками. Я подумал о том, чтобы представить все как слухи, но не забывал, что тем самым не оправдаю их доверия. Я обещал Джодоли и старейшему изложить полковнику их дело. И я должен это сделать.

— Сэр, прошлой ночью я был в лесу вместе с Джодоли. Он — великий спеков. Мы можем называть его волшебником или магом. Он — хранилище магии своего народа.

Я замолчал, надеясь, что полковник проявит какой-то интерес. Он забарабанил пальцами по столу.

— Да, солдат, не сомневаюсь, что так и есть, — язвительно согласился он. — И этот великий сказал тебе…

— Деревья в конце дороги, которые мы собираемся срубить, крайне важны для спеков. Они содержат души старейших спеков. Их советников. Нечто вроде духов предков. Деревья священны для них, — продолжал объяснять я, тщательно подбирая слова.

Как только я упомянул о деревьях, глаза полковника сузились. И с каждым новым описанием его выражение лица становилось все более жестким.

— Это и есть твои сведения? — сурово спросил он меня, когда я умолк. — Все, что ты хотел сказать?

— Да, сэр. Точнее, не совсем. Тот страх, который мы ощущаем в конце дороги, мрачность, пропитавшая город, — все это магия спеков. Если мы перестанем угрожать деревьям, она уйдет. Если мы отступим и наметим другой путь через горы, не пересекающий их священные рощи, Геттис снова станет мирным местом.

Полковник Гарен презрительно фыркнул, покачал головой и недоверчиво мне улыбнулся.

— Солдат, если мы прекратим строительство дороги, Геттис снова станет совершенно бесполезным местом. Местом, чтобы приехать летом торговать мехами, а потом уехать обратно. Все будущее Геттиса — в строительстве Королевского тракта через Рубежные горы. Если дорога пройдет здесь, мы станем последним цивилизованным местом на этом важнейшем маршруте. Если нет, если мы перестанем рубить деревья… скажи, зачем нам вообще здесь оставаться?

Я заморгал, мое сердце сжалось.

— Значит… вам известно, что деревья священны для спеков? Что в них живут духи их предков?

— О, пожалуйста. Да, конечно, мы знаем про их занятные суеверия. Если тебе есть что добавить, поговори с доктором Фраем. Он выслушает тебя самым внимательным образом, запишет каждое слово и отошлет лично королеве. Он рассчитывает подольститься к ней, пополняя ее собрание туземных верований. Бурвиль, ты меня удивляешь. Когда мы в последний раз беседовали с тобой, ты убедил меня, что твой отец ошибся в оценке тебя. Ты показался мне предприимчивым и толковым человеком. А теперь город бурлит от слухов о твоих похождениях — вплоть до того, что дважды ко мне приходили дамы, требуя предъявить тебе обвинения. Я все еще хочу тебе верить, но вот ты пришел ко мне в день важной проверки, чтобы рассказать сказку про «деревья предков». Попытайся мыслить как образованный человек, Бурвиль. В конце концов, ты же обучался в Академии!