Светлана Багдерина - Не будите Гаурдака

С востока надвигалась гроза.

Порывистый холодный ветер слепил, трепал волосы, хватал за шапки и пытался скинуть багаж путников на покрытый серой крупнокалиберной галькой берег.

Пенные гребни зеленоватых волн беспорядочно метались по поверхности моря, словно ища убежища от приближающейся бури, и не находя его, впадали в буйное беспокойство.

Чайки с заполошными резкими криками метались над волнами, будто хотели успеть доделать в последние минуты что-то очень важное, но забыли, что именно.

И только гордый буревестник, черной молнии подобный, весело выкрикивал: "Клюв даю — буря будет! Вот шандарахнет-то всех! Мало не покажется! Так им, так им, так им!"…

Масдай завис в нескольких метрах от кипящей полосы прибоя и угрюмо поинтересовался, указывая правыми передними кистями в сторону придавившей горизонт обширной лиловой тучи:

— Ну, как? Вы всё еще намереваетесь лететь? Если да — то счастливого вам пути. Потому что я остаюсь здесь.

------------------------начало сноски-------------------

1 — Диалектический парадокс, как авторитетно разъяснил Адалет.

------------------------конец сноски--------------------

Пассажиры, недовольно поджав губы и подперев щеки, принялись сверлить пристальными взорами надвигающийся шторм, словно хотели его загипнотизировать и усыпить или, как минимум, развернуть в противоположном направлении.

— Я с тобой, — первой отвела взгляд, вздохнула и сдалась Серафима. — И, поскольку нас большинство, то остальным придется подчиниться.

— Это почему вас большинство? — для проформы возмутился маг-хранитель, для которого идея полета над морем тоже с каждой секундой утрачивала привлекательность всё больше и больше.

— По площади, — резонно сообщила царевна и потянулась в мешок за картой. — Где-то недалеко, к западу, должен быть Синь-город. Там мы сможем переночевать, а утром найдем какую-нибудь посудину и прокатимся на ней… прокатимся на ней… Ну, прокатимся на ней докуда-нибудь. А там пересядем на другую… Еще докуда-нибудь. Будем добираться до Отрягии на перекладных.

— Ваши купцы тоже с отрягами не торгуют? — полюбопытствовал Иванушка.

— Купцы, может, и торговали бы, — пожала плечами Серафима. — Купцы — они и в Узамбаре купцы, ты же знаешь. Только отряги не видят смысла платить деньги за то, что можно забрать даром.

С этими словами она расстелила сложенный вчетверо кусок пергамента на спине Масдая, придавив один его край своей коленкой, другой — коленкой супруга, и уверено ткнула пальцем в какую-то точку.

— Синь-город.

Потом палец покрутился над извилистой береговой чернильной линией и уперся в одну из загогулин-бухт.

— Мы где-то здесь. До города должно быть… часа четыре лету по прямой. Так что, ковер, курс на запад!

— Уговорили, — удовлетворенно хмыкнул Масдай и, не мешкая, выполнил наказ.

Пассажиры закутались поплотнее в купленные накануне в попавшемся удачно на дороге обозе сесландских купцов теплые кожушки, изукрашенные умопомрачительно разноцветными клочками и полосками всевозможного меха, уселись поудобнее1, и приготовились ждать.

--------------------------------------------------------

1 — Вместо одной затекшей и почти сведенной судорогой ноги поджали под себя другую, тоже затекшую и сведенную, но в иных местах.

---------------------------------------------------------

Сначала они приняли почерневшие макушки деревьев за следы пребывания какого-то прожорливого вредителя.

Потом увидели деревню.

Вернее, то, что от нее осталось.

Выжженная земля, обгорелые заборы, обугленные остовы изб, тоскливо и бесплодно вздымающие закопченные печные трубы к равнодушно закрывающемуся тучами небу, обрывки сетей на втоптанных в землю сломанных кольях, изрубленные в щепу рыбацкие лодки…

Лицо Сеньки потемнело, посрамляя приближающуюся грозу.

Она быстро сверилась с картой.

— Метляки.

Адалет раскинул руки, неразборчиво пробормотал несколько коротких слогов и склонил голову, будто напряжено вслушиваясь в одному ему ведомые голоса.

— Неделю назад… — наконец, начал говорить он, словно пересказывая поведанную ему кем-то историю. — Пришло много людей с оружием… С моря… Два корабля… Большая часть жителей убежала… на запад…

— В Синь-город. Под защиту стен, — угрюмо проговорила царевна.

— А меньшая куда? — не подумавши, уточнил Иванушка, затем сообразил вдруг, что сказал, и вспыхнул алым. — Кхм… Я… хотел сказать… Извини, Сень… Мне очень жаль…

Серафима ничего не ответила, лишь отвернулась и, играя желваками, хлопнула ковер по пыльной спине, давая знак трогаться в путь.

— С тех пор, как лукоморский флот разгромил отрягов десять лет назад под Ключ-городом, они к нам больше не суются, — оправдываясь без вины, растеряно говорил царевич, обращаясь к застывшей подобно натянутой тетиве жене. — А раньше и на нашем берегу то же самое творилось… И не только на деревни нападали — на города тоже… по рекам поднимались… У их карраков осадка маленькая… Кораблей по десять-двадцать-тридцать налетали… Всего один раз удалось их так подловить, всей массой-то… Их тогда больше полусотни в Гусиной бухте собралось — планировали набег на Трамонтанск во время ярмарки… Ни один не ушел.

— Повезло вашим, — еле слышно вздохнула царевна и снова замолчала — до конца пути.

Самый большой населенный пункт приморской полосы Лесогорья был укреплен на славу. Высокий вал, налитый свежей водой ров, крепкие стены из прочного синего камня и частые сторожевые башни не давали нежданному противнику приблизиться к Синь-городу незамеченным ни утром, ни днем, ни вечером1.

---------------------------------------------------------

1 — Ночь — разговор отдельный, но все горожане соглашались, что три из четырех — не такой уж и плохой результат.

----------------------------------------------------------

Но самая высокая сторожевая вышка — ничто сама по себе без глазастого и рьяного дружинника на ней.

И еще двух — чтобы глазастому и рьяному было не скучно.

Однако, несмотря на все предосторожности предусмотрительного командования, двое компаньонов — начальник караула и его заместитель — увлеклись одной древней высокоинтеллектуальной игрой, и глазастый начинал скучать.

Звали его Егором. Записался он добровольцем в дружину всего месяц назад. Красноречивые рекрутеры обещали ему службу на благо родной страны, полную приключений и опасностей, походы, сражения и долю в добытых в боях трофеях.

Но, вместо этого всё, что пока молодой ратник видел со сторожевых вышек — это обыденные и совсем неинтересные леса, поля, море и облака и — один раз — жалованье. Немалое, конечно, но вполне прозаичное и законное. И даже набег на Метляки случился, пока он был на часах на противоположной стене — ни заметить первым, ни мчаться на подмогу, навстречу обещанным приключениям и опасностям, ему не пришлось.