Сергей Волков - Стража последнего рубежа

Служебная «Тойота» уверенно продралась через могучую пробку на кольцевой, свернула на Калужское шоссе, и вскоре высотки по обе стороны дороги сменились заснеженными холмами, покрытыми серой щетиной дальних лесов. Москва кончилась, началась Россия.

Капитан Звонарь оказался малоинтересным попутчиком. Он всю дорогу до Зареченска так и просидел бы молчком, глядя в окно, если бы не Тамара. Направляясь на первое в своей жизни задание, девушка несколько волновалась и, чтобы как-то отвлечься, попыталась завязать с угрюмым капитаном разговор:

— А вы давно в управлении работаете?

— Восемь лет, — односложно ответил Звонарь.

— И часто бывало… такое? Ну, я имею в виду, как в блоке «А»? Чудище это из ноутбука… — Тамара смешалась, запутавшись в терминах и определениях.

— Это не чудище, это гвард. Незнать на контракте. В данном случае фактически шпион, засланный в нашу страну с определенной целью. Вы не возражаете, я закурю? — Звонарь достал сигарету и, не дожидаясь ответа, щелкнул зажигалкой.

— Да-да, конечно, — поспешно кивнула Тамара. — А почему вы все говорите «незнать», ведь, наверное, правильнее — «нечисть»?

Капитан хмыкнул и, практически не разжимая губ, процедил:

— У нас так сложилось исторически. На Западе обитателей Темного мира называют иллотусами, или малусами. А термин «гвард» для биоэнергетического организма, связанного договорными обязательствами и поселенного в рукотворном обиталище, впервые предложил Арнальдо де Виланова. Он же чаровал первых гвардов, помещая их в алхимические приборы.

— Никогда не слышала эту фамилию, — удивленно пожала плечами Тамара.

— Де Виланова был испанским магом, врачевателем и алхимиком, — лишенным всяких эмоций голосом произнес Звонарь. — Учился у арабов. В конце тринадцатого века работал профессором медицины в Барселонском университете и придворным врачом арагонского короля. Был отлучен от церкви испанскими иерархами как колдун и заклинатель духов, бежал из Испании и после долгих странствий нашел убежище в Авиньоне, у папы Климента Пятого. Помимо прочего, является автором знаменитого трактата «О печатях». Наработки де Вилановы использовал учитель Парацельса натуромаг Тритемий. А вообще, стажер, возьмите у Вершинина книгу Гофориуса — там все написано.

Последнюю фразу капитан произнес таким ледяным тоном, что у Тамары пропала всякая охота продолжать разговор.

Через час с небольшим машина затормозила у серого складского забора. Над железными воротами синела вывеска «ООО "Кошкин дом"» и логотип холдинга — умывающийся котенок на фоне лубочного теремка.

— Тамара, — сухо произнес Звонарь, — вы, пожалуйста, вперед не лезьте. Говорить буду я.

— Хорошо, — буркнула девушка.

Вначале в ней вскипела обида на рыжего капитана, но, выбравшись из машины, Тамара несколько успокоилась и решила — в конце концов, она всего лишь стажер. Чего обижаться? Придет и ее время, а пока нужно больше смотреть, слушать — и запоминать.

Охрана безропотно пропустила их на территорию складов. Шел мелкий крупяной снежок. Они остановились на заасфальтированной площадке, посреди которой торчал высоченный фонарь-«ромашка». Справа виднелось современное офисное здание, впереди глыбились огромные ангары. Ворота одного из них были открыты, и в темном чреве сновали желтые автокары-погрузчики.

Неожиданно рядом возник, словно из воздуха, управляющий — пожилой дородный армянин, напоминающий итальянского оперного тенора. Вначале он с фальшивой улыбкой едва не заключил их в объятия, с характерным акцентом приглашая «нежданных, но все равно очень дорогих гостей из органов» в кабинет, «попить чай, покушать после дальней дороги».

— Не суетитесь, Гарбегян! — поморщившись, сказал Звонарь.

Управляющий замолчал, внимательно посмотрел на капитана — и резко сменил тон.

— Чем обязан? — на чистейшем русском языке спросил он.

— «Шварцен Форричтанг», — коротко ответил Звонарь. — Мне нужно знать, сколько и какой продукции поставляла на ваши склады эта фирма за последний год.

— Видите ли, господин капитан, — спокойно заговорил Гарбегян, открыто глядя в глаза Звонарю, — в минувшем году никаких поставок от названной вами компании не было. В прошлом, впрочем, тоже. Хотите посмотреть документы?

— Хочу, — кивнул Звонарь.

— Извольте.

Следующие три часа Тамара и рыжий капитан провели в уютном кабинете управляющего, просматривая бесконечные акты приемки, накладные, договоры и контракты. Похоже, Гарбегян не лгал — они не встретили ни одного упоминания «Шварцен Форричтанг».

— А если он их спрятал? — шепотом спросила Тамара, наклонившись к оттопыренному уху Звонаря.

Управляющий, не обращая на оперативников никакого внимания, рассеянно смотрел на экран ноутбука, изредка кликая на «Page Down».

— Вряд ли, — еле слышно ответил капитан, листая очередную папку. — О нашем приезде он ничего не знал, а все бумаги при нас достал из сейфа. Но тут что-то нечисто…

— Господин управляющий! — повысив голос, обратился он к хозяину кабинета. — А в каких отношениях находится «Кошкин дом» с «Шварцен Форричтанг»?

— Я всего лишь управляю этими вот складами. — Пухлая рука Гарбегяна обвела панораму за окном. — Возможно, «Кошкин дом» и сотрудничает с названной вами компанией…

— Аренда! — выпалила Тамара. Мысль появилась неожиданно, и она не смогла сдержаться.

Звонарь коротко глянул на свою спутницу и тут же быстро спросил:

— Вы сдаете складские помещения «Шварцен Форричтанг»?

Управляющий вздохнул и сложил ладони домиком.

— Да, господин капитан.

— Почему сразу не сказали?

— Вы об этом не спрашивали, — улыбнулся Гарбегян такой слащавой улыбкой, что Тамаре едва не сделалось дурно.

Пятый Котельнический переулок напоминает траншею, прорытую от Гончарной улицы вниз, к Москве-реке. В глухой заполуночный час редко кто отваживался пройти здесь, а если нужда и заставит человека, то невольно ускорит он шаг, втягивая голову в плечи и испуганно озираясь. Потом и припомнить-то не сможет прохожий, что его напугало, и невдомек ему, что это древнее чутье проснулось на миг, проснулось, чтобы предупредить: здесь нечисто!

…На втором этаже старого кособокого дома гуляли — из открытого окна долетали женский хохот, звон посуды и нестройный хор мужских голосов, старательно выводивший: «От Во-олги до Енисе-е-ея…» Хлопнула подъездная дверь.

— Тшш! — Кукан приложил к губам коричневый волосатый палец. Длинный коготь зацепился за поля видавшей виды шляпы и едва не сорвал ее с головы заводника. — Давай!