Тсалмот - Стивен Браст
— Коти, — проговорил он, — Влад.
— Милорд Морролан, — сказал я.
А Коти изобразила короткий реверанс.
— Садитесь, — кивнул он.
Что мы и сделали, а секундой спустя появилась леди Телдра, налила всем нам вина и удалилась. Вино оказалось белым, прохладным и не слишком сладким, Морролан ведь, вопреки всему, хороший и добрый.
— Как дела? — спросил я. — Кого — нибудь убивал в последнее время?
— Нет, — отозвался он, словно вопрос был разумным. — А ты?
Я изобразил зевок.
— Даже не помню. Рутинные мелочи — такая штука.
Он оказался достаточно вежливым, чтобы хихикнуть.
— Что привело вас сюда?
— Ты не думаешь, что просто ради встречи с тобой?
— Нет, — улыбнулся он.
Терпения у Морролана хватало. Полагаю, когда живешь две — три тысячи лет, легко быть терпеливым, и все равно я им восхищался.
— Восхищаюсь твоим терпением, — сообщил я ему.
— И поэтому постоянно его испытываешь?
— Э…
— Возможно, — вступила Коти, — тебе стоило бы задать свой вопрос, Владимир.
— Возможно, стоило бы, — сказал Морролан.
— Твой меч, — проговорил я. — Могу я его взять?
— Нет, — ответил он, словно вопрос был разумным.
— А посмотреть на него могу?
— Зачем?
— Пытаюсь научиться преодолевать свой страх перед штукой, которой должен бояться всякий, кто разумнее норски.
— Что разумно, — согласился Морролан. — А какова настоящая причина?
— Я нашел вот это вот, — сообщил я. Он не стал спрашивать насчет «нашел», просто подождал, пока я не добуду камень из мешочка. — И мне вспомнилась рукоять Черной Длани.
Трогать он не стал, просто посмотрел.
— Слезы Вирры, — сказал он.
— О, а такого я не слышал, — заметил я. — Вот «пятки и груди Вирры» — бывало, а еще…
— Нет, это камень так называется.
— А что это вообще такое?
— Обсидиан, который на протяжении тысяч лет полировали Темные воды.
— А. Ну, это все объясняет.
— У него есть определенные свойства.
Я ждал продолжения.
Морролан помолчал, вроде как кивнул, на мгновение прикрыл глаза.
Когда снова открыл их, я вопросительно хмыкнул.
— Я попросил Некромантку присоединиться к нам, а также послал за Черной Дланью.
— А, — сказал я. — Понятно.
Я почувствовал, как Коти повернулась и посмотрела на меня. Я посмотрел на нее и пожал плечами.
Сперва доставили меч Морролана. Обнажать его он не стал, уже легче.
Просто взял так, что яблоко рукояти легло рядом с камнем, который я держал, и да, они были один в один, только камень в рукояти Черной Длани вроде как сиял изнутри. Едва заметно, я даже не был уверен, не привиделось ли мне, но — да, что — то там такое было.
Я пожал плечами и сел обратно; Морролан прислонил меч к собственному креслу.
Мы выпили еще немного, и через несколько минут вошла Некромантка.
Худая настолько, что драгаэряне рядом с ней кажутся толстыми, бледное — бледное лицо и черные как ночь волосы — примечательный контраст, — которые она сегодня собрала сзади и стянула столь туго, что даже лоб стал повыше. Повстречаете ее — не смотрите ей в глаза. Нет, это не то, чтобы душа ваша, вырванная из тела, канет в кипящую пустоту, но, ну не знаю, они просто странные. Неуютно становится. А, ладно, пропустим, хотите — посмотрите сами, не обращая внимания на мои слова, тогда поймете. Ваши шансы повстречать во плоти именно ее, кстати, больше, чем любого другого персонажа моей истории, включая меня самого; она часто бывает в разных местах. В общем, я предупредил.
Раз уж речь о Некромантке, должен заметить, что я слышал четыре разных истории, как она осталась жить в Черном замке, и все они противоречат друг другу, причем истории эти мне рассказывали одни и те же люди, и сколько я знаю, там все истинная правда. Моя любимая — это что Морролан призвал ее в помощь для жутко сложного некромантического заклинания, и когда она завершила дело и он ее освободил, заклинание так ей понравилось, что она захотела задержаться тут еще немного[12]. Хотите, верьте, хотите, нет.
Морролан придвинул кресло так, чтобы мы сидели по кругу, и Некромантка вступила в него, текучая, словно вода. Двигается она вообще жутковато, впрочем, это не самая жутковатая ее черта, даже близко. За сариолеву милю видать. (Вот не знаю, какая разница между имперской милей и милей сариоли, и были ли у сариоли вообще мили. Просто выражение такое, ясно? Мне правда нужно объяснять такие штуки, или опустим?)
Некромантка вопросительно на меня взглянула, и я протянул ей отполированный камень.
— Что ты можешь мне рассказать?
На него она не посмотрела, продолжая смотреть на меня; странное дело.
Возможно, она пыталась понять, жив я или мертв, и наконец решила, что все — таки жив, так что связываться со мной нет смысла, и опустила взгляд на мою ладонь.
Качнула головой, нахмурилась, поджала губы, потянулась к камню.
Коснулась его. Бросила взгляд на Черную Длань и вопросительно взглянула на
Морролана. Тот беспромедлительно подал ей меч, пожалуй, более чем ясное свидетельство, насколько он ей доверяет.
Некромантка положила ладонь на яблоко рукояти Черной Длани, второй рукой коснулась камня в моей ладони. Я покосился на Коти, та пожала плечами, мол, «я тоже не знаю, что она творит», и мы оба вновь посмотрели на происходящее.
— Он определенно зачарован, — сообщила Некромантка.
— Что ты можешь сказать об этих чарах? — спросил Морролан.
— Некромантические, конечно же. На призывающие не похожи, и схожести с тем, как зачаровано твое оружие, тут тоже нет. Наоборот, они почти противоположны.
— Объяснишь?
— Вместо узкой полосы притяжения тут скорее широкое поле отталкивания.
Морролан кивнул, словно понял, что она имела в виду; быть может, и понял. Я, во всяком случае, надеялся, ибо доступное мне
