Робин Хобб - Безумный корабль
В действительности ни Уинтроу, ни Проказница не были так уж уверены, сумеет ли она толком помочь. Но, поскольку лекарский сундучок так до сих пор и не нашелся, даже самая малость, которую она сумеет ради Кеннита сделать, придется более чем кстати…
Корабль стоял на якоре в безымянной бухточке какого-то острова, не фигурировавшего ни на одной карте. Уинтроу еще раз подходил к Брику с теми же двумя вопросами, что и ранее: найден ли лекарский сундучок и когда они могут прибыть в Бычье Устье. Ни тот, ни другой ответ особой радости не принесли. Лекарские принадлежности так и не отыскались. Что же до Бычьего Устья – Брик вообще не знал, как туда возвратиться в отсутствие Соркора и без водительства «Мариетты».
Это последнее известие очень разочаровало Уинтроу, но не слишком удивило его. В самом деле, временное командование «Проказницей» было для Брика колоссальным и неожиданным повышением. Всего несколько дней молодой пират был обыкновенным матросом. Он не владел искусством навигации и не умел читать карты. Поэтому он собирался найти спокойное место, бросить там якорь и ждать, пока их найдет Соркор на «Мариетте»… либо пока сам Кеннит не поправится в достаточной мере, чтобы вести корабль.
Когда Уинтроу, не слишком веря собственным ушам, спросил: «Так мы что, совершенно заблудились?» – Брик ответил: «Знать, где мы находимся, – это одно, а вот что касается безопасного курса куда-либо – это совсем другое». Сдержанный гнев, прозвучавший в голосе молодого моряка, заставил Уинтроу сейчас же прикусить язык. И еще он подумал, что в особенности бывшим рабам не следует знать, в какое положение они угодили. Уж очень хорошую возможность это предоставило бы Са'Адару для решительных действий!
Странствующий жрец даже и теперь маячил на краю небольшой толпы, собравшейся на носовой палубе. Помощи своей Са'Адар не предлагал, а Уинтроу не стал и просить о ней. Он знал: странствующие жрецы в своих путешествиях выступают чаще как судьи и мастера переговоров, а не как целители или ученые. Уинтроу же, относясь с величайшим почтением к мудрости жрецов этого ордена, вечно чувствовал себя не в своей тарелке, когда размышлял о праве одного человека судить других. И сейчас пристальное внимание Са'Адара не прибавляло ему ни спокойствия, ни уверенности в своих силах. Он чувствовал на себе взгляд жреца, и по коже пробегал мороз: он нутром знал, что этот человек считает его недостойным священнического звания. Са'Адар о чем-то тихо разговаривал с двоими «расписными», по обыкновению сопровождавшими его… Уинтроу попытался не думать о них, выкинув из головы мысли о близком присутствии Са'Адара. «Помогать не желаешь, так хоть не мешай. Не позволю тебе меня отвлекать!»
Поднявшись, Уинтроу прошел к самому форштевню корабля. Проказница взволнованно оглянулась навстречу.
– Я буду стараться изо всех сил, – сказала она еще прежде, чем Уинтроу успел к ней обратиться. – Ты только помни, что кровной связи у меня с ним нет. Он нам не родственник… И он на борту слишком недавно, я даже не успела как следует с ним познакомиться… привыкнуть к нему… – И она опустила глаза, тихо добавив: – Боюсь, толку от меня будет немного…
Уинтроу перегнулся через поручни, его ладонь нашла ее руку.
– Тогда, – сказал он, – поделись своей силой со мной. И это уже будет величайшая помощь.
Их ладони соприкоснулись, заново утверждая связывавшие их странные узы. И Уинтроу в самом деле ощутил, как переливается в него сила корабля. Осознав это, он увидел ответную улыбку на лице изваяния. Была она не знаком радости, даже не выражением того, что между ними двоими все в полном порядке, – нет, это было свидетельство их общей решимости. Что бы им ни грозило извне, как бы ни приходилось им обоим сомневаться друг в друге – но здесь и сейчас, в этом великом деле, они будут вместе. Уинтроу подставил морскому ветру лицо и вознес молитву Всеотцу Са, испрашивая водительства и вразумления. Потом обернулся к распростертому на палубе Кенниту и тому, что его ожидало. Набрал полную грудь воздуха… Проказница была вместе с ним, неразделимо.
Кеннит лежал очень тихо, и обоняния Уинтроу даже на расстоянии достиг запах бренди. За это следовало благодарить Этту. Она долго сидела у постели пирата, уговорами вынудив его выпить гораздо больше, чем он поначалу намеревался. Вот только Кеннит оказался удивительно крепок на спиртное. Пьяный в стельку, он все же не потерял соображения. И опять-таки Этта выбрала матросов, которым предстояло держать его. К большому изумлению Уинтроу, трое этих избранных были освобожденными невольниками, причем один – даже из «расписных». Им было явно не по себе, но они с самым решительным видом стояли под взглядами многочисленных зевак…
Вот этих последних Уинтроу и счел своей неотложной заботой. Он проговорил без истерик, но повелительно:
– Пусть останутся только те, кто назначен в помощники. Все прочие пусть разойдутся и освободят место.
Он не стал ждать, станут ли ему повиноваться. Если не станут – это будет дополнительное унижение, которое ему было совсем ни к чему. К тому же он был уверен: посмей люди перечить – тотчас вмешается Этта.
Он опустился подле Кеннита на колени… Не слишком удобно будет резать его лежащим на палубе, но Уинтроу знал: пока у Проказницы есть хоть какая-то возможность придать ему сил – дело того стоит…
Он еще раз оглядел разноперые инструменты, которые удалось раздобыть. Все было аккуратно разложено на куске чистой холстины, и настоящий лекарь воистину пришел бы в ужас от такого набора. Ножи, заново отточенные и блестящие, были с камбуза. Две пилы были позаимствованы из имущества корабельного плотника. Иглы, толстые, грубые, предназначались для шитья парусов. Несколько иголок потоньше – обыкновенных швейных – предоставила Этта. Этта же приготовила ровные полоски чистой ткани для повязок – льняные и шелковые…
Только подумать – чтобы на корабле да не подобрать ничего более подходящего!… Ведь у каждого матроса из команды были и нитки, и иголки, да и инструмент кое-какой водился. Но все, принадлежавшее убитым морякам, до последней вещи точно в воздухе растворилось. Уинтроу про себя был уверен, что бывшие рабы, захватив корабль, быстренько все прикарманили. И то, что ни один из них не пожелал чем-либо поделиться, очень ясно говорило об их чувствах в отношении Кеннита, присвоившего корабль. Уинтроу вполне мог их понять… Вот только легче от этого ему не становилось. Он смотрел на грубые инструменты, очень мало подходившие для операции на живом человеческом теле, и все яснее понимал, что обречен потерпеть неудачу. Чем кромсать ногу Кеннита этими ножами, он с таким же успехом мог бы просто отхватить ее топором… Он поднял глаза и нашел взглядом Этту.
– Нужны инструменты получше, – сказал он ей тихо. – Этими я просто не смею начать…
Она поразмыслила о чем-то… Мысли ее явно унеслись далеко.
– Вот бы нам лекарский припас с «Мариетты», – проговорила она с досадой. На краткий миг была сброшена маска, и она показалась Уинтроу совсем девчонкой. Она тронула волосы Кеннита, пропустила сквозь пальцы черный вьющийся локон… Сколько нежности было в ее взгляде, обращенном на дремлющего капитана!
– Меня бы устроил и тот, что имелся на «Проказнице», – так же тихо и серьезно ответил Уинтроу. – До восстания его всегда держали в каюте старпома. И там было многое, что сейчас очень бы нам пригодилось. И лекарства, и инструменты. Будь все это здесь, Кенниту намного легче пришлось бы. Вот только никто не знает, куда сундучок подевался…
Глаза Этты тотчас потемнели, брови сошлись в одну черту.
– Уж так прямо и никто? – холодно спросила она. – Кто-нибудь всегда что-то да знает. Надо только уметь правильно спрашивать…
Она поднялась резким движением. И двинулась через палубу, доставая нож из ножен при бедре. Уинтроу тотчас угадал, куда она направлялась… Са'Адар с двоими телохранителями хотя и отступил прочь, как было велено в самом начале, однако носовой палубы не покинул. Вот странствующий жрец заметил Этту и обернулся навстречу… Слишком поздно! Его презрительный вид мгновенно сменился выражением потрясения и испуга, ибо Этта без лишних слов чиркнула его бритвенно-острым лезвием по груди. Жрец с криком шарахнулся прочь, потом уставился на распоротый передок своей рубахи. По волосатой груди пролегла тонкая линия; вот она расширилась, налилась красным… потекла кровь. Здоровенные «расписные», охранявшие Са'Адара, во все глаза смотрели на нож, который Этта держала в опущенной руке – наготове. А за плечами у нее уже стоял Брик с каким-то пиратом.
Некоторое время никто не двигался и не говорил. Уинтроу явственно слышал мысли Са'Адара, взвешивавшего, как поступить. Нож Этты всего лишь рассек ему кожу – очень болезненная рана, но для жизни совсем не опасная. А могла ведь прямо на месте кишки ему выпустить… Что ей было нужно, этой ведьме?
