Гнев. Забытый род - PostMort
Лиссиниец хмыкнул, после чего недолго пошарил среди уже просмотренных отчетов и выудил небольшой клочок пергамента. Даже не увидев содержимое, я понял, что было написано на этом жалком клочке.
— Я думал, что тебе плевать на чистоту крови, — с усмешкой проговорил Араино, размахивая перед моим лицом отчетом, в котором Джон сообщал о том, что Сарра родила дочку.
— Плевать, — не стал я отрицать очевидное. — Моя кровь достаточно сильна, чтобы подавить любую другую кровь. Мои дети, кем бы ни являлись их матери, фактически чистокровные валирийцы. Но как долго это будет продолжаться? Рано или поздно моим потомкам придется прибегнуть к близкородственным бракам, чтобы сохранить чистоту крови. И наличие большого разнообразия крови позволит оттянуть этот момент.
Араино ничего не сказал, обдумывая мои слова.
— И в конце концов, — решил я добавить ему пищи для размышлений, — никто не мешает избавиться от девчонки сразу, как только она подарит мне чистокровного наследника.
Потребовалось всего несколько секунд, чтобы уже бывший наемник расплылся в улыбке. Я отзеркалил его выражение лица и вернулся в работе.
— Смотри не влюбись в нее, пока будешь делать детей, — хмыкнув, сказал Лаар, прежде чем последовать моему примеру и взяться за дело с новой силой.
Все же работа сама себя не сделает.
«Как же хочется на поле боя, а не вот это вот все», — вздохнув, с тоской подумал я, глядя на то, сколько еще отчетов осталось просмотреть.
* * *
Интерлюдия. Тайвин Ланнистер.
Потребовалось чуть больше двух недель, чтобы доплыть до Ланнистпорта и высадиться уже в родных землях. Все это время в пути я не переставал думать. Думать обо всем, что со мной произошло за последние пару месяцев, и о том, что к этому привело. Поражение и жестокая расправа над бывшим «другом», плен, предложение о союзе, от которого нельзя было отказаться, и, конечно же, путешествие в свите уже нового сюзерена.
За время, проведенное рядом с Рексарионом, я все подвергал сравнению. Армию, дисциплину, отношение людей к своему господину. Сам валириец подвергался еще более пристальному сравнению. И, как бы ни было прискорбно, я должен признать, что Эйрис проигрывал по всем пунктам.
Таргариен был капризен и избалован. Он был подозрителен и подвержен неконтролируемым вспышкам гнева. И с каждым годом ситуация становилась все хуже. Я не хотел сам себе в этом признаваться, но, похоже, монета богов упала не той стороной. Он был безумен, и кто знает, к чему это могло привести в будущем. Ведь не зря существует выражение: «Когда рождается очередной Таргариен, боги подкидывают монетку».
Рексарион оказался полной противоположностью Эйриса. Бесстрашный лидер, готовый вести людей за собой, готовый разделить еду с простыми войнами. Наверное, единственное, что есть общее между Иратом и Эйрисом — это вспышки гнева. Но общим было только их наличие, ведь даже то, как они злились, имело колоссальную разницу.
Гнев Таргариена походил на детскую истерику. Когда у ребенка отбирают любимую игрушку, ребенок не способен иначе показать свое возмущение, кроме как впасть в истерику. Эйрис угрожал, приказывал схватить и наказать того, кто вызвал его недовольство. Все это не красило его, как личность и как будущего короля Семи Королевств.
Гнев Рексариона, напротив, был страшен. Гнев истинного дракона. Несмотря на вспыльчивый характер, я мог заметить, как он старательно контролирует себя, чтобы не выплеснуть свой гнев на близких. Но горе тому, кто все же смог вызвать гнев этого монстра в человеческом обличии. У меня до сих пор перед глазами стоит картина того, как он одним легким движением руки превратил человека, посмевшего ему перечить, в кровавый мешок с костями.
Кого-то это могло отпугнуть, но я лишь увидел во всем этом возможность. В нашем мире правит сила, и только те, кто этой силой обладает, имеют право решать судьбу слабых.
«К тому же, только за одно я был готов простить новому сюзерену любую жестокость», — подумал я, опустив руку на рукоять меча.
Светлый рев — старинная реликвия моей семьи, утерянная нашим предком где-то на просторах Древней Валирии. Одно то, что его величество смог выжить на руинах, уже служило доказательством его силы.
— Чего хмуришься, юный лев? — послышался раздражающий голос, который заставил меня отвлечься от собственных мыслей.
Я с силой сжал рукоять клинка и выдохнул сквозь зубы. Дорниец за время нашего плавания успел меня достать своей непосредственностью. Порой мне даже хотелось пустить в ход оружие и сказать Рексариону, что этот бастард пал в бою. Но меня останавливало несколько факторов. Я не был уверен, что справлюсь с куда более опытным воином. Ну и даже если бы каким-то чудом мне это удалось, я знал, что Ират мне не поверит.
— Я не хмурюсь, — холодно ответил я приставленному ко мне надзирателю, поворачиваясь к нему лицом.
Дорниец, в отличие от меня, не спешил надевать доспехи. Он был одет в кожаные штаны и свободную шелковую сорочку, которая была расстегнута до пояса и оголяла его загорелый торс. Он держал одну руку на рукояти своего меча, а вторую убрал за пазуху и лениво почесывал ею свой бок.
— Да-да, — отмахнулся он, насмешливо глядя на меня, — это твое обычное выражение лица. Мог бы просто признаться, что нервничаешь.
— Я не нервничаю! — чуть повысив голос, с еще большим раздражением сказал я.
— Да-да, — вновь отмахнулся дорниец и отвернулся.
С трудом сдерживая рвущееся наружу рычание, я постарался отвлечься. К счастью, мне с этим помогли прибывшие в порт Красные плащи — личная гвардия моего дома. Они сразу же обступили и закрыли все выходы из порта. Это скрылось от глаз переодетых безупречных, которые продолжали высаживаться с кораблей. Я заметил, как ближайшие ко мне евнухи потянулись к оружию. Стало понятно, что необходимо вмешаться, пока не пролилась кровь.
В тот же миг я вышел вперед и пошел навстречу Красным плащам, краем глаза заметив, как посерьезневший Сэнд дал знак безупречным быть готовыми к атаке.
По мере приближения к гвардии моего дома, я отмечал все больше деталей, которые заставляли меня хмуриться все сильнее и сильнее. Неопрятный вид бойцов, отсутствие дисциплины, пропойный вид некоторых личностей, попавшихся мне на глаза. Похоже, отцу стало окончательно плевать на все, раз он перестал следить даже за теми, кто должен обеспечивать защиту нашего дома.
Стиснув зубы, я продолжил идти, пока не встал в десятке метров от первого ряда Красных плащей. Несколько секунд
