Никому и никогда - Loafer83
Юля получила мастера спорта, черный пояс и все, что заслужила. Апелляции тренера не остались без внимания, за нее вступилась международная федерация, которая взяла под свое крыло ее секцию. Теперь она была ее, пускай и работала она заместителем тренера, номинально числился Виктор Ким, тащивший брыкающуюся Юлю вверх по карьерной лестнице. Она добрала очки и баллы на турнирах, защитив свой пояс, но, как и предсказывал Олег Николаевич, она дошла до конечной точки, когда ей перестало быть интересно. Она, наконец-то, поняла его, бросившего карьеру спортсмена ради работы тренера, ради работы с детьми. Олег Николаевич готовил ее себе на смену, разглядев в ней талант тренера. И дети слушались ее, позволяя себе немного поиграть, но сразу переставая, когда Юля командовала. Мальчишки подросли, отец Кирилла и другие родители сделали ремонт, и все ждали, когда секция снова откроется. Все дети звали ее U-Li Sun, и было в этом столько уважения и искренности, что Юля часто плакала после тренировок, когда оставалась одна. Она была счастлива. Наверное, это была не та жизнь, которую они загадывали с Альфой. Совсем не та, не было в ней бесшабашной свободы, полета, куда хочу туда лечу, ничего из этого. Но она была счастлива в постоянной занятости, в работе с детьми и в ресторане у Мэй, в учебе, из-за которой приходилось заниматься и дома, спасибо папе, он очень помогал. Они нашли общий язык, благодаря учебе, и папа оживал, объясняя ей, делясь другими знаниями, которых напрямую не преподавали. Секцией занимался какой-то фонд, Юля путала его название, так как их было целых три, и каждый считал себя главным опекуном ее секции. После первого курса она поняла, насколько сложно и дорого вот так работать, почти без зарплаты, едва собирая с учеников плату за коммуналку и текущий ремонт, но это же был и не бизнес. Как не был бизнесом или серьезным заработком приработок Альфы, на полставки преподававшей детям рисование. Грустили они только по вечерам, вспоминая, как раньше проводили время вместе, но в будни, хотя бы раз в неделю, можно было собраться в ресторане Мэй, получить любимые манду и выпить чай с хозяйкой и Айной, так хорошо освоившейся в ресторане, что гости не сразу понимали, что девочка слепая. Айна после школы рисовала загадочные картины, смысл которых доходил через несколько дней, и гости возвращались в ресторан, чтобы вновь взглянуть в яркие линии и всплески и увидеть что-то внутри себя, что-то хорошее. Ну, и поесть, конечно же. Юля два раза в неделю после работы в ресторане занималась с Айной на улице, девочка боялась закрытых помещений. Она оказалась очень способной ученицей, и мама с дочкой занимались вместе, часто получая от строгого тренера. Альфа сидела рядом и что-то зарисовывала в планшет, хитро улыбаясь. Айна заочно проходила школьную программу, зная много того, что только-только проявлялось в авангарде научной мысли, не понимая многих «пустых» предметов с бесконечными листами тестов. Юля и Альфа делились опытом, быстро научив Айну справляться с типовыми заданиями по праву и пропаганде не хуже бывалого школьника. Девочка вздыхала, но делала все, понимая, что от нее не отстанут. Иногда она подолгу зависала, сидя с закрытыми глазами, выдавая после странные мысли, порой бредовые, смесь биржевой аналитики и дна пропаганды. Максим считал, что ее имплант ловит какие-то данные, которыми был пронизан город. Альфа тогда задумывалась, что-то вспоминая, но быстро вытряхивала это из головы, не желая знать. Юля тыкала брата пальцем, железным пальцем, допытываясь, вспомнил он или нет. На самом деле он ничего и не забывал, как и Айна, и умел спрятать это глубоко в себе. Такие знания никому не нужны, и могут принести много бед.
Ресторан стал местом встречи. Здесь Юля познакомилась с Игорем Николаевичем, заходившим раз в месяц выпить чай с острыми пирожными. Он рассказывал Юле, как ее искали, как работали следователи и программисты, сколько важного и трудного удалось сделать, не открывая и малой части того ужаса, что довелось увидеть. Юля видела этот ужас в его глазах, как и в глазах Авроры во время ночных прогулок. Аврора открывалась полностью, как книга, бери и читай, и было страшно прочесть даже пару строк. Юля научилась видеть людей, понимать их сущность, что сильно мешало в жизни. Вот и Игоря Николаевича она видела, умного, честного, но не всегда. Добрым он не был, в нем была железная жестокость, способность карать без жалости и сомнений. Такие люди могли убивать, пусть и справедливо, но все равно они оставались при этом убийцами. Мэй замечала тревогу у Юли, Альфа ко всем относилась благожелательно. Она видела, что Юля порой боится Игоря Николаевича, и что ей интересно с ним, и он чувствует ее интерес. Она потом беседовала с Юлей за чаем, когда ресторан уже был пуст, последние гости разошлись, а Айна с Альфой рисуют фантастических птиц. Юле были очень нужны советы, она постоянно путалась, сомневалась, получая ответы у папы, иногда у мамы, но больше получая от Мэй, понимавшей ее переживания, как свои собственные.
На самом деле Мэй тоже нужен был совет, и не один. Она не ожидала, что жизнь ее так резко изменится, и что это будет легко принять. Она снова жила с
