Вера Камша - Довод Королей

– А так никто не может, – гордо заявил Норгэрель, – только он.

– Глупости говоришь. Эмзар и Клэр владеют клинком не хуже, не говоря уж о Рене Аррое и некоторых его потомках... Меч и шпага не признают шуток. Если ты ни разу не удерживал смерть на расстоянии клинка, он твоим продолжением не станет. У меня была сумасшедшая жизнь, Аддари, она меня многому научила, в том числе и убивать, чтобы не быть убитым.

– Я тебе завидую. Когда я родился, Луциана была свободна от чудовищ, а отступники низвергнуты в Бездну. Нам не осталось ничего, кроме возни с людьми и охраны рубежей. Говорят, когда-нибудь Тьма попробует вернуться и нужно будет ее встретить, но иногда мне кажется, это время никогда не наступит.

– Не стоит призывать бурю. Уверяю тебя, сражаться и убивать не такое уж приятное дело.

– Но ты и твой брат ищете дорогу назад, хотя у вас идет война.

– Ищем, потому что это НАША война, и мы должны успеть. А тебе я искренне желаю никогда не увидеть меч, подвешенный над твоим миром.

– Отец соберет Светлый Совет в первое новолуние после дня Перелома Года. Я уверен, они обратятся к Свету с просьбой открыть Врата.

– И как скоро Свет даст свое согласие, если, конечно, даст?

– Этого никто не знает. Мы давно не обращались к Светозарным, но они не откажут, ведь ваше дело правое.

Рамиэрль только вздохнул – наивность Аддара даже не забавляла. Он был очень славным, этот Солнечный принц, и Роман не хотел вырывать его из простого и удобного мира, где все делится на Свет и Тьму, и повелители Света мудры, милосердны и всемогущи. Звездный Лебедь, сколько же им с Норгэрелем предстоит любоваться луцианскими цветочками?!

– А открыть дорогу без разрешения Светлый Совет не может?

– Не знаю. – Аддар и впрямь не знал, а лгать и лицемерить в отличие от дядюшки и мачехи не умел. – Я не слышал, чтобы кто-то говорил о чем-то подобном. Все Врата были закрыты, как только в них отпала нужда.

– Мы воспользовались одними из них, и ничего не произошло. Зачем просить разрешения, если можно просто открыть?

– Отец, может, и открыл бы, но Ильгэйбэ и Тэноллиан не позволят. Ильгэйбэ везде видит Тьму, а Тэноллиан... Не знаю, чего он хочет, но он очень не любил мою мать, а она его. Раньше отец не слушал брата, но несколько раз подряд дядя оказался прав. Он очень недоволен, что вы здесь.

– Я заметил, – улыбнулся Рамиэрль, – и, кроме того, надеется вытянуть из Норгэреля то, чего тот и сам не знает.

– Пусть, – улыбнулся Лунный, – я и вправду слишком мало знаю о том, о чем меня спрашивают.

– Тэноллиан был против созыва Совета, но отец после того, как ты спас Ильгэйбэ, не мог тебе отказать. Увидишь, они пошлют призыв к Престолу Сил.

– Надеюсь, хотя, знай я дорогу, мы бы ждать не стали.

– А я рад, что вы здесь, – Аддар задумчиво погладил прыгнувшую ему на плечо куничку, – мне ни с кем и никогда еще не было так интересно.

– Я тоже рад, что мы встретились, но у меня сердце не на месте, как вспомню о Тарре и тех, кто там остался. Мы даже не знаем, сколько времени прошло там, пока мы болтались между мирами.

– Твои друзья – люди?

– Мои друзья и мои враги слишком разные, чтоб я мог сказать что-то в этом роде. Самую большую беду принесла мне моя собственная сестра, а самым близким другом стал человек. Это потом я узнал, что в нем течет и наша кровь, и кровь Старых богов Тарры, тех самых, кого вы записали в темные властители. Норгэрель знает, о ком я говорю...

– Знаю, – Норгэрель кивнул головой, – и горжусь тем, что помог ему, когда ему еще нужна была помощь. Тогда никто не знал, что ему уготовано. Никто из нас не пережил бы такое. От него я и научился языку Арции.

– А я ведь говорил с Илгором, – вспомнил Аддар, – но тот повел себя как-то странно. Начал спрашивать, для чего, и я солгал. Про тебя он не знает и думает, что учить луцианский – моя очередная прихоть.

– Что же сказал наш крашеный паладин?

– Сказал, что был бы счастлив помочь мне, но ему нужно разрешение моего отца.

– А ты?

– Я хотел спросить, а потом как-то забыл. Илгор сам рассказал, потому что утром Тэноллиан объяснял мне, что знание человеческого языка меня унизит и огрубит.

– Аддари, – голос Рамиэрля стал жестким, – мы ДОЛЖНЫ научиться понимать людей без посредников, и тебе, похоже, это нужней, чем мне. Не знаю, что затеял твой дядя, но я слишком долго любовался на интриганов Тарры, чтобы не заметить змею в вашей траве.

– Ты серьезно?

– Более чем.

– Но мы не можем больше говорить об этом с паладинами...

– В этом ты прав. Нужно найти человека, который не испугается и не донесет.

Аддар надолго задумался, потом его лицо просветлело.

– Как же я раньше не догадался! Недалеко от переправы есть алтарь Арцея. Служитель немного знает наш язык и не любит Илгора, а тот его. Скажем отцу, что вы решили развлечься, разделив со мной мою стражу.

– Именно так мы и поступим, – кивнул Роман, подумав, что стоило ему появиться в Луциане, как Аддар научился врать. – Постой! Тише!

Рамиэрль сам не понял, что заставило его вскочить на ноги и пустить в ход призывающее заклятье, но он оказался прав. Кусты расступились, и к ним покорно засеменило золотистое существо размером с очень крупную лисицу с большими темными глазами без зрачков, цепким хвостом и огромными стоячими ушами. Тело создания покрывала короткая густая шерсть, на которой выделялся тоненький блестящий ошейник. Рамиэрль вопросительно посмотрел на Аддара, и тот досадливо скривился.

– Ареха из стайки Тэноллиана.

– Она кусается? – поинтересовался Рамиэрль, не отводя неподвижного взгляда от арехи, которая широко зевнула, показав острые белые зубки, и свернулась клубочком у ног эльфа.

– Нет, доносит.

– И как? Она не кажется разумной.

– Арехи – создания Света, подаренные Солнечному дому великим Арцеем. Они запоминают все, что видят и слышат, хотя ничего не понимают, а потом их господин с помощью магии видит их глазами и слышит их ушами.

– А если она спит?

– Если спит, то ничего не происходит. Но арехи спят только с разрешения господина. Не пойму, как ты ее усыпил, это ведь невозможно.

– Видишь ли, – извиняющимся голосом объяснил Рамиэрль, – я об этом не знал, Тарре великий Арцей ничего подобного не дарил. Не успел, видимо. К тому же я не терплю слово «невозможно». – Эльф легко коснулся золотистой шкурки спящей арехи. – Похоже, твой дядюшка проявляет к нам нездоровое любопытство. Или к тебе?

– Ко мне?

– Видишь ли, Аддар, вы и впрямь не знаете войны.

– При чем тут это?

– А при том, – отчеканил Роман, – что война заставляет думать о смерти даже бессмертных. Ты – наследник Солнечного трона, но в ваших прелестных краях это кажется пустым звуком. Твой отец вечен, значит, титул наследника не более чем приставка к имени. Но не будь тебя и случись что с Эльрагиллом, владыкой станет Тэноллиан. Тэноллиан – лучший маг клана, Тэноллиан – хозяин своры светоносных шпионов, Тэноллиан, который имеет на владычицу куда большее влияние, чем супруг. Подумай об этом на досуге. А это чучело, – Рамиэрль скосил глаз на золотистый комок, – пусть спит и видит сны, и чем страшнее, тем лучше. Жаль, не могу показать ему Гиба или улитку, прогневившую Дракона, это было бы весьма поучительно.