Андрей Завадский - Путь

Возможно, уже совсем скоро те, кто ныне плечо к плечу встречали самоубийственные атаки смертельно раненых медведей или истекающих кровь волков, окажутся разделенными узкой полосой земли, той, которую обычно называют полем боя. И они будут разить не горделивых оленей или могучих лосей, а друг друга, схватываясь не на жизнь, а насмерть. Сейчас же было не время для войн, а потому все предались охоте.

Отрывисто щелкали арбалеты, свистели метко пущенные стрелы, и раз за разом лес оглашался истошным криком умирающего зверя, оказавшегося слабее или самонадеяннее двуногих, что искренне считали именно себя хозяевами этого мира, каждого его клочка без исключения. А затем раздавались громкие возгласы спутников удачливого охотника, в которых восхищение смешивалось с малой толикой зависти. Каждый хотел показать всем, сколь он силен и отважен, выходя один на один против матерого медведя с одним только клинком, или продемонстрировать меткость, навскидку пуская тяжелые болты во след стае вспугнутых уток. Они старались изо всех сил, и каждый вечер отряды охотников возвращались в замок с богатой добычей. А потом неизменно наступал черед пира, длившегося едва ли не до утра.

Солнце уже коснулось горизонта, когда растянувшийся длиной цепью, затылок в затылок, отряд облаченных в короткие камзолы неброского серого или зеленоватого цвета всадников показался на опушке. Спустя мгновение их заметил один из дозорных, которые всегда, и в летний зной и в самый суровый мороз, в дождь или в снег, а также и под палящим солнцем, несли службу, обозревая с высоких башен окрестности замка. Протяжно запела труба, и спустя мгновение - всадникам этого времени как раз хватило, чтобы преодолеть половину отделявшего их от цитадели расстояния, - распахнулись ворота, прорезавшие кажущуюся монолитной стену, сложенную из красного камня.

Миновав узкий проем, как раз такой, чтобы могла свободно проехать за стены одна повозка, всадники спешились, и к ним тотчас метнулись многочисленные слуги, чтобы увести уставших коней, поднести серебряные сосуды для умывания, кубок с разбавленным вином, не для хмеля, для того, чтобы снять утомление, или исполнить иные прихоти благородных господ. А господа нет-нет, да и бросали короткие взгляды на реявший над донжоном, окна которого уже были озарены изнутри мерцающим светом множества факелов, штандарт, украшенный серебряным грифоном. Герб Кайлусов ни на мгновение не давал рыцарям забыть, что они здесь лишь гости, к счастью, пока еще желанные.

  - Отменно позабавились, - делились впечатлениями разгоряченные скачкой, запахом свежепролитой крови рыцари, в ушах которых еще стояли совсем человеческие крики получивших смертельную рану зверей, слабых, беззащитных созданий, по сравнению с которыми сам человек, несущий закаленную сталь, казался богом. - Великолепная охота! Удел нашего любезного брата воистину сказочно богат всякой живностью!

  - Милорды, - хозяин замка выступил вперед, заставив своих гостей умолкнуть. - Мы славно потешились, а теперь пора воздать должное мастерству моих поваров, которых вы столь старательно снабжаете свежим мясом, - здесь Кайлус, так же, как и прочие, облаченный в охотничий костюм, несколько запыленный и потертый после долгих скитаний по лесу, позволил себе чуть заметно усмехнуться. - А потому прошу всех в трапезную, господа. Столы уже накрыты!

  - Пир, - воскликнули рыцари, предвкушая щедрое угощение. - Да здравствует лорд Майлус, самый радушный и щедрый лорд во всем Альфионе!

Гости замка шумной толпой прошли в цитадель, служившую его хозяину и домом, и складом и казармой, где постоянно находились самые преданные, самые надежные воины. А слуги поспешно потащили на кухню оленьи туши и связки дичи, добытой господами во время блуждания по вековым чащам. Спустя совсем недолгое время повара, трудившиеся не покладая рук уже несколько дней, приготовят мясо, изжарив его, начинив овощами, приправив доставленными из дальних краев пряностями, чтобы затем подать на стол, дабы убийцы могли в полной мере насладиться вкусом плоти своих жертв.

Кликнув слуг, рыцари и лорды, те, кто оказался в замке, совсем недавно получив приглашение Кайлуса, успели переодеться, облачившись в более подобающие пышному застолью, которым завершался этот день, в точности как и два предыдущих, парадные одежды. От кафтанов и мантий, богато расшитых древними гербами, мерцания вделанных в массивные перстни самоцветов, тяжелых золотых цепей и широких боевых поясов, подчеркивавших рыцарское достоинство гостей, пестрело в глазах.

Чинно, окидывая суетившихся всюду слуг надменными взглядами, благородные господа, миновав крутые лестницы и озаренные факелами гулкие коридоры, вошли в просторный зал, отведенный для готового начаться пира. У дверей застыли, уставившись остекленевшими глазами в пустоту, воины из личной дружины Кайлуса, рослые молодцы в начищенных до блеска нагрудниках и касках, мертвой хваткой вцепившиеся в древки укороченных алебард.

Стол, как и заверил сам Кайлус, действительно уже был накрыт, буквально треща от обилия яств, поданных расторопными слугами. Здесь было все, и запеченная в тесте дичь, и налитые соком яблоки, и множество кувшинов с хмельным вином. Но главным угощением был жареный вепрь, добытый одним из гостей радушного Кайлуса.

Даже сейчас возлежавший на огромном блюде из чистого золота, ибо сегодня, как и прежде, на столе нельзя было найти даже вилки из менее благородного металла, этот зверь, размером, да и весом тоже, превосходивший годовалого быка, производил неизгладимое впечатление. Торчавшие из-под верхней губы изогнутые, точно сабли, клыки, казалось, могли сокрушить даже рыцарские латы, и тем больше должно было достаться почтения храбрецу, свалившему лесное чудовище в честном поединке всего одним ударом копья.

Охваченные весельем дворяне, хвастаясь друг перед другом собственными подвигами или обсуждая доблесть и мастерство своих братьев-рыцарей, с шумом рассаживались за длинным столом, покрытым настоящим шелком, в северных землях ценившимся, без преувеличения, на вес золота. Каждый из них предвкушал пиршество, сглатывая наполнявшую рот при виде изобилия снеди слюну. Но каждый, хотя и не смел признаться в этом своим товарищам, под маской напускного веселья таил одну и ту же мысль, не позволявшую по-настоящему беззаботно предаваться бесшабашному разгулу.

Те, кто прибыл в замок Кайлуса, получив неожиданное приглашение принять участие в большой охоте, не были вассалами могущественного лорда, точнее, не были все, кроме двух. Также не могли они назвать своих товарищей по застолью не друзьями даже, - тем, кто наделен властью, пусть и малой, не ведомо такое чувство, как дружба, а те, кто считает иначе, не задерживаются на этом свете, став очередной жертвой предательства, - но хотя бы просто союзниками. Все они, как один, уже долгое время терзались мыслью, что заставило владетеля полуденных уделов Альфиона собрать их всех вместе в своем замке, но ни один не набрался достаточно смелости, чтобы поделиться своим беспокойством с товарищами по застолью или напрямую задать вопрос самому лорду.