Джо Аберкромби - Герои

— У Йевельда я бился с племенем Пса и меня пронзили семь стрел. — Бревном среднего пальца он показал на несколько идущих по рёбрам розоватых вздутий. — Но я продолжал сражаться и нагромоздил холм из их трупов, и сделал их землю моею землёй, и их женщин с детьми моим народом.

Доу вздохнул, словно на большинстве его военных советов присутствовал полуобнажённый великан, и он порядком от этого подустал.

— Может, пора подумать о щите.

— Щиты для трусов, тех, кому хочется спрятаться. Мои раны оглашают предание о моей силе. — Великан ткнул большим пальцем в месиво шрамов в виде звезды, покрывавшей плечо, лопатку и половину левой руки ороговевшей и крапчатой, как кора дуба, плотью. — Повергающая в трепет ведьма Ваниан окатила меня жидким огнём, и пылая, я донёс её до озера и утопил.

Доу поскрёб ногтем сиденье.

— Я бы, скорее, сперва попытался потушить огонь.

Великан пожал плечами, розовый ожог поперёк лопатки морщился складками, как вспаханное поле.

— Огонь погас, когда её не стало. — Он указал на зазубренную отметину, прочертившую голую полосу сквозь чёрную шерсть на груди, и похоже отхватившую его сосок. — Братья Веорк и Смирту вызвали меня на поединок. Объявив, что раз они вместе росли в одном лоне, то считаются одним человеком.

Доу фыркнул:

— И ты повёлся?

— Я не ищу поводов не драться. Я топором разрубил Смирту пополам, а потом рукой раздавил череп его брата. — Великан медленно сложил громадный кулак и добела сжал пальцы, на предплечье корчился и набухал мускул, как будто там набивали огромную колбасу.

— Грязно, — заметил Доу.

— В моей стране, люди падки на грязную смерть.

— Честно говоря, и тут они примерно такие же. Вот что я тебе скажу — любого, кого я назову «мой враг», можешь убить, как тебе нравится. Любого кого я назову «мой друг»… дай знать, прежде чем подаришь им грязную смерть. Я бы обиделся, если бы ты нечаянно прибил Принца Кальдера.

Входящий-Со-Стуком огляделся вокруг.

— Ты — Кальдер?

Неловкое мгновение он гадал, не стоит ли всё отрицать.

— Я.

— Второй сын Бетода?

— Он самый.

Тот медленно наклонил чудовищную голову, раскачивая длинной шевелюрой.

— Бетод был великим человеком.

— Великим — заставлять других сражаться вместо него. — Стодорог цыкнул гнилыми зубами и ещё раз харкнул. — А сам боец-то так себе.

Голос великана внезапно снова смягчился:

— Ну почему на этом берегу Кринны все настолько кровожадны? В жизни есть многое и помимо сражений. — Он наклонился и двумя пальцами зацепил плащ. — Я буду в условленном месте, Чёрный Доу. Разве что… кто-нибудь из человечков захочет побороться?

Так совпало, что все — Золотой, и Железноглав, и Стодорог — как раз в этот миг решили заняться разглядыванием дальних углов конюшни. Однако Кальдер привык пугаться до полусмерти, и встретил вопрос великана улыбкой.

— Я бы не прочь, но дал зарок, ни за что не оголяться, если рядом нет женщин. Что очень жаль, ибо у меня на спине всемогущая родинка, на которую здесь падки все до единого.

— О, не мне с тобой бороться, Бетодов сын. — Великан, отворачиваясь, даже оказался способен на собственную знающую усмешку. — Ты создан для других дел. — И он забросил плащ на изуродованное плечо и пригнулся под высокой притолокой. Карлы, захлопнув дверь, отсекли ворвавшийся вслед за ним порыв ветра.

— Кажись, он порядочный, — бодро заявил Кальдер. — С его стороны мило не предъявлять напоказ шрамы на залупе.

— Грязные дикари идут на хуй! — выругался Стодорог, от которого интересно было такое слышать.

— Величайший воин на свете, — разразился смехом Золотой, который не слишком-то насмехался, пока великан был рядом.

Доу задумчиво почесал скулы.

— Мёртвые знают, что дипломат из меня хуёвый, но я приму любых союзников, каких сумею добыть. А человек таких размеров остановит кучу стрел. — Стодорог и Золотой издали по жополизному смешку, зато Кальдер увидел скрывавшееся за шуткой. Если Девять Смертей всё ещё жив, то может статься, человек таких размеров остановит и его. — Задания всем понятны, а? Отправляйтесь выполнять.

По пути к выходу Железноглав и Золотой обменялись друг с другом убийственными взглядами. Стодорог харкнул Кальдеру под ноги, но тот только ухмыльнулся в ответ и пока старый хрен выползал под вечернее небо, пообещал себе, что посмеётся последним.

Доу встал, разглядывая закрывшиеся двери, кровь с кончика среднего пальца всё ещё кропила настил. Затем он вздохнул:

— Распри, распри, вечно проклятущие распри. Почему никто не умеет ладить с другими, а, Кальдер?

— Мой отец говорил: укажи троим северянам в одну сторону, так они примутся убивать друг друга, прежде чем успеешь скомандовать «вперёд».

— Ха! Что сказать, головастый он был, Бетод, каким бы ни был помимо этого. Но всё ж таки не сумел окончить войну, которую начал. — Доу нахмурился на вымазанную кровью кисть, шевеля пальцами. — Раз к рукам пристала кровь, не так-то просто их отмыть. Так говорил Ищейка. Мои — всю жизнь в крови. — Кальдер дёрнулся, когда Полноги что-то подбросил в воздух, но это оказался лишь кусок ткани. Доу поймал его в темноте и начал обматывать порезанную ладонь. — Надо думать, мыть их теперь — слегка поздновато, а?

— Приведёт только к большей крови, — сказал Полноги.

— Видать да. — Доу протопал в одно из пустых стойл, запрокинул голову, выкатил глаза к потолку и поморщился. Мгновением позже Кальдер услышал звук брызг его мочи на соломе. — Вот… и… понеслась.

Если цель состояла в том, чтобы заставить его почувствовать себя ещё незначительнее, то она достигнута. Сначала он ждал, что его убьют. Теперь, кажется, им просто в падлу, и это ущемило Кальдерову гордость.

— Для меня будут распоряжения? — зло бросил он.

Доу зыркнул через плечо:

— Нафига? Ты их всё равно задвинешь или проебёшь.

Наверно.

— Тогда зачем за мной посылать?

— Как утверждает твой брат, у тебя самый острый ум на всём Севере. Мне до блевоты надоело слушать, как ему без тебя плохо.

— Я так понял, Скейл поднялся к Устреду?

— Оттуда два дня верхом, и я послал за ним сразу, как только узнал, что Союз сдвинулся с места.

— Стало быть, мне нет особого смысла ехать.

— Надо думать да… — Звук ссанья прекратился. — А ну пошла! — И возобновился снова.

Кальдер стиснул зубы.

— Можно, я съезжу повидать Долгорукого? Посмотрю, как он вручает оружие. — Вернее, попросит его помочь Кальдеру прожить ещё месяц.

— Ты же свободный человек, не так ли? — Оба знали ответ. Свободен как перепел, уже в котелке и ощипанный. — Дела обстоят точно так же, как в дни твоего отца. Любой волен делать всё, что ему захочется. Скажи, Полноги?