Двойник Короля 7 (СИ) - Артемий Скабер
— А я всё думал, когда вы со мной свяжетесь, — произнёс вслух.
P. S Все-таки написал проду и большую сегодня для вас. Мой подарок вам на мой ДР =) Но присутствует риск, что завтра не будет… Благодарю всех за поздравления.
Глава 5
Лахтина подняла голову, заинтересованно наблюдая за конвертом в моих руках. Её чёрные глаза блеснули любопытством. Девушке тут тоже не очень весело, как и мне, а так хоть какое-то событие
«Что это?» — спросила она, пытаясь заглянуть через моё плечо.
Я аккуратно развернул послание, продолжая чувствовать лёгкую пульсацию магии под кончиками пальцев. Бумага почему-то ощущалась тёплой.
На ней было всего несколько слов, выведенных элегантным каллиграфическим почерком:
«Сегодня ночью не спи».
И всё. Я перевернул листок, проверяя обратную сторону. Пусто. Покрутил ещё раз в руках, поднёс к свету поблёкшей лампы, вгляделся в структуру бумаги… Ничего.
Внезапно пергамент содрогнулся между пальцами. Я едва успел отдёрнуть руку, как листок начал рассыпаться, превращаясь в мельчайшую пыль. Следом за ним та же участь постигла и конверт. Спустя мгновение на столике лежала лишь горстка серебристого порошка, который тут же испарился, не оставив и следа.
«Хочу такую же бумагу, — мелькнула мысль. — Или что это вообще было?»
Какой изящный способ передачи информации! Материал каким-то образом распознал получателя по магическому фону. Из всех идей более или менее адекватная — кольцо Амбиверы. Оно как-то определяет, у того ли человека послание. А после прочтения — самоуничтожение. Никаких следов, никаких улик.
Но куда важнее было другое: что произойдёт сегодня ночью? И главное, кто из попутчиков представляет орден в этой движущейся тюрьме для аристократов? Раньше я думал, что они попытаются меня завербовать или поручить какое-то задание, на что, конечно же, получили бы решительный отказ. Но вместо вербовки — предупреждение? Интересно.
Я вышел в коридор, требовалось пространство для размышлений. Вагон слегка покачивался, убаюкивая меня рассеянными мыслями и предчувствием опасности. У окна, почти в том же месте, где я видел его утром, стоял граф Рязанов. онкий профиль вырисовывался на фоне заходящего солнца.
Чуть дальше, прислонившись к противоположной стене, размахивал руками Воронов. Томский барон что-то активно доказывал, и его лицо раскраснелось от возбуждения.
— … Говорю вам, мы же там будем в относительной безопасности, — долетел до меня его высокий голос. — Земельных аристократов берегут, это ведь ресурс империи. Мы элита. Кто будет просто так жертвовать наследниками великих родов страны?
— Вы наивны до абсурда, — холодно ответил Рязанов, не поворачивая голову. — Уверяю, ваша ценность для империи измеряется исключительно способностью умереть в нужном месте и в нужное время. Ну, и ещё отдавать дань, если на землях обнаружены кристаллы.
По мере приближения к южным границам весёлость томского барона таяла на глазах. Ещё несколько дней назад он фонтанировал анекдотами и рассказами о подвигах своего батюшки. Теперь же от былой бравады не осталось и следа. Воронов нервно облизывал губы, его руки едва заметно подрагивали, когда он не жестикулировал.
Рязанов, напротив, становился всё более сосредоточенным и замкнутым. Граф сейчас выглядел почти как статуя. Бледное лицо с заострившимися чертами, застывший взгляд тёмных глаз, устремлённых куда-то за горизонт. Не меняющий выражения взор, даже когда Воронов почти кричал Венедикту в лицо.
Один из них мог быть связан с орденом Амбиверы. Почему я так думаю? Как-то вдруг вышло, что общение и контакт завязались только с ними.
Рязанов казался наиболее вероятным кандидатом — слишком уж хорошо он знал, что происходит на войне, слишком спокойно говорил о смерти. Но именно эта очевидность и заставляла меня сомневаться. Орден не стал бы выбирать столь явного агента.
— … А вы задумывались, — голос Воронова стал ещё пронзительнее, — что ваши рассуждения подрывают боевой дух? Это почти измена!
В следующее мгновение что-то изменилось в лице Рязанова. Тонкие ноздри дрогнули, а губы сжались в жёсткую линию.
— Что вы сказали? — его голос упал до шёпота.
— Я сказал, — пухлый барон, не замечая перемены, ткнул пальцем в грудь собеседника, — что такие разговоры граничат с изменой. Мой батюшка всегда повторял: «Настоящий дворянин должен служить императору с достоинством и верой…»
Он не договорил. Рука Рязанова взметнулась молниеносно, целя прямо в лицо Воронова. Удар должен был быть сокрушительным, но, к моему удивлению, грузный барон с неожиданным проворством увернулся. Для человека его комплекции движение было поразительно быстрым. Воронов отклонился, и кулак Рязанова рассёк пустоту.
— Вы! — выдохнул Викентий, его глаза сверкнули неприкрытой яростью. — Вы смеете говорить мне об измене⁈
Граф отступил на шаг, и воздух вокруг его вытянутой руки заколебался, приобретая синеватый оттенок. Капли влаги материализовались из ниоткуда, собираясь в маленький, но плотный водяной шар. Рязанов управлял водной стихией.
Воронов, однако, не остался в долгу. Барон выпрямился, удивительным образом его грузное тело словно приобрело устойчивость и твёрдость. Он топнул ногой, и пол под нами задрожал. Крошечные камешки взлетели от его ботинок, формируя защитный экран. Выходит, магия земли.
— Не советую, — прорычал Воронов, и его голос вдруг утратил высокие нотки, став низким и раскатистым.
Завораживающее зрелище! Вот тебе и трусливый болтун… Актёрский талант у Воронова определённо есть. Или же…
Я не успел закончить мысль. В коридоре материализовался прапорщик Грынко. Он наверняка среагировал на крики или руны на вагонах сообщали, когда кто-то использовал магию. Его глаза, холодные, как лёд, оценили ситуацию за долю секунды.
— Развлекаетесь, щенки? — голос прозвучал обманчиво мягко.
Ни Рязанов, ни Воронов не успели отреагировать. Грынко ускорился. Я заметил, как в сторону полетел маленький бутылёк. Зелье?
Одно мгновение, и прапорщик уже стоял между аристократами. Он перехватил руку Рязанова и заломил её за спину. Граф вскрикнул от боли. Водяной шар, лишившись контроля, распался, забрызгав стены коридора.
— Пусти! — прошипел Венедикт, пытаясь вырваться. — Я требую…
— У мамки сиську будешь требовать, сопляк, — прапорщик усилил хватку.
Воронов издал нечто среднее между смешком и хрюканьем. Это была ошибка. Грынко, не выпуская Рязанова, развернулся и одним движением свободной руки сгрёб томского барона за шиворот.
— Ты что-то хотел сказать, пузан? — прошипел он прямо в лицо Фёдору.
Тот затряс головой, но было уже поздно. Грынко швырнул его на пол и отпустил графа. Томский барон привлёк внимание. Прапорщик заломил ему руку с такой силой, что тот взвыл.
— Больно! Вы не имеете права! Я буду жаловаться! — выкрикивал толстяк, пока мужик выкручивал запястье.
Рязанов тем временем попытался воспользоваться ситуацией и всё-таки закончить атаку на Воронова. Он дёрнулся, вскинул
