Авдотья, дочь купеческая - Наталья Алферова
— Ну, езжайте с Богом, — сказала Дуня кучерам. Глаша им на прощание кивнула.
— Доброго пути вам, хозяюшки, — произнёс Демьян и они со вторым кучером откланялись.
Пока шли в павильон, Глаша быстро шепнула:
— Странная сегодня Платонова маменька. За всю дорогу ни одного словечка плохого не сказала о приёме в купеческом особняке.
— Никак, в кои-то веки угодили? — удивилась Дуня.
Они вошли в павильон и остановились, потрясённые роскошной, словно в дворцовом зале обстановкой, вот только на потолке не роспись была, купол оказался стеклянным с красочным витражом. На витраже красовался герб Москвы — Георгий Победоносец, убивающий змея.
— Будьте добры, сударыни, проходите, присаживайтесь, сейчас вам инженер-портальщик расскажет о правилах перемещения, — произнёс офицер.
Дуня с Глашей присели рядом с остальными в обтянутые бархатом кресла и уставились на ранее не замеченного мужчину средних лет, в форме инженера, но с той же молнией на рукаве. Мужчина довольно равнодушным тоном объяснил, что пассажирам предстоит перейти в кабину из сверхпрочного стекла с магической оплёткой. В кабине они проедут по пространственному тоннелю в течение десяти минут. В это время не рекомендуется вставать с мест. Также не рекомендуется дотрагиваться до стенок кабины.
— Чем это грозит? — спросила Дуня с интересом. Глаша тоже уставилась на инженера-портальщика, ожидая ответа.
Портальщик, правильно истолковал этот интерес и заблестевшие глаза двух пассажирок, сразу растерял всё равнодушие и ответил:
— Прямого вреда это не принесёт. Однако магическая оплётка может воспринять наделённого даром за амулет и потянет из него магию. Разумеется, вытянет немного, но ощущения будут не особо приятными. Знаете, поручик, — обратился он к драгунскому офицеру, — пожалуй, я лично пассажиров доставлю. Вспомнил, что есть у меня в столице одно дельце.
Он пошёл к двери второго павильона, открыл. Обстановка там оказалась более лаконичной, но в центре стояла прозрачная кабина, стенки которой поблескивали разноцветными искорками. Полицейские занесли в неё багаж и вышли.
— Эх, такой эксперимент обломился, — шепнула Дуня на ухо подруге. Глаша даже возражать не стала, ей самой очень хотелось прикоснуться к так заманчиво переливавшемуся стеклу.
— Прошу, — произнёс инженер-портальщик. После того, как пассажиры расселись в кресла, обтянутые на этот раз кожей, он набрал на панели снаружи определённую комбинацию цифр, вошёл в кабинку и плотно закрыл дверь. Раздалось лёгкое жужжание, вокруг потемнело, словно сгустился мрак. Кабинка слегка завибрировала и поехала. Как ни пытались Дуня с Глашей пытливо разглядеть то, что было снаружи, тщетно. Какой-то туман сине-фиолетово-чёрный, через определённые промежутки времени пронизывающийся лучами от встроенных в тоннель амулетов.
Платон, его маменька и тётушки сидели, замерев. Маменька от волнения даже упустила момент, показать сыночке, как ей страшно, и что только на него надежда. К своему ужасу она подумала, что, пожалуй, в минуты опасности, ей стоит находиться поближе к невестке с её подружкой, но она тут же отогнала эту крамольную мысль.
Инженер-портальщик просидел все десять минут пути в напряжении, уж очень напомнили ему две пассажирки собственного младшего сына, одарённого, но чересчур шебутного мальчишку.
Кабинка замедлила ход, вновь зажужжала и остановилась, темнота снаружи рассеялась и стало видно, что кабинка находится в павильоне, таком же, как в пункте отправления. Дверка открылась. Пассажиров встречали, как и отправляли, портальщик и офицер. Но на этот раз морской офицер, о чём говорили двубортный сюртук с золотыми пуговицами с якорями, панталоны с лампасами, фуражка вместо треуголки и кортик в ножнах у пояса. Шеврон с молнией тоже на рукаве имелся.
Офицер слегка удивился, заметив в кабине портальщика, но быстро переключил внимание на пассажиров, поздравив с прибытием в столицу и галантно подав руку выходящим из кабинки дамам. Весьма заинтересованным взглядом он окинул Дуню и Глашу, особенно Глашу, не имевшую обручального колечка на пальце. По его приказу два матроса вынесли багаж пассажиров и отправились за извозчиком.
Выходили на улицу через павильон, отличающийся от московского лишь изображением на купольном потолке. Его украшал витраж с гербом Санкт-Петербурга: красный щит со скипетром, с навершием в виде двуглавого орла, перекрещенными под ним морским и речным якорями. Над щитом возвышалась царская корона.
Столица встретила путников прохладным ветром, несущим запах речной свежести и неожиданно солнечной погодой. Золотой кораблик на высоком шпиле недвусмысленно указывал место, где они оказались. Дуня с Глашей переглянулись, как-то одновременно вспомнив, что в столице магическое подразделение приписано к Адмиралтейству.
Вскоре семья Лыковых и Глаша уже ехали в двух экипажах по Невскому проспекту к фамильному особняку. Дуня разглядывала стоявшие ровно, словно в военном строю, особняки, выкрашенные в жёлтый цвет, в который раз любуясь строгой классической красотой «каменного города», как прозвали столицу в народе. На ум Дуне пришло сравнение: Москва — румяная весёлая барыня, а Санкт-Петербург — строгая светская дама, обе хороши, но каждая по-своему.
Ехать пришлось недолго, коляски остановились перед фамильным особняком, в который предстояло впервые войти новой хозяйке.
Глава одиннадцатая. Дела столичные
Фамильный особняк на сторонний взгляд ничем не отличался от остальных, расположенных на Невском проспекте. Но Дуня смотрела хозяйским глазом, потому-то и заметила облупившуюся штукатурку на арке над воротами, ведущими на задний двор и трещины на нескольких мраморных балясинах парадной лестницы, ведущей на второй этаж.
Мелкие трещины не представляли опасности, с ремонтом перил можно было повременить, но Дуне очень не понравилось, что они находятся на самом видном месте. Она отстала от остальных домочадцев, поднимающихся по лестнице, и приложила к перилам обе руки. Здесь даже предварительной диагностики не потребовалось, перила окутало еле заметной зеленоватой дымкой, а трещины стали прямо на глазах затягиваться, не прошло и трёх минут, как все балясины сверкали гладкими мраморными боками.
Дуня, окинув довольным взглядом свою работу, перешла к перилам, расположенным с другой стороны лестницы. Платон, его маменька, тётушки остановились, удивлённо наблюдая за происходящим, им не доводилось вблизи видеть действия магов, обученных управлять своим даром. Глаша поглядывала на них с торжеством, гордая за свою подругу. Горничные и слуги, собравшиеся в вестибюле встречать хозяев, смотрели чуть ли не с раскрытыми ртами. Даже дворецкий, следивший за слугами, несущими багаж хозяев и гостьи, отвлёкся. Но быстро опомнился, шикнув на зазевавшихся слуг с саквояжами в руках. В душе его забрезжила робкая надежда, что закончился период упадка и обеднения дворянского рода Лыковых, которому служил он сам и два поколения до него.
Со второй стороной Дуня справилась ещё быстрее.
