Ведьмы и враг - Барб Хенди
Глаза Селин затуманились в замешательстве. — Нет, им нужна помощь, и… что вы подразумеваете под ‘людьми Дамека’? Если вас изберут великим князем, весь народ будет вашим народом.
Он уставился на нее. Ее капюшон упал, и моросящий дождь потемнел на ее волосах.
— Неужели вы не можете показать им, каким великим принцем вы были бы? — спросила она.
Антон взглянул на упавшее колесо и покосившуюся повозку. Затем он повернулся к сержанту Базину, который все еще сидел на скамейке их собственного фургона. — Это можно починить?
— Да, милорд, с несколькими сильными людьми, чтобы поднять его.
Хотя Антону и не приходило в голову остановиться, чтобы помочь страдающим крестьянам Дамека, перспектива больше не казалась такой странной. — Проследи за этим, — сказал он Рюрику.
Селин повернулась к испуганной женщине. — Соберите своих женщин и детей в задней части нашего фургона. У нас есть лишние яблоки и печенье, и я слышу, как кашляют некоторые дети. У меня есть сироп, который поможет.
И с этими словами Антон стоял под дождем на грязной дороге провинции своего брата и наблюдал за происходящим вокруг. Оборванные крестьяне начали таять с деревьев, возвращаясь, чтобы присоединиться к ним. Рюрик и Базин позвали нескольких своих людей, чтобы помочь с упавшим колесом. Амели и Хельга были в задней части фургона, раздавая оставшиеся припасы, в то время как Селин пыталась что-то раскопать среди багажа. Она посмотрела на него.
— Милорд, мне нужна моя коробка с лекарствами, и я не могу вытащить ее из-под этого багажа. Вы можете помочь?
К его удивлению, он хотел помочь. Он мог бы заказать охрану, но не сделал этого.
Он забрался в заднюю часть фургона, вытащил большую деревянную коробку и передал ее ей. Он наблюдал, как она открыла его и начала давать детям сироп от кашля, отдавая большую бутылку одной из женщин, чтобы та отнесла ее домой.
Когда она прикладывала какое-то вяжущее средство к руке мальчика с гноящимся укусом насекомого, она подняла голову и оглянулась на охранников, ремонтирующих фургон. — Милорд, вы видите, что старик хромает? Я думаю, что он страдает от боли в коленных суставах. Вы можете привести его сюда? У меня есть мазь.
Это действительно было одно из самых необычных переживаний на памяти Антона, но он подошел и помог старику добраться до Селин. Мгновение спустя она заставила старика подтянуть штанины и начала втирать ему в колени темную мазь.
— Я пошлю тебе кое-что из этого, — сказала она ему, — но ты должен быть осторожен, чтобы смыть каждую каплю с рук после использования. Это очень полезно при болях в суставах, но опасно при проглатывании.
Антон продолжал наблюдать за ее работой.
Вскоре повозку починили, позаботились о больных и раздали еду.
— Дайте им немного зерна для этого мула, — приказал Антон сержанту Базину.
— Сколько, милорд?
— По крайней мере, полмешка. Мы почти в Кимовеске, и мы можем пополнить запасы.
Положив руки на спину, Селин выпрямилась. — Их фургон готов, — спросила она.
— Я так думаю, — ответил Антон, а затем снова растерялся. Он был рад, что они остановились. Он был рад, что они сделали все возможное, чтобы помочь некоторым людям Демека. Но он не мог этого сказать.
Селин улыбнулась ему и подняла капюшон, чтобы прикрыть голову. — Тогда, может быть, мы вернемся в дорогу?
Все это казалось ей таким банальным, как будто их действия здесь были обычным делом. Они не были для него обычным делом.
— Да, — сказал он.
Все сели в седла, и снова Антон занял свое место позади сестер, едущих в одиночку. В его сознании образ Селин, рассказывающей свою историю прошлой ночью, теперь сменился изображением того, как она подгоняет свою лошадь вокруг его солдат, чтобы остановить банду бегущих крестьян.
Прошло несколько часов, а он все еще был погружен в свои мысли, когда Рюрик крикнул: — Впереди деревня Кимовеск.
Им нужно будет проехать через деревню и проехать лигу за ее пределами, прежде чем добраться до замка. Антон проезжал здесь всего несколько раз, но, когда его воспоминания об этом месте внезапно обострились, он подъехал к Селин.
— Приготовьтесь, — сказал он. — Люди здесь могут быть такими… хуже, чем то, что мы видели раньше.
Она повернула к нему голову. — Я точно знаю, что мы найдем. Вы забываете, что я выросла в Шетане.
Да, она выросла в Шетане, и иногда он действительно забывал об этом.
Несмотря на спокойный ответ Селин Антону, когда он снова позволил своей лошади отстать от нее, она боялась перспективы проехать прямо через одну из деревень Дамека. Большую часть дневного пути они ехали по дорогам, ведущим в деревни, но им не довелось увидеть многих трагических зрелищ, связанных с перенапряженными и угнетенными людьми, жившими в этой части страны. В отличие от солдат в провинции Антона, которые были наняты и обучены защищать людей, солдаты Дамека имели полную свободу действий, чтобы оскорблять почти любого, кого они хотели.
Селин боялась, что ее заставят вспомнить слишком многое из того, что ей удалось успешно задвинуть на задворки сознания. Хотя они с Амели прожили в Сеоне меньше года, их предыдущая жизнь иногда казалась далекой.
Теперь она была провидицей принца Антона и аптекарем его народа.
Ей нравилась эта новая жизнь, это новое «я», и хотя она не чувствовала стыда за свое прежнее «я», ей также не хотелось, чтобы ей напоминали о тех годах, когда она едва сводила концы с концами, живя в страхе перед солдатами Дамека.
— С тобой все в порядке? — спросила Амели, ехавшая рядом с ней.
Край деревни был всего в нескольких шагах от них.
— Да, я просто… слишком много воспоминаний.
— Я знаю. Я тоже.
Селин хотела протянуть руку и схватить Амели за руку. Она хотела оглянуться на Антона, но не сделала ни того, ни другого. Вместо этого она схватила поводья и последовала за стражниками впереди нее в деревню Кимовеск.
Он был таким же убогим, грязным и унылым, как она и ожидала, и состоял в основном из плетеных и глинобитных хижин с соломенными крышами. Как только Рюрик миновал первое жилище, люди начали убегать из поля
