Гнев. Забытый род - PostMort
Я только раздраженно покачал головой. В это время к нам подошли вызванные мною лисиниец и дорниец.
— Звал, командир? — в своей манере проговорил Сэнд.
Араино молча ожидал указаний.
— Командуй отбытие, — сказал я, глядя на капитана Золотых мечей, — и проследи за процессом.
Наемник, а ныне мой вассал, кивнул и удалился выполнять приказ. Я же переключился на Александра.
— Как там наш юный лев? — поинтересовался я, возвращая свой взгляд в сторону морских просторов.
— Могло быть и лучше, — слегка поморщившись, ответил бастард. — Он все меньше идет на контакт, поэтому сложно сказать, что у него на уме. Могу сказать только то, что в последний раз он был довольно задумчив.
Полученные сведения заставили меня нахмуриться. Поведение парня не вписывалось в планы.
— Приведи его, — приказал я, исподлобья посмотрев на Сэнда.
— Ты уверен? — со скепсисом переспросил он. — Парень, вероятно, все еще считает тебя монстром, убившим его друга.
— Тем хуже для него, если он так думает, — мрачновато пробормотал я, прежде чем повторить приказ. — Приведи его.
Дорниец пожал плечами, словно говоря «как знаешь», и удалился выполнять поручение.
— Что ты задумал? — спросил Росс, который все это время сидел рядом.
— Если не работают мягкие методы, — произнес я, не глядя на здоровяка. — Значит придется действовать жестче.
Потребовалось подождать всего несколько минут, чтобы вернулся Сэнд, но уже в компании с юным Тайвином. Дорниец подвел пленного и, поставив его передо мной, сделал пару шагов в сторону.
Поднявшись с песка, я встал на ноги, чтобы возвышаться над пленником практически на две головы. Человек, вынужденный смотреть снизу вверх на своего собеседника, подсознательно испытывает дискомфорт. Разница в росте позволяла использовать столь дешевый прием, так что было бы глупо им не воспользоваться.
— Оставьте нас, — бросил я, не отрывая взгляда от Ланнистера.
Александр кивнул и помог подняться Россу, чтобы двинуться в сторону погружающихся на лодки бойцов. Дорниец должен был помочь здоровяку в числе первых переправиться на корабль, где есть нормальный лекарь.
Я же продолжал пристально смотреть на парня, облаченного в изрядно потрепанные доспехи красных оттенков с золотыми вставками. Когда-то эти доспехи ярко блестели, сейчас же они были бледным подобием себя. Испещренные царапинами и вмятинами, с кусками налипшей грязи и пыли. Цвета куда более блеклого, чем должны быть.
Сам владелец этих доспехов был им под стать. Бледная кожа с несколькими мелкими, едва заметными шрамами. Вероятно когда-то шелковистые блондинистые волосы сейчас были блеклыми и казались седыми. Они слиплись и превратились в мерзкие грязные сосульки. Щеки немного впали так, что были видны скулы. Он с трудом стоял на ногах и держался только на природном упрямстве.
В его внешнем виде выделялись только глаза. Да, в них легко читалась усталость, но при этом его взгляд все еще был тверд. В них горела искра непреклонной решимости. Оставался только один вопрос. Решимость к чему?
— Скажи мне, юный лев, — наконец-то заговорил я, заглядывая ему в глаза. — Ты хочешь жить?
Ответа не последовало. Он все так же молча сверлил меня своим взглядом.
— Так и будешь молчать? — слегка приподняв уголок рта в подобии улыбки, спросил я.
Ответа по-прежнему не последовало.
— Что же, подождем, — усмехнувшись, проговорил я. — Я никуда не тороплюсь.
С этими словами я вытянул руку в сторону и притянул к себе свой двуручный меч. Спустя пару мгновений холодная рукоять ткнулась в раскрытую ладонь. Перехватив оружие, я воткнул его перед собой в землю. Получилось так, что рукоять меча была на уровне головы Ланнистера. Я сложил руки на навершие и уткнулся в них подбородком, с интересом наблюдая за пленником.
А посмотреть было на что. Моя небольшая демонстрация силы вызвала бурю эмоций у Тайвина. Эмоций, которые он всячески пытался скрыть. Но выходило у него это нелучшим образом. Удивление, или даже шок, то и дело пробивалось через его маску безразличия. Вскоре удивление сменилось задумчивостью. Парень явно обдумывал увиденное. Либо же пытался внутренне убедить себя, что ему всего лишь привиделось из-за усталости.
В любом случае, его выдержке остается только похлопать. Как и умению взять себя в руки, ведь не прошло и пяти минут, по истечении которых все стало, как прежде.
— Если скажу нет, — тихо начал Тайвин, — убьешь меня?
В его вопросе открыто читался вызов.
— Тебя не учили уважения к старшим? — задал я встречный вопрос. — Особенно если от этого самого старшего зависит твоя жизнь.
— Уважению к чудовищу? — с каким-то отвращением спросил он.
— Чудовищу, — хмыкнув, повторил я, снисходительно смотря на пленника. — И откуда только у людей эта нездоровая тяга называть всех монстрами или чудовищами? И, самое главное, за что? За жестокость? Смех, да и только. Мы живем в мире, который буквально пропитан жестокостью. Она на каждом углу. Хозяин, до смерти забивающий раба за мелкую оплошность. Мать, которая выкидывает в канаву нежеланного ребенка. Дети, забивающие камнями животное или такого же, как они, ребенка.
Говоря это, я отошел от вонзенного в землю меча и, заложив руки за спину, начал наворачивать круги вокруг Ланнистера, действуя тем самым ему на нервы.
— Никто этого не замечает, — продолжал я, сохраняя снисходительный тон, — и почему-то называют чудовищем меня. Наверное, пальцев не хватит, чтобы сосчитать, сколько раз я слышал эти слова, направленные в мой адрес. Впрочем, все, кто меня так называл, рано или поздно заканчивали свою жизнь в качестве головы, насаженной на пику. Надеюсь, намек понятен?
На последних словах я остановился напротив пленника и пристально посмотрел на него сверху вниз, невольно перейдя на рык. Ланнистер ничего не ответил, но шумно сглотнул.
— Буду считать это за положительный ответ, — усмехнувшись, сказал я, возвращаясь к мечу. — В любом случае, слышать нечто подобное в свой адрес от такого, как ты, несколько лицемерно.
— Такого, как я? — не смог промолчать и немного возмущенно и с недоумением спросил Тайвин.
— Такого, как ты, — улыбнувшись, проговорил я. — Слышал, наверное, что опытный воин легко найдет в толпе такого же, как и он сам? С «чудовищами» ситуация схожа. Ты практически ничем не отличаешься от меня. Поэтому твои слова равносильны тому, что лев обвинит дракона в том, что тот ест мясо.
— Я не чудовище, — возмутился Ланнистер, чем вызвал у меня совершенно искренний смех.
— Возможно, — отсмеявшись, сказал я. — Но факта, что мы похожи, это не отменит. Разница лишь в том, что я все делаю сам, а ты предпочтешь сделать все чужими руками, чтобы не замарать свои руки. Все же вы, вестеросцы, очень любите делать все через посредников.
