Джордж Липперт - Джеймс Поттер и проклятие Привратника

– Зато его достаточно, чтобы расщепить ее, – ответил Мерлин. – Она никогда не сможет покорить эту маленькую частичку себе, ведь та принадлежит Волдеморту. Он всегда будет оставаться с ней, отравляя душу лестью и соблазнительной ложью. Кроме того, его сила – это и ее сила тоже. Она показала, что способна ей воспользоваться – хотя и в благих целях, например, для исцеления ноги Альбуса – но кто знает, как долго она сможет ее контролировать? Сейчас, когда она покинет эти стены, ей придется вернуться к тяжелой жизни без малейшей частицы любви. Она решила не возвращать свих родителей ради Лили и Джеймса. Между тем, она наблюдала за тем, как вы вернулись домой к любящим родителям, а она о такой жизни сможет только мечтать. Не думаю, что у нее не будет холодных, бессонных и одиноких ночей, когда она будет безнадежно тосковать по своим умершим родителям и представлять, что бы случилось, если бы в ту роковую ночь в Тайной комнате она сделала бы другой выбор.

Джеймс взмахнул головой, отметая услышанное:

– Она никогда не будет думать об этом! Петра хорошая.

– Она хочет быть хорошей, – согласился Мерлин. – В этом можно быть уверенным, Джеймс. Будем надеяться, что этого будет достаточно.

Гарри подошел к Джеймсу и положил руку на плечо своего сына:

– Скорпиус решил помочь нам найти своего деда Люциуса. В нем оказалось больше энтузиазма, чем я ожидал, и поэтому я немного удивлен. Впрочем, дед лгал своему внуку и ловко манипулировал им, из-за чего мальчик стал ценным союзником для нас, коим все еще и является, – сказал он, обращаясь к Мерлину. – Что же насчет Табиты Корсики? Она вернула карту. Помимо того, что она оглушила Ральфа, технически она ничего страшного не сделала, хотя нельзя сказать, что не старалась. Но все равно у меня нет никаких оснований для обвинения.

– Оставьте ее мне, – ответил Мерлин, опять усаживаясь за свой стол. – Она не так далеко зашла, так что мы сможем ей помочь. Я знал кое-кого, похожего на нее.

– Вы шутите! – произнес Джеймс, вставая и направляясь к двери кабинета вслед за своим отцом. – Вы считаете, что Петра в итоге станет новым Темным Лордом, но в то же время думаете, что Корсика способна исправиться на основании знакомого вам "кого-то вроде нее"?

Мерлин серьезно посмотрел на Джеймса.

– Пожалуй, я неточно выразился, –  произнес волшебник рокочущим голосом. – Я хотел сказать, что я сам был кем-то вроде нее.

Джеймс уставился на директора, в изумлении нахмурив брови, но Гарри  взял Джеймса за руку и решительно направился к выходу:

– Идем, сынок, – сказал он с легкой улыбкой. – У директора много дел. Я видел твое выступление через омнинокль. Ты прирожденный актер. Кстати, у меня возник вопрос, правда ли ты ничего не делал с теми сломанными часами в гостиной?

Джеймс как можно быстрее сменил тему:

– Так ты сейчас домой?

– На самом деле, нет, – ответил Гарри, закрывая дверь. – Я хочу проведать Альбуса в слизеринских покоях. А потом собираюсь, хех, нанести еще один визит.

– К кому? – спросил Джеймс, шагая вниз по винтовой лестнице.

– Плаксе Миртл, – вздохнул Гарри, снова улыбнувшись. – Роуз настояла. Она сказала, что обещала. Просто зайди и забери меня оттуда, если я там пробуду больше трех часов, хорошо?

Глава 20. Долгая дорога домой

Последняя неделя пролетела незаметно. Зейн все это время провел в Хогвартсе, спал же он на одолженной у домовиков раскладушке. Одну ночь он был у Джеймса, вторую – у Ральфа, а оставшееся время провел в Когтевране. Там все были рады видеть его, а Хорас Бирч гордо провозгласил его "вечным вороненком, несмотря на то что он типичный американец и любит кофе, хотя все знают, что истинный когтевранец живет чаем и сливочным пивом".

К вящей радости Джеймса, в обзоре "Триумвирата", появившемся в Ежедневном Пророке, про похищение Лили было упомянуто лишь мельком как о "переполохе из-за потерявшегося ребенка", поскольку девочка впоследствии присутствовала на вечере и выглядела бодрой и довольной. Статья описывала представление как "поразительно изобретательное и вызывающее интерес событие в мире академического театра" несмотря на некоторые неувязки в реализации проекта Тины Гренадин Карри. В частности, особенно спорным казался момент с генераторами, работавшими без капли бензина, сей факт был обнаружен репортерами, но на него решили закрыть глаза.

– Ну ты только погляди, – сказала Роуз, указывая на заметку в газете за завтраком в последний день. – Джеймс Сириус Поттер, сыгравший роль Трея, доказал, что ни юность, ни неопытность не могут помешать создать столь великолепное зрелище. Юный мистер Поттер заставил Треспиана, репортера, задуматься, возможно ли, что яблоко от яблони недалеко падает, и талант молодого человека просто проявился в другой области.

– Ты уже в пятый раз читаешь это, – отозвался Джеймс с улыбкой, его щеки порозовели.

– Это только те, о которых ты знаешь, – сказал Зейн, подталкивая приятеля.

– Что он имеет в виду, сравнивая Джеймса с плодово-ягодными культурами? – поинтересовался Ральф.

– Это он про то, что Джеймс столь же талантлив, как и его отец, – провозгласила Роуз, сворачивая газету, – только на свой манер. Никто не может представить Гарри Поттера на сцене, не так ли?

– Надеюсь на то, – согласился Джеймс, по-прежнему счастливо улыбаясь. – Впрочем, я думаю, это мой первый и последний раз.

– Это ты сейчас так утверждаешь, – хмыкнул Зейн. – Но погоди чутка, скоро ты начнешь скучать по свету прожекторов. Знаешь, мой па работает в магловской киноиндустрии. Он мог бы помочь тебе сняться в фильме. Поговаривают о пересъемке серии фильмов, базирующейся на книжках про волшебников. Тебе бы подошло!

– Ни за какие коврижки, – заявил Джеймс, но его протест был заглушен хором восторженных голосов, выражающих полное согласие, хотя в конце концов все согласились, что Альбус, вероятно, больше подойдет на эту роль.

– Я бы согласился, – серьезно произнес Альбус. – Я даже мог бы придумать свои заклинания. Как вы думаете, мне бы разрешили?

Зейн покачал головой, в то время как остальные расхохотались.

Этим же вечером Джеймс попросил помощи Зейна в удалении шрама-молнии со лба своей куклы-вуду. Очень осторожно при помощи палочки Зейн очистил краску с крошечной головы. К своему удивлению, Джеймс ощутил это как легкое покалывание, которое все нарастало по мере исчезновения шрама. Наконец, Зейн передал Джеймсу куклу, кивая с видом человека, довольного проделанной работой.

– Чиста как первый снег, – прокомментировал он.

Джеймс внимательно изучил ее. От шрама не осталось и следа. Мальчик завернул куклу в полотенце и аккуратно спрятал на дно чемодана. Он не был уверен, что именно стоило бы сделать с вещью более опасной, чем казалось ранее, но все же решил просто вернуть ее маме, ведь никто лучше нее не позаботится об этом, а теперь Джинни не спустит с куколки глаз.