Джо Аберкромби - Прежде чем их повесят

— Ах ты ублюдок!

И Тридуба, вылетев из-за деревьев, протаранил бронированное бедро гиганта щитом и отпихнул его в сторону. Громадный металлический сапог врезался в землю рядом с лицом Ищейки, обдав его грязью. Командир, продолжая наступать, пока гигант не восстановил равновесие, рубанул по голому боку Ужасного, осыпая его проклятьями. Ищейка тем временем тяжело дышал и извивался, пытаясь подняться, но сумел только сесть, облокотившись на дерево.

Гигант выбросил вперед бронированный кулак с такой силой, что мог бы снести дом, но Тридуба увернулся и отбил удар щитом, затем ткнут мечом вверх, оставив страшную зарубку на маске Ужасного. Гигант запрокинул огромную голову назад и зашатался, кровь брызнула из отверстия для рта. Командир снова ринулся вперед и нанес страшный удар по пластинам на груди гиганта. Клинок высек искры из черного железа и вспорол синюю голую плоть рядом. Смертельный удар, вне всякого сомнения, но только несколько капель крови упали с клинка, и не осталось никакой раны.

Гигант восстановил равновесие и так заревел, что Ищейка задрожал от страха. Ужасный отставил ногу, поднял массивную руку и двинул ее вперед. Она врезалась в щит Тридуба, отколов кусок обода и пробив щит насквозь, и ударила командира в плечо — он со стоном повалился навзничь. Ужасный бросился вперед, задрав синий кулак. Тридуба зарычал и воткнул меч в раскрашенное бедро по самую рукоятку. Ищейка увидел, как окровавленное острие вышло из ноги сзади, но это не остановило гиганта. Громадная рука опустилась на ребра Тридуба с таким звуком, словно ломались сухие ветки.

Ищейка застонал, вцепившись в грязь, но грудь горела, подняться он не мог, и ему оставалось только смотреть. Ужасный поднял второй кулак, закованный в железо. Поднял не спеша и тщательно, подождал и со свистом опустил, впечатав Тридуба в грязь. Громадная рука снова поднялась — на синих костяшках осталась красная кровь.

Черный силуэт вылетел из тумана и вонзил копье под мышку Ужасному, оттолкнув его в сторону. Это Лихорадка набросился на гиганта, стараясь спихнуть его вниз по склону. Ужасный поднялся повыше, сделал вид, что отступает, но неожиданно двинул рукой и смахнул Лихорадку, словно муху. И смелый воин с криком исчез в тумане.

Гигант не успел отправиться за ним — раздался громоподобный рев, и меч Тула обрушился на бронированное плечо Ужасного, заставив опуститься на одно колено. Тут же Доу выскочил из тумана за его спиной и срубил большой кусок плоти с его ноги. Лихорадка вернулся и с рычанием принялся бить гиганта копьем. Втроем они, казалось, одолевают гиганта.

Ему уже полагалось быть мертвым, пусть он хоть какой громадный. Раны, которые нанесли ему Тридуба, Лихорадка и Доу, должны были превратить его в грязь. Но он поднялся, с торчащими в его теле шестью стрелами и мечом Тридуба, и так страшно заревел из-под маски, что Ищейку затрясло. Лихорадка плюхнулся на задницу, смертельно побледнев. Тул заморгал, споткнулся и выронил меч. Даже Черный Доу отступил на шаг.

Ужасный нагнулся, схватил рукоять меча Тридуба, выдернул окровавленный меч из ноги и уронил его в грязь у своих ног. Но раны не осталось. У гиганта не было совсем никаких ран. Он повернулся и бросился в сумрак, и стена тумана закрылась за ним. Ищейка услышал, как он ломится через лес. Никогда с такой радостью Ищейка не смотрел кому-то в спину.

— Вперед! — закричал Доу, собираясь броситься в погоню, но Тул встал у него на пути, подняв руку.

— Ты никуда не идешь. Мы не знаем, сколько шанка там внизу. А эту тварь мы прикончим в другой раз.

— С дороги, здоровяк!

— Нет.

Ищейка перекатился на живот, морщась от боли в груди, и пополз вверх по склону. Туман уже таял, оставляя после себя холодный чистый воздух. Молчун спускался по склону с луком — стрела наготове и тетива натянута. На снегу и в грязи было много трупов. Почти все — шанка и еще пара карлов.

Ищейка, казалось, потратил целую вечность, чтобы доползти до Тридуба. Командир лежал на спине в грязи, сломанный щит еще держался на руке. Воздух короткими вдохами с хрипом входил через нос, а выходил через рот — с кровавыми пузырями. Глаза Тридуба остановились на Ищейке, подползающем к нему. Командир потянулся, схватил его за рубашку, притянул к себе и зашипел в ухо сквозь сжатые окровавленные зубы:

— Слушай меня, Ищейка! Слушай!

— Что, вождь? — прохрипел Ищейка, которому было трудно говорить от боли в груди. Он ждал, слушал — и ничего не услышал. Глаза Тридуба были широко раскрыты, теперь он глядел на ветки. Капля воды упала ему на щеку и спряталась в окровавленной бороде. Больше ничего.

— Вернулся в грязь, — сказал Молчун. Его лицо обвисло, как старая паутина.

Вест кусал ногти, глядя, как генерал Крой и его штаб скачут по дороге — группа людей в темной одежде, на темных лошадях, торжественные, как похоронная процессия. Снег уже не падал, но небо оставалось грозно-черным, и света было так мало, будто уже наступил вечер. Ледяной ветер обдувал командный пункт, заставляя ткань палатки хлопать и шуршать. Время, взятое Вестом взаймы, заканчивалось.

Он почувствовал желание, почти непреодолимое: повернуться и бежать. Это желание было таким смехотворным, что немедленно появилось новое, столь же неуместное — расхохотаться от души. К счастью, он смог подавить в себе оба желания. По крайней мере, желание хохотать. Дело совсем не располагало к веселью. Стук подков становился все отчетливее, а он размышлял: так ли уж безумна идея с бегством.

Крой резко осадил черного скакуна и спешился, одернул мундир, поправил пояс с мечами, резко повернулся и направился к палатке. Вест перехватил его, надеясь первым начать разговор и выиграть еще несколько мгновений.

— Генерал Крой! Великолепная работа, сэр! Ваша дивизия сражалась с необычайным упорством!

— Разумеется, полковник Вест. — Крой процедил имя так, словно наносит смертельное оскорбление. Его штаб выстроился за его спиной угрожающим полукругом.

— И могу я узнать наше положение?

— Положение? — переспросил генерал. — Положение таково, что северяне отброшены, но не разбиты. Под конец мы им крепко врезали, но мои части вымотались. Не хватило сил для преследования противника. Враг сумел отступить через броды, благодаря трусости генерала Поулдера! Я хочу видеть, как его уволят с позором! Я хочу видеть, как его повесят за предательство! Я добьюсь этого, клянусь честью! — Он оглядел расположение штаб-квартиры, пока его офицеры сердито переговаривались. — Где лорд-маршал Берр? Я требую встречи с лорд-маршалом!

— Разумеется, дайте мне только… — Объяснения Веста прервал нарастающий топот торопливых копыт, и вторая группа всадников появилась у палатки маршала. Кто же это, как не генерал Поулдер в сопровождении своего огромного штаба? С ними во двор подъехала повозка, и в узком пространстве стало тесно от многочисленных животных и людей. Поулдер спрыгнул с седла и поспешил по грязи. Волосы его были в беспорядке, челюсти крепко сжаты, по щеке протянулась длинная царапина. Его малиновое сопровождение последовало за ним: звон стали, сверкание золотой тесьмы, румяные лица.