Татьяна Шуран - Матка

— Они подарили Маргоше разработку под названием "небесная одежда из птичьих перьев". Только пользоваться ей не так легко, как хотелось бы. Пробный полет назначили на сегодня, в семь. Желающие могут прийти и померить, если, конечно, Марго сама для начала справится.

— А что это вообще за штука?

— Ну, это такая длинная накидка из мелких пластин, которые на самом деле полые. В них заливают специальный состав, который потом еще надо наэлектризовать. И тогда можно летать. Мысль та, чтобы обеспечить в индивидуальном транспортном средстве единство пользы и красоты. Но говорят, оно довольно тяжелое, и передвигаться в нем затруднительно. С другой стороны, согласись, это в любом случае не отдельная летающая тарелка. Зато смотрится эффектно, особенно когда наполнитель заряжают: все переливается голубым, золотым и серебряным светом. Можно почувствовать себя настоящей принцессой с Луны! А за повышением удобства эксплуатации, думаю, дело не станет.

— Хороша маскировка! Что же я, если нужно попасть из одного города в другой, должен воссиять на небосводе, как комета?

— Ну, пока что речь идет только о полетах над полигоном… К тому же я не уверена, что эта накидка на тебя вообще налезет!

— Самый эффектный выход был у Бели, когда она испытывала эту странную корону с пластинами, внедряющимися прямо в кости черепа… я никогда такого не видел, молнии били со всех сторон… местные просто попадали, наверное, решили, что явился бог грома.

— Хороший повод создателям стихий основать очередную секту…

— Да Беля там все выжгла, никого не осталось…

— Нет, она только дома посносила, но не все погибли под обломками. Так что появление очередных "Свидетелей Иеговы" вполне возможно.

— Давайте организуем секту имени себя. "Свидетели старателей"!

— А кто-нибудь в итоге решился на операцию по трепанации черепа, которую Беля предлагала?

— Да, хирургам очень не терпелось опробовать на нас этот фокус!

— Как раз добровольцы из хирургов и согласились. Они там теперь типа элитного подразделения — остались охранять рубежи родного госпиталя.

— Приятная новость из очагов нестабильности. Вчера Сухоруков с Пожаловым перестреляли в Белеве не меньше пятидесяти человек.

— Что они там вообще делали? Нельзя вот так заходить в трущобы вдвоем — просто покалечат или убьют.

— По старой памяти. Им казалось, что там все еще ничейная зона, а там уже давно полный порядок. Социальная архитектура как она есть: мега-банды превращаются в гига-банды, а гига-банды — в тера-банды. Преступность в этом районе приобретает шизофренические формы. Неделю назад беременной женщине выстрелили в живот, потому что она недостаточно быстро вышла из машины, которую у неё решили угнать. А это была, между прочим, сестра местного торговца оружием — не последнего человека в обществе. Что уж говорить о простых смертных.

— Талу и компания пропагандируют там культ с жертвоприношениями детей, чтобы сократить численность народонаселения. Все равно там в норме изнасилования детей уже от полутора-двух лет. Ну вот, решили сделать это как бы культовым мероприятием.

— Мерзость какая… вот скоты.

— По-моему, типичный пример религиозного чувства нашего с тобой сородича. То есть, ни руля, ни тормозов нет вообще. Чему ты удивляешься? Отрабатывай энтомологический взгляд.

— Кстати, как там наш экс-осведомитель поживает? Мы его тогда в гараже на Невского отловили, ты его должен помнить.

— Его тогда в изоляторе оставили, на опыты не извели. Но пользы не вышло, когда мы его отпустили, его убили свои. И Василька, дружбана его, тоже убили — тело ритуально разделали, и что не съели, то я потом видел на помойке под заводской стеной. Наверное, Пятнистый, из конкурирующей семьи — у них вечно какие-то счеты с белевскими…

— Я вот получил список — что желательно упомянуть при встрече с аборигенами… Камраден, простите мне мою серость… Егильет это что такое? Колдовской минет?

— Ты в какой сфере собираешься предлагать свои услуги?

— Я должен сделать вид, что умею это странное слово.

— Мда. Крутые времена требуют крутых решений.

— Это такой обман. Создатели стихий придумали новый бренд для якобы особой сексуальной привязки.

— А что будешь отвечать, Клим, если клиент спросит, можно ли сделать егильет исключительно на минет?

— Похоже, чем туманнее я отвечу и больше денег запрошу, тем получится убедительнее…

— Вижу, начинаешь просекать основы миссионерской деятельности! Только не забудь надеть под плащ бронежилет.

— И на вопросы типа "А что будет?.." глубокомысленно отвечай: "Все будет", — не ошибешься.

— Соня хочет делать районную газету на золотых листах.

— В смысле — на золоте? И как все это хранить, сразу сдавать в металлолом, что ли?

— Да нет, там будут стереографические проекторы вкраплены. А сам лист — размером с визитку. Я видела макеты — веселенькие.

— А какой район имеется в виду, земной шар? Мы сегодня здесь, завтра там.

— Станция. Когда мы ее закончим, переселимся с земли, ну так вот — можно считать, местная газета у нас уже есть.

(Стас Ладшев)

Наконец, мы пришли к выводу, что время, отведенное Белей на подготовку, закончилось, и принялись рассчитывать маршрут в Божиярск. Еще задолго до прибытия в город за стеклянными стенами пункта управления станцией открылась самая удивительная картина, которую мы когда-либо видели. В облаках и самом ночном небе зиял бездонный провал, заполненный дневным светом, как исполинский белый столб, уходивший в неизмеримую высоту. Издалека невозможно было понять масштабы разрушения, которое он производил вокруг, но приблизившись, мы увидели, что целые горы, вырванные из земли, вращались в колоссальном вихре, как циклопические снаряды, поднятые в воздух невидимой силой; земля гудела, по ней расползались чудовищные трещины, и в воздух поднимались все новые пласты породы. В эпицентре сверкающей, громовой бури виднелась фигурка Бели — единственная невредимая частица среди всеобщего хаоса. Она безмятежно плавала в воздухе, ее силуэт казался темным, а на волосах переливались серебристые блики. И нас поразила не столько сверхчеловеческая сила разрушения, от которой, казалось, качалась не только земля, но и небо, сколько беспечные, даже как будто рассеянные движения Бели, парадоксальным образом оставлявшие впечатление поистине нечеловеческой беспощадности.

В этот момент я понял, что Беля способна в одиночку сражаться со всей каменной расой, что она способна сражаться против Матки, кем бы та ни была, что она готова воевать, даже если мы все здесь умрем; и тогда я впервые отчетливо осознал, что у людей есть шанс победить.