Константин Башкатов - Сказание о чернокнижнике. Книга I (СИ)

Падший всё-таки задел гордость эльфов, и по рядам дворян прокатился недовольный ропот.

— Две вещи вызвали волнение, мой король, — из-за трона вышла Шейлин, облачённая в пышное золотое платье. Её медово-рыжие волосы были забраны в аккуратный хвост. Советница, как и всегда, была овеяна аурой спокойствия и невозмутимости, словно беды, навалившиеся на Сиралион, её никак не коснулись. — Первое: целители пророчили вам гибель. Странная тьма, казалось, пожирала вас. Это ощущала даже я. А второе…

— О Бездна, как это трогательно! — расхохотался чернокнижник, перебив эльфийку. Та, впрочем, продолжала сохранять невозмутимость и даже не осеклась и не дрогнула от леденящего жилы смеха короля. — Они что, волновались за моё здоровье? — но тут улыбка короля резко сменилась холодной маской, а на губах осталась лишь тень прежнего веселья. Голос стал подозрительным и тихим. — Или они уже начали делить шкуру неубитого медведя? Решали, кто следующий взойдёт на трон? — и вновь повисла тяжёлая, гнетущая тишина. Ашамаэль не терял времени и внимательно вглядывался в лица присутствующих. Все, кто как-то выдал себя, остались в памяти колдуна.

— Ни у кого и в мыслях не было, Ваше Величество, — невозмутимо продолжила Шейлин, которая, кажется, и вовсе не обращала внимания на то, что происходит вокруг. Половина дворян была смертельно напугана, единицы сохраняли спокойствие или с благоговением смотрели на своего короля. — Так вот. Второй причиной споров является то, что Империя Мортис сейчас слаба как никогда и ещё не скоро оправится от поражения. Некоторые ваши подданные утверждают, что нужно нанести удар, пока не поздно. Но многие настаивают на том, что мы не можем позволить себе продолжать эту войну. К дроу уже был отправлен дипломат, он готов начать вести переговоры о перемирии.

— Вот оно что, — усмехнулся король. Голос его звучал тихо и невозмутимо, словно он говорил о вчерашнем завтраке. — О перемирии не может быть и речи. Тёмные эльфы поплатятся за своё вероломство. Я приказываю начать собирать армию — срок вам до середины зимы. Когда же начнётся новый год, мы двинемся в поход и навсегда покончим с этой угрозой. Приказываю вам уничтожать тёмных эльфов везде, где встретите. Брать пленных на поле боя только для того, чтобы потом казнить. Я не успокоюсь, пока каждый тёмный эльф на этой земле не будет убит.

В завершение своих слов чародей взмахнул рукой, мысленно сплетая магическое заклинание, пресекая все попытки споров — сейчас ему было не до этого. Маги обычно подобные мероприятия никогда не посещали, посему чернокнижник не боялся разоблачения.

— Иирс, Шейлин, вы останьтесь, а остальные могут быть свободны. Я жду от вас максимального результата, — сдержанно произнёс чародей, наблюдая, как спешно покидают эльфы тронный зал. Дворяне не заставили себя ждать, поэтому вскоре Ашамаэль обратился к своим советникам:

— Вам предстоит поработать вместе. Я хочу, чтобы вы вычислили тех, кто замышляет или замышлял мятеж против меня. А также прочих, кто неверен мне и готов переметнуться. Скоро я составлю для вас список определённых лиц, дабы облегчить поиск.

— Что будет с этими эльфами? — голос Иирс сделался сухим и безжизненным, словно он уже знал ответ. Впрочем, король лишь улыбнулся и пожал плечами.

— Будут сосланы. Или посажены в темницу до дальнейшего разбирательства, — маршал тут же изменился в лице: на нём явно читалось удивление с примесью недоумения. Шейлин при этом оставалась по-прежнему невозмутимой. В этот же день чернокнижник, сдерживая всё нараставшее беспокойство, составил список и, наконец, покинул своих советников. Если вначале это странное чувство подавило эмоции, то сейчас они вновь выплеснулись с новой силой. И Ашамаэль не медлил: полностью отдавшись дикому порыву, он вновь поднялся на самую вершину башни эльфийских магов, над которой продолжал зиять разрыв, оставленный после дуэли с магистром. Выкрикнув слова заклинания, он обратился в клубящуюся тьму и в безудержной ярости устремился вдаль сквозь горький дождь. Чёрные дымы вокруг чародея разрезали белые молнии и озаряли постоянные вспышки.

Тёмный маг знал, куда направлялся. У Длани было множество убежищ, а о главном знали только доверенные лица, но об одном из мест, где собираются тёмные маги, падший эльф имел полное представление. Небольшой заброшенный замок. Обычно там не более десятка неофитов, и именно туда нанесёт первый удар Ашамаэль. В безудержной злости он намеревался снести весь замок, не оставив там живого места.

— Отринь свет, как сделал это твой Падаан-слабак, — шептала Сакфир на ухо Маэлин, откинув её светлую голову. Цепкие пальцы чернокнижницы держали эльфийку за волосы. По щекам светлой девы градом катились слёзы, на скуле зияла гематома. — Пусть он увидит, что ты раскрыла его обман!

— Я… Не верю. Оставь меня…

— Ты обманываешь саму себя! Файон лишь жалкий трус, ты сама это знаешь. Он даже в глаза тебе взглянуть не решился, когда ПРЕДАЛ своего короля. Ты по-прежнему не веришь? — но Маэлин молчала. Тем временем в просторный тёмный зал, освещённый светом множества факелов, начали входить люди в чёрных балахонах, окружая женщин. Находились они в зале, который изнутри напоминал стены огромной церкви. Сквозь цветные витражные окна на пол лился алый закатный свет. Эльфийка не помнила, когда и как её привели сюда, ибо была без сознания. Но сейчас её одолевал неподдельный ужас, сомнение грызло душу. Неужели Падаан действительно просто откупился ей? Но зачем? Тем временем Сакфир скрылась среди тёмных магов. И лишь голос скрипучим эхом дробил сознание девушки:

— Так умри же, цепляясь за свет! Но хочешь ты того или нет, душа твоя попадёт в руки Дартазаэля!

Огни вспыхнули ярче. Светлая эльфийка была заключена в цепи и подвешена на стальном столбе. В свет вновь вышла тёмная колдунья, и в руках её сверкал обсидиановый кинжал. Маги гулкими голосами начали читать заклинание. Маэлин только сейчас увидела, что над входом в зал стояло ужасающее изваяние тёмного бога Дартазаэля в его истинном облике, который он обрёл после падения. Сакфир повернулась к статуе Дартазаэля и громко произнесла:

— Всетемнейший Владыка! Я приношу эту невинную душу в жертву тебе! Прими же мой скромный дар… — эльфийка в ужасе замерла, ожидая, что будет дальше. И вот колдунья резко развернулась и молниеносным движением полоснула Маэлин кинжалом по животу. С губ сорвался испуганный вопль боли, и на пол хлынула кровь. Голоса магов стали громче, в глазах эльфийки помутилось, но она по-прежнему оставалась в сознании. Волей Сакфир в сознании она будет до конца. Чем громче становились голоса, тем ярче пылали факелы, пока весь мрачный храм не залился огненным светом. Сакфир не остановилась на достигнутом и почти в упор приблизилась к эльфийке. Рука её опустилась вниз и с омерзительным звуком погрузилась в рану. Маэлин мысленно взмолилась о смерти или хотя бы забытьи, но ни Создатель, ни Альмис не услышали её молитв. Глаза светлой девы в агонии закатились, лицо покрылось горячей испариной и побледнело. Сакфир с плотоядной улыбкой медленно отошла, в руках держа внутренности несчастной эльфийки. Резкое движением тонкой руки, и с фонтаном алой жизненной энергии внутренности Маэлин разлетелись по полу, обагряя всё вокруг тёплой кровью. Голоса тёмных колдунов становились тише. Или это эльфийка медленно погружалась в объятия смерти? Душный зал наполнился неприятным запахом. Уже вслух Маэлин молила о смерти самого Дартазаэля, отчего тёмная колдунья оглушительно расхохоталась.