Далия Трускиновская - У Пресноводья дуб зеленый…

– Наконец-то! Ну, наконец-то…

– Ты не замерзнешь? – спросил парень, целуя и обнимая водяницу.

– Да я привычная!

И они наперебой принялись рассказывать друг другу новости.

А новости были в основном неприятные.

Родриго встретился с Уклейкой в знаменательный для себя день – он сдал последний экзамен в институт, это дело отмечали целой компанией неизвестно у кого, так что он, пытаясь ночью пешком дойти до дому, заблудился и набрел на спорткомплекс. Всю зиму парень исправно учился и еще подрабатывал, хотя обстановка делалась все хуже и хуже – город подтапливало, а институт как раз был построен на низком острове.

Мать, решительная дама, довольно скоро сообразила, что добром все это не кончится.

Как девятнадцать лет назад ее патриотизм не помешал ей заниматься любовью с чернокожим Мугумбе Квамба из Камеруна, так теперь он не мешал искать прибежища за границей. Он у нее и раньше-то был весьма умеренный, дальше исполнения народных песен его амбиции не простирались, а когда начался очередной всемирный потоп – он и вовсе сошел на нет.

– Ну, Родриго Ивановс, нам с тобой тут больше делать нечего, – сказала Астрида Иванова, причем не на государственном, но на чисто русском языке, поскольку, будучи полукровкой, она без всякого билингвального обучения с детства оба эти языки знала. – Я не хочу, чтобы мой единственный сын жил, как водяной на болоте, и мхом тут от сырости порос.

– Так что – к папе в Камерун поедем? – ехидно спросил единственный сын.

– Если Камерун в безопасном месте, можно и туда… – мама задумалась. – А вообще я с одним человекм списалась, из штата Массачусетс…

Тут и выяснилось, что Астрида завела несколько женихов в разных концах света, переписываясь с ними электронным образом по-английски, всем наобещала сексуального удовлетворения, и теперь осталось выбрать того, что живет повыше и побогаче.

– И ты выйдешь замуж за человека, которого в глаза не видела? – удивился Родриго, считавший, что подобные глупости даже в его возрасте недопустимы, и честно заподозривший маму в старческом слабоумии. – Ты же ничего о нем не знаешь! Ты даже не знаешь, свою фотографию он прислал или чужую!

Еще он подумал, что хотя мама и неплохо выглядит, но ведь ей уже сорок, и кому там, в Штатах нужна сорокалетняя крашеная блондинка, если молоденьких и натуральных – выше крыши? Но вслух говорить не решился.

А мама подумала, что перед тем, как оказаться в объятиях Мугумбе Квамба, она знала о нем ненамного больше, но распространяться на эту тему не стала.

– По-твоему, умнее оставаться в умирающем городе и идущей ко дну стране? – спросила она. – Ты должен получить серьезное образование. Я, конечно, не найду в Массачусетсе такой же хорошей работы, какую имела здесь…

– Имела?

– Моя фирма со следующего месяца закрывается, – тихо сказала мама. – Мы ведь – филиал, ну так вот – филиал на болоте никому не нужен…

Родриго попытался объяснить Уклейке, что такое электронная почта, фирма, филиал, но она в последнее время и без того много новых иностранных слов узнала, все они в голове не помещались.

Водяница поняла только, что любимый ее покидает, и повисла у него на шее.

– Не пущу, не пущу! – твердила она.

– Так я никуда и не поеду, я тут останусь, – шептал ей в ухо Родриго. – Ну, куда я от тебя поеду?

Ох, не стоило этой парочке целоваться, сидя на заборе, не ко времени вышли страстные поцелуи. Да уже не переиграешь, и Уклейка с Родриго принялись строить планы совместной жизни на болотах. Планы эти были в точности таковы, как у всех несовершеннолетних, вообразивших себя страшно взрослыми, в частности – присмотрев место для двуспальной палатки, они совершенно не подумали, где Родриго будет брать человеческое продовольствие, а когда Родриго обещал подружке взять плейер с компакт-дисками, ему и на ум не брело, что батарейки очень скоро сядут, других же взять негде, а без музыки он жить не привык. Ну и прочее в том же духе.

За этими разговорами и застал парочку встревоженный Коська.

– Вот ты где! С мелиоратором!

– Ругаться будешь – вообще к болотным чертям жить уйду, – пригрозила водяница. – Они людей принимают.

– Ну и уходи! Поглядим, как ты в избушке зимовать будешь!

– Ну и уйдем!

– Уйдем?

– Уйдем, – демонстративно обняв Уклейку, сказал Родриго. – И поженимся. Так что не мельтеши, у нас все серьезно.

– Болотные черти, что ли, вас повенчают? – ехидно осведомился Коська. – Ну-ну! Вот дядька Антип вернется – он тебе устроит венчание!

– А ты за батьку не решай! – выкрикнула Уклейка. – Может, он сразу согласие даст!

– Да ни в жизнь он согласия не даст! Когда болота высохнут – не раньше!

– А если у нас любовь? – привела главный, как ей казалось, довод Уклейка.

– Любовь-любовь! Нам на болотах такие зятья ни к чему!

– Это почему – ни к чему? Он что – тебя глупее?

– Потому что мы – пресноводные, а он… черномазый!

Каким образом Коська додумался, что это и есть ахиллесова пята незваного зятя, сказать трудно, но вот осенило его – он и брякнул.

– Ага! – нехорошо сказал Родриго. – Ну, ты допросился.

Он отстранил Уклейку и пошел на Коську, сжав кулаки.

Коська, почуяв драку, ждал противника, растопырив руки и присев, как оно полагается в поединках у водяных. Он только не сообразил, что противник выучен иным приемам.

Водяные, когда схватываются, стараются друг дружку заломать и в слякоть спиной впечатать. На кулаках они не бьются, потому что лапу с перепонками меж пальцев в толковый кулак сложить затруднительно. Ногами тоже не дерутся – во-первых, широкая и плоская лапа не может нанести четкого и прицельного удара, а во-вторых, им даже в голову не приходило, что такое возможно. Вот и получилось, что водяные столетиями занимались чем-то вроде греко-римской борьбы, что была популярна у людей сто лет назад, да вышла из моды.

А Родриго должен был по гроб жизни благодарить свою умную маму – увидев, что сына во дворе из-за черной физиономии допекают кличками, она отдала его в секцию бокса, откуда приятели переманили мальчишку в клуб карате, и дальше он каждый год занимался у нового сэнсея, изобретшего свой, особо перспективный вид этого боевого искусства.

В конце концов Родриго набрел на умного человека, объяснившего, что исповедовать один какой-то стиль – значит признать не только его преимущества, но и его ограничения, а противнику в уличной драке не станешь объяснять, что по правилам Шо-то-кан перед началом боя необходимо раскланяться и снять ботинки. Так что действовать следует исключительно по обстоятельствам, и если обстоятельства позволяют провести сокрушительный удар апперкот – не мучаться из-за того, что в карате апперкоту не место.