Екатерина Богданова - Борьба за жизнь

— Как вам будет угодно, — покорно склонила я голову, но взгляд исподлобья все же на него бросила. И не зря, мне удалось заметить, как с его лица на мгновение слетела маска доброжелательного старичка, приоткрыв личность решительную, расчетливую и далеко небезобидную. Ничего хорошего, в общем, я не увидела, только напугалась еще больше. Но зато теперь буду еще осторожнее. Самая распространенная ошибка в любой игре — недооценить своего противника. Мне эта ошибка теперь не грозит.

А еще я четко осознала, что Юлоне здесь точно не место. Он же ее сломает и не поморщится! Все-таки баронесса Ангори очень умная женщина, ведь сначала она хотела отдать этому стервятнику Дамон или Касиян, самых сильных из нас. Умная, но безжалостная, ведь Юл она бросила ему на съедение, как расходный материал. И даже когда Юлона сломалась бы, придраться было бы не к чему, этот мужчина знает себе цену и понимает, как его внутренняя сила довлеет над окружающими.

— Ну что ж, — заговорил он спустя минуту молчаливого изучения поверхности столика. — Меня можете звать Мордок, без чинов и титулов, просто Мордок. А вас, как я уже знаю, зовут Юлона, но с этим именем вам придется распрощаться. Надеюсь, вас это не очень расстроит.

— Нисколько, — заверила я его. Расставаться с чужим именем, чтобы получить взамен другое такое же чужое? Судьба не только азартна, она еще и извращенным чувством юмора обладает.

— Вот и замечательно. Мне нравится ваша покладистость, но, надеюсь, в дальнейшем вы не будете столь же мягки в обращении с окружающими, — улыбнулся Мордок.

— Все зависит от того, кто будет меня окружать, — задумчиво ответила я, допивая-таки чай.

Когда ставила чашку, вздрогнула от резкого сухого смеха и чуть не расколола ее дном белоснежное фарфоровое блюдце.

Так и подмывало ехидно спросить: «Чего ржешь?», но я только вежливо отвела взгляд, чтобы не быть свидетельницей невоспитанного поведения пожилого человека.

— Вы мне все больше и больше нравитесь, дорогая. Уверен, мы сработаемся, — отсмеявшись, проговорил Мордок. — Когда-то и я был таким же дерзким, но осторожным. Мы с вами чем-то похожи.

«Не дай богиня!» — Это я подумала, а вслух же произнесла вежливо:

— Благодарю за лестную оценку.

Оценка конечно же была далеко не лестной, по крайней мере, на мой взгляд, скорее я польстила Мордоку этой репликой. Но те, кто не гнутся, ломаются быстрее.

— Думаю, вы готовы узнать, что нам с вами предстоит сделать, — проговорил Мордок, прекратив улыбаться и мгновенно превратившись в серьезного делового человека.

— Более чем, — заверила я его. Пути назад все равно уже не было. Меня оценили и признали пригодной для загадочной миссии. Откажись я сейчас, еще не узнав, в чем эта миссия заключается, в живых вряд ли бы оставили, лишние свидетели в тайных делах — непозволительная роскошь. А то, что я не Юлона, скорее всего, вообще никакой роли не сыграет. Разве что исполнителей за промах накажут.

— Не буду ходить вокруг да около, скажу прямо: вам предстоит сыграть роль принцессы Саминкары, второй дочери его величества короля Возрена Седьмого.

Молчала я минуты три, размышляя над тем, не тронулся ли этот старикашка умом. И как я буду изображать душевнобольную девушку? Мне что, на людей бросаться и головой об стены биться? Я, конечно, понимаю, ее никто никогда не видел, но слухи-то ходили весьма недвусмысленные.

— Понимаю, вы шокированы, но все не так страшно, как кажется, — заверил меня этот, скажем так, эксцентричный пожилой человек. А если быть откровенной — свихнувшийся старикашка. Хотя… Скорее всего, это только предисловие, и судить пока рано.

— Саминкара, — проговорила тихо, будто пробуя имя на вкус. — Кари?

Судьба… Что тут еще скажешь?

— Да, насколько я помню, когда принцесса была малышкой, гувернантки именно так ее называли… до тех пор, пока не начали проявляться симптомы болезни, — покачал головой Мордок. — Вы великолепно держитесь. Сейчас я объясню суть предстоящей операции, и вы все поймете.

— Да уж будьте любезны, — не удержалась я от ехидства.

— Дело в том, что уже довольно долгое время слухи о недуге принцессы разбавляются информацией о том, что это именно слухи. И многие уже готовы поверить в то, что в действительности король спрятал единственную нормальную дочь от всего мира с целью уберечь ее от невзгод. Именно эту выпорхнувшую из-под родительского крыла затворницу вы и будете изображать, — будничным тоном проговорил Мордок.

Всего-то! Сыграть роль принцессы! И это при том, что я убедительно солгать могу, только если ситуация действительно крайне экстремальная. Хотя куда уж экстремальнее! И как долго я буду играть принцессу? А самое главное, что ждет меня по окончании спектакля? Эшафот, как самозванку? Или, быть может, дом умалишенных? Или просто утопят по-тихому и концы в воду… в прямом смысле?

— Для кого планируется представление? — спросила с надеждой на то, что нужно будет выйти, пару раз степенно поздороваться и навсегда исчезнуть с королевской сцены.

— Для всех, — лаконично ответил Мордок. — Для Возрении, близлежащих государств и прежде всего для Наминайской империи, в частности — для императора Анторина Намийского.

Все, это было слишком даже для меня! Не знаю, как мне удалось откинуться на спинку кресла и не свалиться на пол. Приходя в себя, тихо порадовалась, что лишилась только способности двигаться, а не мыслить здраво. А поводов для безумия было более чем достаточно. Вернее, повод был один, но впечатляюще огромный.

— Ну что ж вы так разволновались! Никаких особых премудростей в вашей роли нет. Просто будьте собой, но с немного подкорректированной родословной, — успокоительно похлопывая меня по руке, проговорил Мордок.

Захотелось схватить со столика посудину потяжелее и со всех сил опустить ее на голову интригана.

— Быть собой… Если я буду собой, даже ребенок не поверит, что я принцесса, — пролепетала я, взяла сливочник и, вместо того, чтобы разбить его о голову Мордока, приложила прохладный пузатый бок посудины ко лбу.

— В том-то и прелесть ситуации, что по легенде принцесса была лишена общения с придворными и вполне имеет право на некоторые странности в поведении в обществе, — радостно проговорил мужчина. И чему он так самозабвенно радуется? Нравится мучить молоденьких девушек?

— И как долго я должна буду играть эту роль? — спросила уже шепотом. Мне вдруг стало казаться, что я такая маленькая, а мир вокруг огромен и продолжает увеличиваться с невероятной скоростью. Или это я уменьшалась? Безумие, оставь меня, мне и так несладко!