Добрый - Дмитрий Дмитриев
Принцесса заложила руки-лапки за спину, и начала медленно вышагивать по пещере, бормоча что-то себе под нос. Периодически она останавливалась, пристально смотрела на лежащего меня, потом мотала головой и снова продолжала своё монотонное вышагивание. Это продолжалось довольно долго, но ни к какому результату не приводило.
Я же попытался растащить свои глаза от переносицы, но они настойчиво отказывались возвращаться на привычное для них место. Наверное, обиделись. А что, я бы тоже обиделся. Не дали им бедным сблизиться друг с другом. Столько лет прожили вроде и вместе, а на самом деле порознь. Тут бац — и такая возможность, и надо же стать такой маленькой помехе, как какая-то переносица. И как встала нерушимой стеной, обороной, понимаешь, стальной... Точнее, костяной.
— Нет, вкусненький, — голос принцессы вернул меня из этих идиотских размышлений, — как закрыть твой хаос мыслей от посторонних, я не знаю. Но в мир тебя такого выпускать нельзя. Хотя стоп! Ну-ка, ну-ка, ну-ка, — принцесса аж подпрыгнула, как будто ловя улетающую от неё мысль просветления. — На поляне, у могучего древа, твои мысли так не бегали. Точно, даже мне стоило приложить усилия, чтобы их увидеть. Так, так, так, — она задумчиво потёрла лапкой о лапку, как бы очищая пришедшее к ней озарение от всякой ненужной шелухи. — А ну, смотри на меня и отвечай: ты специально это сделал?
— Чем смотреть? — прорычал я в ответ, ещё раз безрезультатно попытавшись растащить глазки.
— А, это, — взмахнула лапкой принцесса и щёлкнула меня коготком по носу. Глаза как будто испугались этого безобидного щелчка и рванули по своим местам. — Говори давай, а то верну обратно, да так и оставлю.
— Что говорить-то, я не понимаю? — пробормотал я в ответ, старательно погоняв зрачки по глазной орбите и убеждаясь в их прежней подвижности.
— Дурной настойкой нужно было меньше поить, Мара, — долетел до нас двоих третий голос, заставивший принцессу подпрыгнуть.
— Хлоя? А как? Почему я не почувствовала?
— Здравствуй, Мара. Выросла, шёрстку сменила. Может, и трон теперь твой? — Хлоя медленно направилась к принцессе, но в итоге остановилась чуть поодаль.
— Не твоё дело, — огрызнулась Мара, и её глаза заискрились водоворотом огоньков.
— А ребёнком ты было куда покладистее, — в глазах Хлои заиграли такие же водовороты. — Помнишь, как на коленках у меня сидела, да на ножке моей качалась, да хихикала от удовольствия?
— И у тебя ещё хватает наглости это вспоминать? — скорость огненного водоворота в глазах Мары всё усиливалась.
— А почему бы и не вспомнить прекрасные деньки? — улыбнулась Хлоя, но улыбка получилась неестественно-настороженной.
— Я хотела тебе сохранить жизнь, Хлоя, мне нужна была твоя жизнь, но чувствую, что я старалась зря.
Из глаз Мары вырвалось огненное торнадо и рвануло в сторону Хлои. Глаза последней извергли точно такое же торнадо, которое рванулось навстречу первому. Два этих огненных катаклизма притормозили друг перед другом, покачались из стороны в сторону, словно расшаркиваясь в уважительных приветственных поклонах, и вдруг рванули в объятья друг друга как страстные любовники. Веер сверкающих искорок красивым бутоном расцвёл на вершине крутящего пламени и умопомрачительным водопадом стал медленно оседать на дно пещеры.
Я всё равно сильнее тебя, Хлоя! — кричала Мара сквозь рёв бушующего пламени.
— Остановись, девочка, что ты творишь? — вопрошала в ответ Хлоя.
— Во мне сотни и тысячи капелек силы погубленных варов.
Единое огненное торнадо стало ещё насыщеннее. Водопад искр из раскрывающегося бутона усилил своё течение. Вот он достиг пола. Вот, секундочку подумав, выплеснул в стороны небольшие щупальца ручейков, как бы пробуя поверхность на возможность вольготного течения по ней. Вот ручейки, осмелев, побежали в разные стороны, радостно искрясь от удовольствия. Хотя нет. Стоп! В какие стороны? О боже! Эти реки огня не потекли ни в сторону Хлои, ни в сторону Мары, они двинулись вправо и влево от них, набирая и увеличивая силу. И одна из них неуклонно приближалось ко мне.
Ну уж нет! Мы так не договаривались. Вы тут, девчонки, хоть все волосёнки себе до корней сожгите. Можете друг из друга бифштексов с кровью понаделать, можете и полностью прожаренных, а моя пропечённая тушка с румяной корочкой отказывается быть украшением данного стола. Мне и в сыром виде неплохо. Мне так существовать вольготнее.
Наплевав на все запреты не двигаться, которые давала мне принцесса, я что было сил рванул от огненной реки.
Ага, сейчас. Прямо ракетоноситель «Протон» на взлёте. Куда там первой космической скорости до моей. Всё, что мне удалось, — это перевернуться и плюхнуться на живот.
Я попробовал ещё раз вскочить на ноги и ринуться со всех них родимых подальше от пламени, хищно искрящегося метрах в двух от меня. Единственное поступательное движение, удавшееся мне совершить, — изгиб меня в районе талии с последующим выкидыванием тела вперёд на несколько сантиметров. При этом я чуть не оставил весь свой фейс мелким кровавым следом на каменном полу.
И какой же гад мне не даёт нормально двигаться?
О чёрт! Вспомнил. Эта мелкая пушистая дрянь меня связала! А ещё принцесса.
Собрав волю в кулак, я напряг все оставленные мне богом в моём пропитом организме мышцы, пытаясь разорвать сдерживающие меня путы. Нет, всевышний был сегодня явно на стороне пут.
С неимоверным усилием я попытался просто покатиться. Способ передвижения гусеницей стёр бы меня об пол как червяка о наждачную бумагу.
