Гидеон (СИ) - Генрих Эдуардович Маринычев
— О смраде? — Брови Ленье удивленно скакнули вверх.
— О смраде, да. О смраде горящего тела.
— О смраде? Не знаю. Нет. А что это такое? — спросил он с невинным видом.
Его ответ чуть не свел меня с ума. Как? Почему? Почему он о таком не знает? Смрад — это смрад, это известно всем.
Хотя…Всем? Всем, таким как я. Но Ленье не я, и не такой, как все. Наш Ленье — благородный. Такое ему скорее всего неведомо. Наверняка он за всю свою жизнь ничего такого не нюхал. Он из богатой семьи, и поэтому все, что он обонял, это духи и яства. Мне ли это не знать? Я ведь служил у господ.
Что до его обучения, так он, как и я, учился в магической школе. Он, как и я, тренировал свою магию на чучелах и мишенях. Атаковал лишь издали, ведь он у нас — маг огня. Да, чучела и мишени тоже слегка воняют. Но не так, как плоть.
А в этот раз он атаковал живого человека. Атаковал своей магией. Атаковал впритык. А горящая плоть источает смрад. Сильный, удушающий смрад. Мне, как холопу, это прекрасно известно — я часто бывал на кухне и чуял, как пригорают туши. Я слышал запах паленых перьев птицы, ощущал вонь от обгорающей щетины кабана. А Ленье об этом не знал. За что и поплатился. Ведь для него, для такого, как он, это не просто вонь — это все равно, что упасть носом в костер. В костер, который тушили мочой и калом.
Вот такие дела.
Я поднял голову и взглянул на лицо Ленье — белое, худое, измученное и несчастное. Жалко благородного, невероятно жалко. Получить дар, обучиться магии, и все загубить из-за несчастного случая. Случись такое со мной, я бы сильно расстроился. Кем бы я стал, если бы не смог колдовать? Снова слугой? Нет — увольте. Есть то, что дают, спать там, где укажут, и работать столько, сколько мне повелят. Нет уж, спасибо — такого мне больше не надо.
Но к огромному счастью, я знал, что ему нужно делать.
— Слушай Ленье, — начал я осторожно, словно он был дичью, которую я боялся спугнуть. — Так получилось, что я, э-м-м, знаю, как тебе можно помочь.
— Что? Знаешь? Ты? — Несмотря на мою вежливость и осторожность, гордость Ленье вспыхнула с новой силой. Да так, что вся хмель разом из него испарилась. — Да кто ты такой, чтобы знать такое? Кто ты такой, чтобы разбираться в подобном? — гневно воскликнул он. Руки его дернулись, и он едва не разбил стоявшую рядом бутылку.
— Да погоди, погоди. — Я замахал руками, чтобы он успокоился. — Дай мне сначала сказать.
— Сказать? Тебе? Да о чем? — не унимался он.
Пришлось идти напролом.
— Помнишь, я говорил тебе, что трудился в библиотеке? — смело заявил я.
— Верно. И что с того? — презрительно хмыкнул он.
— Там я почел много разных книг. Умных книг, — мягко продолжил я.
— Допустим. И что с того?
— В одной из книг, что я смог прочитать, описывался похожий случай.
— И? — произнес Ленье, но уже без того прежнего гнева. Видимо, его самолюбию несколько полегчало, когда он узнал, что спасительный совет исходит не от меня, а из чьей-то книги. То есть, в случае чего, его спасу не я, а неизвестный автор.
Великие боги — как же в нем много гордости!
— Там говорилось, что такие болезни… или такие беды, можно исцелить одним способом — нужно перебороть свой недуг.
— Перебороть? Это как?
— В книге писалось так: "тот страх, что имеет власть над человеком, нужно перебороть более сильным чувством", — процитировал я.
— Перебороть? — задумчивым тонам переспросил вельможа. Увидев его замешательство, я невольно обрадовался — раз он об этом думает, значит, он сомневается. А раз он сомневается, стало быть, шансы есть.
— Да, перебороть. Прочитав объяснения, я понял, что нужно делать — во время колдовства нужно думать не о своем страхе, а о чем-то другом.
— Другом?
— Да. О чем-то более важном.
— Важном для кого?
— Важном для себя, — пояснил я ему.
— Странный способ, — снова подумав, не слишком уверенно отозвался он.
— Странный, согласен, — кивнул головою я. — Но легко выполнимый.
— Даже не знаю. Разве может помочь подобное? — хмыкнул скептически он.
— Вот мы и проверим. Это же сделать раз плюнуть, — с улыбкой ответил я.
На следующий день, не дождавшись Акима, я снова пошел охотиться. Но на этот раз отправился не один, а пригласил Ленье. Ну а что? Пускай подышит не затхлыми винными парами, а хладным свежим воздухом, посмотрит не на привычные беленые стены, а на молодую траву. Послушает, как спешит ручей, посмотрит, как по небу бегут облака. А я приготовлю ему небольшой сюрприз. Именно приготовлю.
Первую часть пути, пока мы добирались до леса, Ленье со мной не разговаривал. Понять причину его молчания не составляло труда — ему было стыдно за вчерашнее откровение. Ну, а-то как же — признался в такой беде! И кому? Холопу!
Но это молчание меня не тяготило. Пусть молчит, если хочет — мне было чем заняться. Как только мы пришли на облюбованную мною поляну, я приступил к охоте: углубившись в чащу, принялся выслеживать зверя, и через какое-то время вернулся обратно с небольшой тушкой куницы. Больше сегодня я охотиться не желал — я задумал угостить благородного свежеприготовленным мясом. А-то что он все на холодной буженине и на черном хлебе сидит? Так недолго и живот испортить — желудки у таких, как он явно не луженые.
Понимая, что абы как приготовленное блюдо юноша кушать не станет, я хотел приготовить его не хуже, чем в знакомой харчевне. Поэтому я взял с собой все имеющиеся у меня инструменты, самые лучшие приправы и, призвав на помощь все терпение и ловкость, принялся готовить.
Как я и предполагал, новая обстановка хорошо повлияла на благородного: вначале Ленье просто стоял рядом, как истукан. Но затем, со временем, начал потихоньку оттаивать — то птицей какой-то заслушается, то за странным облаком проследит своим взглядом. Когда я разжег костер и принялся колдовать над тушей, он даже решил со мной заговорить.
— Слушай, Гидеон. На счет того разговора… — заговорил он с тенью уже привычной холодности.
— Да? — вежливо переспросил я, присаживаясь с остывающей тушей у разгорающегося костра.
— Ты уверен, что на меня повлиял именно запах? — спросил он несколько напряженным и недоверчивым голосом.
Опять сомневается. Оно и понятно — с чего он должен верить умозаключениям бывшего
