Девочка и луна - Марк Лоуренс
— Турин? — Эррис щелкнул пальцами перед лицом Турина.
— Э-э?
Эррис указал поверх крыш туда, где шпили какого-то огромного здания бросали вызов небу.
— Собор Сент-Аллам. Именно там Эулар завтра встретится с первосвященницей — если он еще этого не сделал. Хорошая новость заключается в том, что ящичек находится в этом направлении. — Он указал на боковую улочку, ведущую в противоположную сторону. — Так что нам не придется осквернять самое святое место этих людей. По крайней мере, не сегодня.
— И плохая новость в том, что он, возможно, уже видел первосвященницу и находится на пути к Сеусу? — спросил Турин.
— Попал в точку. — Эррис пошел прочь, окликая Мали.
— Так где же это, в точности? — спросил Турин, используя свою лед-работу, чтобы отклонить еще одного зеленоземельца, который, казалось, намеревался врезаться в него.
— Ну, это непростая задача, — сказал Эррис. — Было время, когда я мог бы узнать это с точностью до дюйма, но системы, которые я использую, пришли в упадок. Большинство элементов буквально свалились с неба. Но он определенно в городе. И в том направлении. Почти уверен.
— Мали, что лежит в том направлении? — спросил Турин.
Эррис передал вопрос:
— Она не знает.
— Не знает? — Турин посмотрел на девушку. — Как она может не знать?
— Это большой город. Вероятно, она нечасто выходит из монастыря. Это не пещеры. Здесь почти все незнакомы почти со всеми остальными. Скорее всего, большинство людей, которые здесь живут, могут заблудиться в своем собственном городе, если несколько раз свернут не туда.
Они свернули за еще один угол, следуя по более узкой, грязной улочке. Дома здесь все еще были высокими, но выглядели так, словно их разделили на множество секций. Белье свисало с давно не чищенных каменных балконов. Еще один поворот привел их в район, где теснились односкатные лачуги, скопление крыш прерывалось случайными разрушенными колоннами или рухнувшими арками. Турин сразу почувствовал себя как дома. Он прожил почти всю свою жизнь в лачуге, подобной этим, построенной на руинах чего-то гораздо большего. Но он не знал, почему этот район должен существовать здесь, среди такого изобилия.
— Сюда. — Эррис резко повернул налево. — Возможно.
Он повел их по черному как смоль переулку между двумя высокими зданиями, в которых, казалось, не было окон. Над крышами, в дальнем конце, мерцал в свете звезд купол. Мали указала на него и что-то сказала.
— Она думает, что это часть церковного дома отдыха, — сказал Эррис. Он продолжил переводить: — У каждого архонта есть место в центре комплекса — частный дом, где они останавливаются во время визитов в столицу.
— Вот где должен быть Эулар. — Чем ближе они подходили к Эулару, тем менее уверенным в своей миссии чувствовал себя Турин. Эулар был одним из Сломанных, доверенным и надежным, который оказался кем-то совершенно другим. Одна мысль о нем заставляла Турина беспокоиться обо всем остальном, во что он верил. Он стряхнул с себя это чувство и последовал за Эррисом.
Впереди горел единственный фонарь, висевший над дверным проемом, его фитиль был низко обрезан. Мужчина с бритой головой вышел, чтобы преградить путь. На нем была туника с поясом, он двигался быстро и грациозно.
— Кто он такой? Почему ничего не говорит? — Что-то в этом человеке заставило Турина нервничать.
— Он Боевой Брат, монах из Церкви Предка, — перевел Эррис. Он что-то сказал мужчине, и монах в ответ изменил позу и поднял оба кулака. Одежда мужчины сдвинулась, когда он встал в позицию, и Турин увидел меч на его поясе. Как и те, что носили Красные Сестры, меч был короче и тоньше тех, которые делали Сломанные, но все равно выглядел способным оторвать руку или голову.
— Не думаю, что он здесь, чтобы арестовать нас. — Эррис вздохнул и шагнул вперед. Рука, которую повредил трехголовый пес, двигалась лучше, чем раньше, но все еще не слишком хорошо.
— Если бы он хотел нас убить, то вытащил бы свой меч… — В этом пункте Турин не был полностью уверен. От этого человека исходила аура компетентности. Монах не был похож на человека, который совершает ошибки.
— Мали говорит, что не убьет монаха. — Эррис встал лицом к лицу с Красным Братом: — И я тоже не хочу его убивать…
Мужчина развернулся, чтобы атаковать, и взмахнул ногой в попытке выбить ногу Эрриса из-под него. Оба они превратились в размытое пятно, движущееся слишком быстро, чтобы Турин мог за ним уследить. Красный Брат сражался в манере, похожей на ту, которой Эррис поразил Сломанных, но они не были одинаковыми. Движения монаха были каким-то образом более плавными, каждая атака или защита перетекали в другую таким образом, что все это казалось одним заранее определенным действием.
Хотя Турин не мог уследить за всем, были моменты, особенно в конце длинной комбинации атак и контратак, когда он видел нанесенный удар — кулак, попадающий в плоть, удар ногой по бедру, бросок, отбрасывающий противника. Казалось, что Эррису доставалось больше, возможно, он получал по три сильных удара ногами или кулаками за каждый скользящий удар, который наносил. С другой стороны, его скользящие удары заставляли монаха кружиться, в то время как нападение монаха имело гораздо меньший эффект. Красный Брат выглядел так, словно его кулак мог пройти сквозь лицо человека, но, казалось, он мог скорее повредить дереву, чем Эррису.
После первого мгновения удивления монах быстро приспособился к неожиданной силе и весу Эрриса, максимально увеличив свою скорость, чтобы избежать хватки Эрриса. Эррису удалось схватить одежду своего противника, но сверкнула сталь, и Красный Брат освободился. Прошло всего несколько ударов сердца, прежде чем пара рассталась, нанеся десятки ударов ногами и кулаками.
Красный Брат выхватил свой меч слишком быстро, чтобы Турин успел это заметить. Только что он был в ножнах, а в следующее мгновение был
