Эвермит: Остров Эльфов (ЛП) - Каннингем Элейн

Богиня воздуха вскинула обе руки. Из ее пальцев вырвался ураган, ярость которого посрамила бы Аурил. Порыв ветра ударил молодую охотницу с силой, отбросившей ее от дерева. Эйлистри упала вниз, и сухие ветки затрещали под ней, когда она падала. Она тяжело ударилась о землю и лежала неподвижно.

Не обращая внимания на упавшую богиню, Аэрдри поднялась на ноги и поспешила к оставшимся в живых членам селдаринов, которые столпились вокруг своего павшего лидера. Однако все они отступили назад, чтобы дать Арошни пройти, и в почтительном молчании наблюдали, как богиня опустилась на колени перед Кореллоном, чтобы оплакать свою погибшую любовь.

"Он не умер", - внезапно сказала Ханали Селанил.

Арошни подняла залитое слезами лицо от рук и устремила обвиняющий взгляд на богиню любви и красоты. "Как можешь ты, из всех богов, насмехаться над моим горем? Моего возлюбленного больше нет!"

"Стрелы Темной Девы не смогли убить его", - сказала Ханали, на этот раз более решительно.

"Я не знаю, зачем Эйлистри это нужно, но знаю, что она метко стреляет. Еще ни разу она не промахнулась мимо цели", - возразил Арошни.

Не тратя времени на дальнейшие речи, Ханали оттолкнула супругу эльфийского лорда и опустилась на колени вместо нее. Защитная оболочка Кореллона мгновенно расступилась перед ее прикосновением. "Все так, как я и думала", - пробормотала она, изучая большой наконечник стрелы, частично застрявший в груди эльфийского лорда. "Эйлистри охотилась на огров - эта стрела достаточно велика и сильна, чтобы пробить шкуры зверей, но она слишком велика, чтобы проскочить между ребрами Кореллона. Она застряла там. Помоги мне, - сказала она и повернулась к Аэрдри.

Вдвоем богини извлекли стрелу из эльфийского бога и обработали его раны. Но Кореллон не оживал. От него исходила аура неподвижного отчаяния, как будто зло, с которым он боролся весь этот долгий день, глубоко охладило его, оставив застывшим внутри себя. Другие божества начали тихо напевать, ускоряя исцеление лорда эльфов своей собранной силой. Даже Арошни опомнилась от своего горя и достала из складок платья сияющий флакон.

"Вода из Элизиума, настоянная на целебных травах из сердца Арвандора. Это поможет восстановить его", - сказала она и поднесла флакон к губам Кореллона.

По правде говоря, Арошни готовилась к такому развитию событий. В последнее время у нее было достаточно доказательств того, как упорно ее "любовь" цеплялась за свою бессмертную жизнь. Возможно, зелье в ее склянке и не было достаточно смертоносным, чтобы убить раненого бога, но оно определенно погрузило бы его в дремоту. Если повезет - и, возможно, несколько повторных доз, - Кореллон никогда не проснется. А если природа его смертельной дремоты когда-нибудь обнаружится, Арошни откроет простую, но разрушительную истину: именно Эйлистри собрала травы и сварила зелье. Молодая охотница приготовила смертельный яд не для себя, а для боевых стрел смертных эльфов, но никто, кроме нее и Арошни, не знал об этом. Поскольку Эйлистри лишилась дара речи и будет таковой еще некоторое время - если не навсегда, - Арошни была уверена, что этот аспект ее заговора не будет раскрыт. И тогда, как только сила Кореллона станет ей подвластна, она...

Острый, как шпилька, луч лунного света ударил с быстротой молнии, разрушив мечту богини о победе и выбив флакон из ее пальцев черного дерева. От испуга Арошни отпрянула от Кореллона и выкрикнула проклятие, настолько мерзкое, что оно повергло эльфийских богов в молчание.

Атакующий лунный свет отступил, смягчился и превратился в туман, а затем принял форму, которая уже была слишком хорошо знакома Арошни.

"Сеханин!" - вскричала темная богиня. Она поднялась и бросилась на своего сына, который стоял у ее плеча, словно парящий ворон, ожидающий возможности покормиться. Ваэрон инстинктивно сделал шаг назад.

"Ты идиот!" - закричала она, ее лицо исказилось от ярости и разочарования. "Слишком рано, слишком рано! Еще день, и у меня было бы столько силы, что Сеханин ничего не смогла бы сделать. Но ты - ты уничтожил нас обоих!"

Она подняла руку, чтобы ударить юношу, но Ханали Селанил схватил ее за запястье с силой, удивительной для столь хрупкого человека. "Хватит! Твои слова вызывают серьезные вопросы, Арошни, и будь уверена, что мы найдем на них ответы. Помни, что совет, который будет рассматривать эти вопросы, стоит здесь и свидетельствует о том, что ты сказала и что ты делаешь", - сурово сказала богиня.

Арошни отпрянула от сына, яростно стряхивая с себя сдерживающую руку богини. Она вперила взгляд в изысканное лицо Ханали. "И кто же созовет этот совет?" - усмехнулась она. "Ни один эльфийский бог не равен Кореллону по могуществу, и никто, кроме него, не может созвать совет. Разбуди его, если сможешь, или придержи свой обвинительный язык!"

В ответ Сеханин Лунная Радуга и Аэрдри Фэйниа зашли с флангов Ханали. От всех них поднялся светящийся туман, который слился в единую богиню невозможной красоты и устрашающей силы. Арошни, увидев ее, с уверенностью поняла, что перед ней ее собственная преемница.

"Я - Ангаррадх", - сказала новая богиня голосом, в котором были ветер, лунный свет и музыка. "Из сущности трех величайших эльфийских богинь я рождена. Я - три, и я - одна: три, чтобы предательство никогда больше не проникло в сердце богини Арвандора, и одна, чтобы встать на сторону Кореллона".

Ангаррадх наклонилась и слегка прикоснулась рукой ко лбу Кореллона, а затем к его сердцу. Раны закрылись, и темная аура, окутывавшая его, словно расступилась. Повелитель эльфов наконец открыл глаза. Они остановились не на дивной Ангаррадхе, а на Арошни. В его взгляде была страшная сердечная боль и столь же сильная решимость.

"Великое зло вошло в нашу среду", - сказал он сухим шепотом. "Мы должны противостоять ему сейчас, ради Селдарина и всех наших эльфийских детей. Совет созван. Пусть каждый, кто хочет, говорит свободно".

И вот Сеханин вышла вперед и рассказала свою историю, начав с подозрений относительно зачарованного гобелена Арошни. Она рассказала о том, что была свидетелем битвы с Груумшем и о том, как разбился меч Кореллона. Она рассказала о своей собственной глупости, когда приблизилась к Арошни, о том, как ее захватила паутина темной богини и как она оказалась в плену у Ваэрона. В нескольких кратких словах она призналась им, как ей удалось бежать и какой силой она пожертвовала ради этого.

Члены Селдарины молча слушали страшный рассказ Сеханин. Наконец Кореллон заговорил. "Вы все слышали обвинения и были свидетелями тревожных событий. Вы должны решить, какую судьбу заслужила Арошни".

"Изгнание". Это слово прозвучало словно из одного горла.

Кореллон смотрел в злобные малиновые глаза Арошни, удивляясь тому, что никогда прежде не видел ее по-настоящему. Она стояла напряженная и вызывающая, сжав кулаки, и вся ее стройная фигура дрожала от усилий, которые она тратила на то, чтобы не наброситься на него. Откуда она взялась - эта ярость, это ужасное стремление?

"Что ты натворила?" - мягко сказал он. "На что ты могла надеяться, совершая такие поступки? Если тебе чего-то не хватало, тебе стоило только сказать, и я бы с радостью дал тебе это".

"Вот именно", - прорычал Арошни. "Ты бы отдал. Истинная сила не дается, а захватывается! Что касается твоих "великих даров", то я держала в своих руках судьбы смертных существ, но разве моя собственная когда-либо была мне подвластна? Ты обращался со мной, как с некой заветной и бережно хранимой собственностью, но при этом стоял на пути всего, чего я желала!"

"Не так", - мягко сказал ей Кореллон. "Я никогда не проявлял к тебе такого неуважения. Я любил тебя".

"И ты не раз пожалеешь об этом", - прошипела она.