Наталья Кузнецова - Ведьма 2000

Занавес закрылся, зияющая пустота выплюнула девушку из своего чрева, возвестив, что на этом экскурс в будущее окончен. Ливия с трудом приходила в себя, устало облокотившись на стеллажи и прерывисто дыша, словно рыба, выброшенная на берег сильным штормом. А разум услужливо прокручивал всё то, что она успела увидеть и услышать… А так же почувствовать. Девушка открыла глаза и огляделась. Она по-прежнему в библиотеке. Именно там, где и развернутся события, если верить её видению, а она в нём не сомневалась. Взгляд метнулся к креслу и столу, где сидел нахальный незнакомец и переместился к стеллажам, где она пряталась. Точнее будет прятаться. Хотя в её силах все изменить, правда, вспомнив свои ощущения, испытанные ею в его объятиях, девушка задалась вопросом, а хочет ли она что-то менять. Решив не забивать голову на ночь глядя и оставить все размышления на утро, Оливия прихватила злополучные «Сновидения», подняла оброненные «Сонеты» и отправилась в спальню, твёрдо вознамерившись погрузиться в чужие страсти.

Дисплей на телефоне показывал за полночь. Шекспир был благополучно прочтен, как и «Сновидения». Как оказалось, все её размышления насчёт прошлого оказались верны. В книге было чётко написано, что люди, а в особенности ведьмы, могут во снах переживать чужие жизни и чувства. Сон является в каком-то смысле порталом, который способен перемещать сознания сквозь время и пространство. Но это происходит, лишь когда два витка времени находятся в соприкосновении и связи, как в случае с Ириной. 1600 год — это год, когда её казнили, в 2000 живёт Оливия, ровно 400 лет со дня гибели первой. Чувства, испытываемые Ириной, были настолько сильны и остры, что смогли вырвать сознание у спящей Ливии и «прикрепить» к себе в стремлении разделить свою боль.

Оливия искренне сочувствовала несчастной девушке, но пережить такое ещё раз не смогла бы. Это было бы слишком. Она хотела спокойного сна, без каких либо ведений и мучительных пыток, несущего полное забвение. Только вот Морфей, всё ещё прохлаждался где-то и явно не торопился к ней на выручку. Ливия сидела на постели, бездумно обводя комнату взглядом. Её волшебное полотно очнулось от дневного сна и «Безликий ангел» ожил, заставляя её морщиться, глядя на всё ещё отсутствующее у него лицо. Прошло столько времени, а его черты так и остались не увиденными и непризнанными. Точно так же ей не довелось увидеть лица ночного гостя из ведения. Лишь глаза… Только такого оттенка полотна и ниток ей не отыскать. «Так! Стоп! Никакого гостя». Оливия яростно мотнула головой, запрещая себе думать об увиденном сегодня. Как и о том, чтобы своему творению придать личину этого негодяя с аквамариновыми лазерами вместо глаз. Только вот чем больше она глядела на «Безликого», тем прочнее эта мысль начала укореняться в её мозгу. Поэтому вскоре она уже твёрдо собралась сходить в библиотеку за новой книгой, чтобы занять своё воображение чем-то другим. Только вот делать ей это было лень, да и возникал страх, что к ней нагрянут новые видения.

Так она и сидела в комнате, погружённой во мрак, пытаясь бороться с навязчивыми мыслями, обхватив колени руками и уперев в них подбородок, пока в голову не пришла идея. Лишь только взгляд наткнулся на распахнутое настежь окно, соскочив с постели, Оливия вылезла на балкончик и плюхнулась в мягкое кресло, которое не так давно затащила сюда, чтобы, сидя в нём, встречать рассвет или закат с чашкой ароматного чая в руках, либо как сейчас: придаваться размышлениям. Ливия залюбовалась их садом, погружённым в ночную тьму, освещённым лишь рассеянным лунным светом и неярким сиянием светлячков, которые тихо стрекотали, ведя свою неспешную беседу. Они прекрасно знали о том, что в этом заколдованном месте их не коснется своим холодным дыханием осень. Ветер нежно обдувал лицо, ласково перебирал её локоны, тихо шепча о том, что видел и слышал, странствуя по всей земле. Заставляя мечтать, что когда-нибудь и она сможет побывать там. Оливия запрокинула голову вверх, облокотившись на мягкую спинку кресла, и восхищённо замерла, глядя на усыпанное, словно чёрный бархат бриллиантами, звездное небо, особенно "богатое" там, где проходил Млечный Путь. В детстве она думала, что звёзды — это ангелы, которые охраняют и берегут небеса, чтобы зло не сумело проникнуть туда, именно в ночной час, когда они наиболее уязвимы и незащищёны солнечным светом, готовым испепелить любого, кто посмеет на это отважиться. Поэтому звёзды-ангелы появлялись лишь ночью, чтобы нести вахту и одновременно глядеть вниз, на землю, на людей, и, если вдруг нагрянет напасть, ринуться вниз, сорвавшись с неба звездопадом.

Детские фантазии… Оливия улыбнулась и послала воздушный поцелуй своим небесным молчаливым компаньонам. Она нашла знакомые созвездия и медленно обвела в воздухе их контур пальчиком. Мимолётно подумав, как быстро таят фантазии и иллюзии, лишь только ты подрастешь. Так, к примеру, астрономия стала для неё открытием. Эта великая наука разбила её представления относительно звёзд, поведав, что на самом деле это не прекрасные ангелы-стражи, а бездушные холодные куски космической пыли и камня, и их сияние — это заторможенное отражение солнечного света. Довольно черство, и никакой романтики. Только где-то в глубине души девушке хотелось верить, что детская фантазия-сказка — реальность, лишь стоит захотеть и распахнуть свои глаза пошире, чтобы всё как следует рассмотреть.

Ливия любила свой уютный, небольшой балкончик, потому что именно здесь, особенно в такие вот уединённые и тихие мгновения, в полуночный час, ей начинало казаться, что она оставалась совсем одна во всей Вселенной. Любые тревожные мысли испарялись, вытесненные красотой этого мига.

Умиротворение нахлынуло на девушку, а усталость и поздний час, как и подоспевший вовремя пройдоха Морфей, наконец, сделали своё дело. Оливия смежила веки и отправилась в царство бездонного, несущего покой и насыщенность сна.

Оливия проснулась, когда солнце стояло высоко над землёй. Она сладко потянула всем телом, небрежно сбивая простыни и одеяло в комок. Всё ещё находясь на периферии между сном и явью, но всё же уже отчётливо понимала, что пора вставать, хотя ленивая дрёма пыталась затащить её обратно в свои шёлковые сети. Правда, с каждой секундой влияние становилось всё слабее. Вот тут-то и появилось, какое-то странное ощущение, словно что-то не так.

Понимание и озарение того, о том, что её беспокоило, не заставили себя долго ждать, накатив на неё волной, спустя мгновение после полного пробуждения. Оливия спросила себя, почему она лежит в постели, если прекрасно помнила, как Морфей уволок её в своё царство сновидений, когда она любовалась ночными красотами сидя в кресле, у себя на балконе. А теперь как ни в чём не бывало, лежит себе в постели. Сама прийти не могла бы, этот момент Ливия точно запомнился, да и лунатизмом не страдала. Прошлой ночью даже луны не было, так что и этот вариант не годиться, да и переоделась бы в этом случае в пижаму. Теперь она заметила, что лежит в постели одетая в домашнюю одежду. Мама и бабушка? Зачем? Беспокоились что ей не удобно? Вот только они крайне редко заглядывали к ней, да и не проще было бы её разбудить, если всё — таки её водружение на постель их рук дело, точнее их магии.

Поразмышлять на эту тему, ей так и не удалось. Рядом заверещал мобильный, слегка напугав и Ливия в который раз отругала себя за дурацкую привычку класть телефон под подушку. Взяв трубку, она увидела высветившийся номер. «Сидни…Кто ж ещё может решиться потревожить меня ранним утром! Хорошо, не совсем ранним» мысленно уточнила девушка и, придав голосу бодрости ответила:

— Слушаю…

— Доброе утречко подруга! Дай отгадаю, сейчас ты всё ещё валяешься в постели!

— Угадала.

— Чего такая хмурая с утра? И не притворяйся бодрой! Я тебя знаю лучше, чем ты сама себя! Чем вчера занималась? Наверное, портила себе зрение, читая какую ни будь заумную книгу, причём допоздна и в итоге не выспалась? — на том конце провода повисла выжидательная пауза, — Я права?

— Права, права…Каюсь, читала. Хотелось расслабиться, а Шекспир, как никто другой даёт мне чувство умиротворённости и полёт фантазии. Сама бы хотя бы изредка открывала книгу…Так…для общего развития.

— Ага, а потом на утро чувствовать себя примерно так же, как ты сейчас. Нет, уволь…Лив, ты же прекрасно знаешь, что я не разделяю твою страсть к пыльной, древней макулатуре. Это не для меня. Книга в моём случае — снотворное, а полёт фантазии, и отдых дают мне мысли о Грэге и неспешный поход по магазинам.

«Который длиться очень-очень долго» — про себя добавила Ливия.

Сидни могла без устали ходить из одного бутика в другой, на протяжении многих часов и лишь когда сумки и пакеты не вмещались в руки, а вес их соответствовал примерно тонне, безбожно натирая мозоли, она делала перерыв. Благо такое случалось не часто, в центральные и хорошие магазины надо было ездить в Норфолк, а родители как не обожали своё чадо, новую машину так ей и не купили. После того, как Сидни разбила старую, врезавшись в дерево и при этом пострадала сама. Так что приходилось ждать, когда освободиться мама и ехать с ней. Оливия так же любила делать покупки, но темп, который обычно задавала подруга, было сложно выдержать. Сидни хватало одного взгляда, что бы оценить вещь. Ливия же любила всё пощупать, разглядеть и померить, зная, что висящая на вешалки вещица, на деле может оказаться очень эффектной штучкой. К тому же Сид пренебрегала распродажами, считая, что смотреть уже вышедшие из моды вещи, ниже её достоинства, а вот Оливия с удовольствием их посещала, ей было известно, что порой там можно отыскать нечто невероятное. Поэтому шопингом решили заниматься врозь, что бы не портить друг другу удовольствие. Встречаясь уже после пробега по бутикам, где ни будь на нейтральной территории, в кафе, за чашкой кофе или шоколада. А затем показывали друг другу обновки.