Жан-Луи Фетжен - Эльфийские хроники

Вот теперь Гаэль мог считать, что он вернулся на свои родные болота.

3

Fortissimi christianae militiae tirones[41]

Их лица были красными и покрытыми потом. Люди буквально варились в своих кольчугах и железных шлемах под палящим солнцем. Ветер полностью стих — не чувствовалось даже и малейшего дуновения. Руки отяжелели, а в ушах звучал оглушительный шум, но ни один из лучников, копейщиков и рыцарей не осмелился бросить свое оружие на землю или хотя бы устроить себе малюсенькую передышку. Они наносили удары по чучелам, изображающим вражеских воинов, стреляли из луков, бежали вперед, сражались на копьях и мечах на ристалище… Их заставляли выдерживать все это не столько наказания, которые могли назначить им наблюдающие за ними сержанты, сколько присутствие короля и огромной толпы зрителей, собравшихся на укреплениях города, чтобы поглазеть на это зрелище. Знатные землевладельцы прибыли сюда на собрание вассалов. В тени крепостных стен виднелись шатры с гербами различных графств и герцогств королевства: Кармелид, Эскавалон, Камбенет, Гомерет… Эти шатры образовали еще один город. Его население — воины и оруженосцы, тут также находились ремесленники всевозможных специальностей и коммерсанты, торговые палатки которых придавали всему этому лагерю не очень-то военный вид, плюс ко всему — огромные стада домашнего скота, размещенного в загонах. Среди этих ремесленников и торговцев имелись кузнецы, золотых и серебряных дел мастера (они предлагали рыцарям мечи и различные доспехи, а дамам — украшения), повара, кондитеры, бакалейщики и продавцы различных напитков. Так что при такой дьявольской жаре знать утоляла жажду свежим пивом и легким вином.

Сидя верхом на коне, от шеи до хвоста покрытом парадной попоной с широкими синими и белыми полосами, Кер, облаченный в мощные железные доспехи, ехал с обнаженной головой, нарочито игнорируя всю эту суету. Его сопровождало двадцать рыцарей. На них были доспехи, раскрашенные в цвета королевства Логр (белая полоса между двумя синими полосами). На концах поднятых вверх копий также развевались белоснежные флажки с синими полосами. Белые лошади рыцарей и блестящие на солнце доспехи делали их похожими на архангелов, спустившихся на землю. В голове этого «небесного воинства» — сразу за королем — ехали принц Пеллегун, сенешаль Буркан и епископ Дубриций — главный священник королевства.

Король остановил коня перед отрядом в сто лучников, выстроившихся в две шеренги. Кивком головы он поприветствовал их командира — худощавого мужчину с длинными рыжими волосами, облаченного в балахон, доходивший ему до щиколоток. На ремне за его спиной висел тисовый лук, длина которого составляла около одной туазы. В руках этот воин держал колотушки, похожие на те, которые используют прачки. Он стукнул ими друг о друга, и тотчас же обе шеренги лучников одновременно выпустили каждый по стреле, затем схватили вторую стрелу, воткнутую у ног каждого из них в землю, подняли луки высоко вверх и — по второму удару колотушек — выстрелили второй раз еще до того, как их первые стрелы долетели до цели. Затем последовали третья, четвертая, пятая стрелы… Менее чем за минуту отряд лучников выпустил восемьсот стрел, которые, описав дугу в воздухе, вонзились в землю на расстоянии в сотню туаз. Стрелами был усеян довольно большой участок земли. Одна из стрел случайно пронзила пролетавшую мимо ласточку. Когда стрельба прекратилась, все увидели, как эта ласточка слабо трепыхается, лежа на земле.

— Ну хоть одна стрела во что-то попала! — воскликнул принц Пеллегун.

Те из лучников, кто услышал эти его слова, стали смеяться и рассказывать об этой шутке принца своим соседям, пока их всех не охватило веселье. Захохотали и рыцари из эскорта короля. Кер, покачав головой, тоже улыбнулся, а затем, пришпорив своего коня, поехал дальше. Сто лучников по знаку своего командира побежали собирать стрелы, а тем временем приготовилась к стрельбе из лука следующая сотня. Когда король и его эскорт отъехали достаточно далеко, король повернулся к сыну, епископу, сенешалю и жестом показал им подъехать поближе к нему.

— Впечатляюще, — сказал он. — Однако ни один из лучников вообще не целился…

— Из лука такого размера никто не сможет толком прицелиться, — пробурчал сенешаль. — Едва дотягиваешь тетиву до подбородка, как рука начинает дрожать!

— А зачем вообще нужно прицеливаться, господин Буркан?

Пеллегун, встретившись взглядом сначала с сенешалем, а затем — с отцом, улыбнулся и показал на поле, утыканное стрелами.

— Что имеет значение, так это скорость и дальность стрельбы! — уверенным голосом заявил он. — Каждый лучник — по восемь стрел в минуту. А если они еще потренируются, то — я уверен — смогут стрелять еще быстрее. Может, даже по десять стрел в минуту… Если мы выставим на поле боя тысячу лучников, то будет чем пригвоздить воинов противника к этому полю еще до того, как дело дойдет до рукопашной схватки.

Принц замолчал, представив себе — а его собеседники вместе с ним — десять тысяч стрел, обрушивающихся на врага, словно молнии с небес. Он, пожалуй, был прав: ни одно войско не сможет выдержать такого града стрел.

— Да и вообще зачем целиться? — продолжил Пеллегун шутливым тоном. — Мы ведь не какие-нибудь эльфы, не так ли, Ваше Преосвященство?

— Да оградит нас от этого Господь, сын мой…

— Мы сражаемся не в лесу, прячась за деревьями, а на открытом пространстве — там, где можно пускать в ход кавалерию. Дайте мне эту тысячу лучников, отец, и тогда, чтобы одержать победу, эльфы нам не понадобятся!

— Одержать победу без эльфов… — задумчиво пробормотал король, покосившись на Буркана.

Затем он повернулся к епископу Дубрицию и, выдавив из себя улыбку, сказал ему:

— Почему, Ваше Преосвященство, когда мне что-то говорит мой сын, мне начинает казаться, что я слушаю вас?

Бледное худосочное лицо священника еще больше побледнело. Дубриций был человеком очень высокого роста и крупного телосложения, и даже одеяние священника не могло этого скрыть. Несмотря на свой немолодой возраст, он держался в седле не хуже любого рыцаря, а свой епископский крест он держал так, как будто это было копье.

— Ваше Величество, я никогда не делал тайны из своих взглядов, — сказал он тихим, но уверенным голосом. — Для Бога эльфы ничем не лучше всех монстров ада. Взгляните на этих людей… Неужели вы не чувствуете, как сильно их вдохновляет вера?

— Вера в Бога, Ваше Преосвященство? Большинство из них даже не сумеют правильно перекреститься.