Стивен Эриксон - Дом Цепей

Поставив фонарь подле кремневого выступа, он выпрямил спину. — Уругал Плетеный. Кальб Молчаливый Ловец, Зеник Разбитый, Сибалле Ненайденная, Халед Великан, Имрот Жестокая. Каменные Лица, боги Теблоров. Я, Карса Орлонг из племени Урид, привел вас в это место. Вы были сломаны. Отделены. Лишены оружия. Я исполнил ваш приказ, я принес вас в это место.

Хриплый голос Уругала отозвался: — Ты нашел то, что у нас отобрали, Карса Орлонг. Ты освободил своих богов.

Теблор смотрел, как призрак Уругала медленно встает перед ним. Приземистый крупнокостный воин, ниже, но много шире в плечах среднего низменника. Кости рук и ног были разбиты — Карса понял, что их держит вместе лишь тугая оплетка из кожи. Грудь тоже была многократно перевязана.

— Карса Орлонг, ты нашел наше оружие.

Воин пожал плечами. — Если оно действительно там, среди многих тысяч.

— Оно там. Оружие не подвело нас.

— Как Ритуал.

Уругал склонил голову к плечу. Шестеро сородичей обретали форму рядом. — Значит, понял.

— Да.

— Наши физические формы приближаются, Карса Орлонг. Далеко путешествовали они, лишенные духа и поддерживаемые лишь волей…

— И тем, кому вы нынче служите, — буркнул Карса.

— Да. Тем, кому мы служим. Мы, в свою очередь, вели тебя, Воевода. И за твои дела тебя ждет награда.

Подала голос Сибалле Ненайденная: — Мы собрали для тебя армию, Карса Орлонг. Все дети, принесенные в жертву перед Ликами, живы, Воевода. Их подготовили. Для тебя. Армия. Твой народ в осаде. Жителей низин нужно изгнать, уничтожить их войска. Ты обрушишься со своими легионами, спустишься в их земли и пожнешь урожая гибели.

— Так и будет.

— Семь Богов Теблоров, — заявил Уругал, — должны стать Восемью.

Тот, кого звали Халед — самый большой из семерых, грузный и звероподобный — шагнул вперед. — Теперь ты должен сделать себе меч, Карса Орлонг. Из камня. Шахты ждут снаружи — мы откроем тебе знание…

— Нет нужды. Я узнал много каменных сердец. Это мое знание, и меч будет только мой. Те, что делали вы, подходят для вашего рода. Но я Теблор. Я Теломен Тоблакай. — Тут он развернулся и пошел к монолитному столбу кремня.

— Эта шпора отвергнет тебя, — проговорил сзади Халед. — Чтобы сделать достаточно длинное лезвие, ты должен бить сверху. Внимательно огляди жилу: хотя она чиста, но камень непозволительно извилист. Ни один из нас не дерзал отколоть желвак длиннее своего роста. Шпора перед тобой не заготовка, а остаток от других работ. Ударь по ней, она рассыплется. Неудача омрачит следующие попытки и ослабит магию предмета.

Карса стоял перед коричневым — почти черным — кремневым столбом.

— Нужно разложить костер у основания, — советовал Халед. — Пусть горит неустанно много дней и ночей. В долине мало дерева, но в Джаг Одхане бродят многочисленные стада бхедринов. Огонь, Карса Орлонг, а потом холодная вода…

— Нет. В вашем методе, Т'лан Имассы, теряется всякий контроль. Не вам одним ведомы тайны камня. Это моя и только моя задача. Ну, хватит болтать.

— Имя, которое ты произнес, — захрипел Уругал. — Откуда ты взял это знание?

Карса обернулся, скривив губы. — Тупые Теблоры. Так вы думали. Так вы и взяли нас. Падшие Теломен Тоблакаи. Но упавший может воспрянуть, Уругал. Итак, прежде вы были Т'лан Имассами. Но ныне вы Несвязанные. — Ухмылка стала гримасой. — От блужданий к оплоту. От оплота к дому.

Воин влез на глыбу кремня. Сел на вершину и вытащил малазанский короткий меч. Мгновенное изучение поверхности камня — и он склонился ниже, чтобы осмотреть почти вертикальную полосу беспорочного кремня, что шла почти до пола пещеры. Он перевернул меч и начал царапать вершину, отступив на ладонь от острой грани. Карса видел следы старых ударов. Т'лан Имассы пытались, хотя Халед говорил иначе — но не сумели.

Карса продолжал делать неровной поверхность там, где потом ударит. И мысленно говорил: «Байрот Гилд. Делюм Торд. Услышьте меня, и пусть не слышит никто больше. Однажды я сломаю свои цепи. Освобожу души, что гонят меня. Вам не хочется быть среди них. Но я не желаю, чтобы вас приветил Худ. Я обдумал ваши желания — и создаю альтернативу…»

«Воевода. Делюм и я понимаем, что ты задумал. Твой гений не устает меня удивлять, Карса Орлонг. Ты преуспеешь лишь при нашем согласии. Итак, ты сказал слово и о чудо! Наш путь обозначен. Объятия Худа… или то, что делаешь ты».

Карса потряс головой: «Не только я, Байрот Гилд. И ты. Станешь отрицать?»

«Нет, Воевода. Мы не станем. Итак, принимаем твое предложение».

Карса знал, что в тот миг лишь он мог видеть духи своих друзей. Они как будто растворились, становясь чистой волей, и вплыли в кремень. Ушли отыскивать форму, узлы соединения…

Ждать… Он стряхнул крошку и пыль с грубой поверхности, сомкнул ладони на слишком короткой рукояти меча. Во все глаза уставился на место нужного удара. И опустил оружие. Странный трескучий звук…

Карса спрыгнул, отбрасывая короткий меч, полетел, разворачиваясь в воздухе. Колени подогнулись, смягчая падение, а руки рванулись вверх — перехватить падающее кремневое копье.

Копье длиной почти с самого Теблора.

Он отпал от столба, длинный плоский скол, и угодил ему в руки. Теплое касание — и кровь вдруг брызнула, потекла по предплечьям. Карса поспешно попятился, чтобы положить лезвие на пол. Поглядел на руки: они были рассечены до костей. «Умный Байрот. Выпить кровь в подтверждение сделки».

— Ты… превзошел нас, — прошелестел Халед.

Карса вернулся к вещам, достал бинты и нить с иглой. Заражения не будет, конечно. Он быстро выздоровеет. Но нужно закрыть раны, прежде чем можно надеяться на работу над длинными гранями, над эфесом.

— Мы зачаруем оружие, — провозгласил Уругал из-за спины. — Его нельзя будет сломать.

Карса кивнул.

— Мы сделаем тебя Восьмым Богом Теблоров.

— Нет, — ответил он, обрабатывая левую руку. — Я не из вас, Уругал. Я связан. Вы сами нацепили на меня цепи. Вы сами позаботились, чтобы души убитых вечно брели за мной. Вы измыслили мне проклятие, Уругал. Под таким грузом мне вовек не освободиться.

— И все же для тебя есть место в Доме Цепей.

— Да. Рыцарь Цепей, поборник Увечного Бога.

— Ты многое узнал, Карса Орлонг.

Он смотрел на окровавленные руки. — Да, Т'лан Тмассы. И вы узрите.

Глава 15

Много ли раз, милый путник, будешь ты проходить по одной и той же тропе?

К северу пыль имперской армии заслонила отороченные рощами холмы Ватара. Был самый разгар дня, когда умирает ветер и камни пылают жаром, словно раскаленная печь. Сержант Смычок неподвижно замер под охряным плащом. Он лежал на животе, осматривая земли на юго-западе. Пот стекал по лицу, мочил рыжую с проседью бороду.