Ирина Котова - Королевская кровь. Книга вторая

— Все, что захочешь, мой грозный господин, — мурлыкнула я в трубку, посмеиваясь.

— У нас как раз склон новый открыли, — пояснил он, — поставлю тебя на лыжи и столкну с горы, чтобы насладиться криками ужаса. Мой невыспавшийся организм заслуживает удовлетворения от мелочной мести.

— Я умею кататься, — сообщила я, вставая с кровати, — так что месть не удастся. Придумаешь что-нибудь другое.

— Тогда после склона будешь сидеть рядом в номере, трепетно держать меня за руку и наливать глинтвейн, — маг зевнул, и мне стало немного совестно, — и кормить конфетками.

— Мартюша, — сказала я нежно, — я уже поняла, что я эгоистичное чудовище. Ложись досыпай, а я сама съезжу. Просто с тобой весело. А встретимся завтра.

— Нет, — ответил он мрачно, — завтра ко мне собирается ваш придворный маг, и, к моему несчастью, мой одногруппник, Зигфрид. Ему запрещено рассказывать, что происходит во дворце, поэтому он просто смотрит печальными собачьими глазами и уничтожает мои запасы алкоголя. Вы что его там, бьете, что ли? И, Марин, если я еще раз услышу от тебя «Мартюша», или, не дай Боги, «Мартик», я тебя отшлепаю. Понятно, Ваше Высочество?

— Понятно, — поспешно согласилась я. — Какой ты все-таки грозный по утрам. Может, все-таки спать?

— Все равно уже не засну, — он куда-то зашагал, — так что давай, используй своего безвольного друга.

— Хочешь, я накормлю тебя завтраком в ресторане? Рядом с ипподромом есть чудное место, «Копытца». Мне очень-очень стыдно, правда, — призналась я, заходя в ванну.

— Это хорошо, — из трубки раздался звук зашумевшего душа, — значит я правильно изобразил страдальца. Тобой так легко манипулировать, Высочество. Я прямо почувствовал себя злодеем.

Я возмущенно фыркнула, и он злодейски захохотал в трубку.

— А насчет завтрака, — блакориец отсмеялся, зашуршал чем-то, — так и скажи, что жаждешь поскорее меня лицезреть.

— В этом можешь даже не сомневаться, — произнесла я немного невнятно, потому что в этот самый момент откручивала зубами колпачок с зубной пасты.

— Тогда могу прийти к тебе сейчас, — сказал он очень низким порочным тоном, но было понятно, что при этом улыбается во весь рот, — примем вместе душ, разделим полотенце…

— Боюсь, моя горничная не вынесет тебя в половинке полотенца, — прошепелявила я. Паста во рту холодила и нетерпеливо ждала щетки. — Так что давай через полчаса. Я тебя покормлю, потом арендуем тебе самую смирную и хорошенькую кобылку. А вечером, обещаю, держать за руку буду очень нежно.

Он отключился, и я усердно заработала щеткой. Вот почему с ним так легко разговаривать? Никакого напряженного молчания, никаких истерических ощущений. Шуточки у нас довольно откровенные, и все равно — никакой неловкости. А вчера я только от звука голоса одного побитого Кембритча чуть с ума не сошла. Это невыносимо — так злиться на него, и при этом знать, что он в одном с тобой городе, в десяти минутах езды от дворца, что достаточно нажать на кнопку телефона и услышать его. И ненавидеть себя, потому что никак не можешь забыть.

«Тебе просто нужно переспать с ним и избавиться от наваждения»

Я чуть щетку не проглотила.

«Восхитительная идея»

«Ты понимаешь, что не сможешь строить другие отношения, пока не избавишься от него в своей голове?»

«Но…возможно…»

Мне было страшно додумывать мысль и я дернулась к душу, включила зачем-то воду, хотя изо рта еще торчала щетка. Потом вернулась, глянула прямо и жестко на себя в зеркало.

«Трусиха»

«…возможно, я не хочу от него избавляться»

«Он же для тебя ничего не значит»

— Верно, — твердо сказала я вслух. Внутренний голос хмыкнул.

«И простить не можешь»

«Не могу. И не прощу.»

Из запотевшего зеркала на меня смотрела самая глупая женщина в мире.

Конь встретил меня ласково и немного укоризнено — хотя с ним и занимались, и гуляли в мое отсутствие. Поначалу немного заартачился, показал обиду, но затем спокойно дал себя оседлать и весьма бодро вышел на дорожку.

Мартин забраковал предложенную смирную кобылку, и, сообщив мне, что вообще-то он с пяти лет в седле, выбрал себе серого красавца с надменной мордой. Жеребцы ревниво косились друг на друга, но слушались, а я с наслаждением чувствовала, как вспоминает тело правильную посадку, положение ног, упор ступней, как руки правильно ложатся на поводья, словно и не было этого перерыва. Через полчаса я так осмелела, что пустила своего Пастуха вскачь, и даже взяла один барьер — для младших учеников. Конь презрительно фыркал, но я была счастлива.

Мартин не осторожничал, и мне было страшно смотреть на то, что он вытворял. Все-таки жеребец был не приучен к нему, но блакориец управлялся так, будто растил его с детства.

— Ты идеальный мужчина, — сказала я магу, когда мы вели жеребцов обратно в конюшню.

— Лесть не отменяет месть, Высочество, — ответил он смешливо, тряхнув черными волосами и подмигнув мне. Я улыбнулась. Ну правда же, идеальный. И чего тебе еще нужно, Марина?

А вечером он перенес нас на север Блакории, в номер небольшого, но очень дорогого отеля у склонов разной степени сложности, освещенных множеством огней. Лыжников было очень много, но сам отель и пространство вокруг были для избранных — сюда не пускали журналистов и случайных людей, и в каждый номер был свой вход с улицы, закрытый от соседей.

Вокруг начинались осенние сумерки, снег отсвечивал синевой и дышал холодом, и ноги у меня болели после утренних упражнений, но я быстро разогрелась, а дальше было только скольжение, и ветер в лицо, и ощущение полета, и азарт — обогнать Мартина, и смех, когда я все-таки завалилась лицом в снег уже на торможении, зацепившись одной лыжей за другую, и так и лежала на животе, с каким-то чудесным образом сцепившимися лыжами, и хохотала. Народ, проезжающий мимо, смотрел на меня с улыбками.

— Все, — произнес Март, подъехав и расцепив меня, — потопали в номер. Пока ты еще можешь стоять на ногах.

— А ты не можешь перенести нас? — капризно спросила я. До фуникулера было далеко, а шагать вверх по склону, пусть и по засыпанной дорожке, удовольствие невеликое.

— Лентяйка и эксплуататорша, — Март создал Зеркало, и мы вышли прямо у отеля. — А как же польза физкультуры для организма?

— Моему организму сейчас нужна горячая ванна, — я ждала, пока он откроет дверь, — ужин и мягкая кровать.

— Тогда даю тебе час, — барон пропустил меня вперед, — и жду в гостиной на ужин. Хорошо отдохни, Ваше Высочество, тебе еще весь вечер поднимать тяжелый черпак, разливать глинтвейн и обихаживать меня.

Номер состоял из двух раздельных спален, с примыкающими к ним удобствами, гостиной с большим камином и столовой зоной, маленького кабинета — если вдруг дорогим постояльцам взбредет в голову поработать, и сауны с небольшим бассейном. Я, снимая лыжный костюм и оглядывая великолепную спальню — как, интересно, доставляют на склоны эти огромные кровати? Или стекла на высокие окна? — задумалась вдруг, как легко я восприняла переход от нищеты к роскоши. Как быстро я перестала считать деньги, как спокойно воспринимаю то, что даже не знаю, сколько заплатил Март за сутки аренды этих апартаментов, хотя и подозреваю, что наша семья могла бы существовать не один месяц на эту сумму.