Рейс в Обитель Покинутых - Ана Фьёрд
Это не помогло, и тогда в порыве нарастающий паники Сни-Жанна обхватила его шею руками и всем телом прижалась к уже почти ставшему ледяной статуей Озу. Её губы обожгло холодом покрытого льдом уха, и она бессвязно зашептала:
— Оз, я не знаю, слышишь ты меня или нет, но знай — ты не один. Я рядом, я всеми силами пытаюсь тебе помочь. Слышишь? Помоги мне, хоть немножко, прошу тебя!
Оз оставался безучастным, но что-то неуловимо изменилось — искры одна за другой стали бледнеть и скрываться под кожей, затягивая за собой Сни-Жанну. В её глазах потемнело. Мир закружился, и она вновь ощутила под ногами твёрдый, утоптанный снег. Но место уже было совсем другое.
Длинное четырёхэтажное здание, обнесённое полуразрушенным сетчатым забором, со всех сторон обступала белая непроницаемая мгла. Перед зданием, среди ржавых остовов незнакомых Сни-Жанне механизмов, виднелись её синие искры, ярким пятном висящие в воздухе. Больше там никого и ничего не было, лишь белоснежный нетронутый снег. Пустота и тишина окутывали тоскливой безысходностью с ярким привкусом страдания и чего-то ещё смутно знакомого — Сни-Жанна узнала ощущение, возникшее у неё, когда Оз обнял её, и поняла, что попала в его голову. Но где был он сам?
Сни-Жанна, помня, что в реальности у неё совсем мало времени, бросилась к волшебным искрам. Некоторое время она бежала, пока не поняла, что цель совсем не приближается, оставаясь на том же расстоянии. Сни-Жанна остановилась и ещё раз внимательно огляделась.
Груды ржавого, покрытого изморозью металла, клубки проводов, достигающие пола второго этажа сугробы, фрагменты бетонной стены, чудом уцелевшие стёкла с узорами инея, обнажённые кирпичные коробки, лишённые одной стены, — взгляд Сни-Жанны выхватывал деталь за деталью, но понять, что мешает ей приблизиться, не выходило. Волшебство послушно отозвалось, но чем оно могло сейчас помочь, было неясно.
— Оз! — крикнула она что было силы, но её крик затих, как только сорвался с губ. — Что же здесь происходит?
Сни-Жанна попробовала идти медленно, попробовала прыгать, даже ползти, но всё равно оставалась на одном месте, как будто искры и то, что они отмечали, были недосягаемы, как будто кто-то или что-то всеми силами мешало ей до них добраться. Может, именно там ждал её помощи Оз?
Выбившись из сил, Сни-Жанна со стоном закрыла лицо руками. Что ей делать, она даже не представляла.
— Это бесполезно, — прошептал ей кто-то прямо в ухо. — Его не спасти…
Вздрогнув, Сни-Жанна быстро подняла голову и огляделась. Пейзаж вокруг не изменился, снег под ногами по-прежнему был девственно чист.
— Кто здесь? — крикнула она. — Покажись! — Ответа не последовало. — Не мог же мне показаться голос? — задумчиво спросила она саму себя: — Или всё же мог? Проклятый лёд!
— Ты не сможешь.
Правое ухо обожгло ледяным прикосновением. Сни-Жанна резко обернулась, но ничего, кроме бушующей вокруг вьюги, не увидела.
— Ему уже не помочь, — прошептали в левое ухо.
Снова резкий разворот — никого.
— Кто ты? Покажись! Хватит прятаться! — крикнула она в пустоту.
Из белой пелены к ней шагнул Васс. Выглядел он пугающе: чёрные круги под глазами, бледная до синевы кожа, потрескавшаяся, обнажившая непроницаемо чёрную плоть, бескровные губы и пустые, безжизненные глаза с огромными точками зрачков.
— Что ты… — голос Сни-Жанны сорвался; его она ожидала тут увидеть в последнюю очередь.
— Лгунья, — перебил он охрипшим голосом. — Ты всегда лгала мне. Я слышал от тебя хоть слово правды?
Не дожидаясь ответа, он в один шаг преодолел разделявшее их расстояние, схватил Сни-Жанну за горло и оторвал от земли. Она захрипела, ощутив на шее силу ледяных пальцев.
— Я не врала тебе, Васс. Я… — Сни-Жанна закашлялась, ощутив, что с каждым словом хватка становится всё сильнее, а воздуха — всё меньше.
— Лгунья, — прошипел он и приблизился к ней на расстояние поцелуя. — Надеюсь, ты ненавидишь себя так же, как я ненавижу тебя.
Сни-Жанна смотрела в с детства знакомые глаза, и сердце её сжималось. Он был прав от первого до последнего слова. Она лгала ему, использовала его любовь так, как ей было нужно. И хотя по-другому она, скорее всего, не выжила бы, легче от этого не становилось. Чувство вины захлестнуло её с головой.
— Да, — прохрипела Сни-Жанна. — Я много врала тебе, Васс. Я использовала твои чувства, чтобы удержать рядом, чтобы ты защищал и оберегал, врала, что люблю, врала, что мне приятны твои поцелуи. Но, — она помолчала, переводя дыхание. — Мне нет оправдания, и я рада, что мне выпал шанс извиниться. Прости меня, Васс. Я не должна была так поступать с тобой. Ты достоин правды. Мне очень, очень жаль. Прости меня.
С каждым сказанным ею словом Сни-Жанна чувствовала, как пальцы на шее слабеют и разжимаются, а Васс становится всё бледнее. Когда она наконец замолчала, он коснулся ладонью её щеки, обжигая кожу льдом, сделал шаг назад, медленно развернулся и растворился во вьюге сонмом вспыхнувших фиолетовым снежинок.
Сни-Жанна глубоко задышала, чувствуя, как тело сотрясает дрожь. Она дотронулась до шеи и поморщилась. Неваска залезла к ней в голову, попытавшись сыграть на её чувствах с помощью прошлых ошибок. Удивительно, но после разговора с Вассом, хоть и произошедшего только в голове, ей действительно стало легче.
— Когда-нибудь я вернусь в Снежбург и скажу то же самое тебе настоящему, — прошептала Сни-Жанна в пустоту.
Вьюга усилилась; она то и дело бросала в лицо охапки снега, надеясь запугать, запутать, сбить с намеченного пути. Прислушавшись к себе, Сни-Жанна ощутила в голове инородное присутствие — кто-то виртуозно копался в её воспоминаниях, надеясь найти что-то, что могло бы отвлечь её от помощи Озу. Но этот кто-то просчитался. Сни-Жанна умела признавать свои ошибки, умела мириться с собственным прошлым и поступками. Она была честна не только с собой, но и старалась быть честной с окружающими. Васс был постыдным, вынужденным исключением.
Сни-Жанна попыталась захлопнуть сознание, отгородиться от внешнего влияния, но не получилось. Противник был слишком силён. Тогда она призвала на помощь всё своё волшебство и воздвигла внутри непробиваемую стену, с трудом вытолкнув неизвестного. По её лицу заструился пот.
— Хватит! — закричала она и пошла
