Рейс в Обитель Покинутых - Ана Фьёрд
Ради выживших.
По мёрзлой, укрытой снегом земле стелились клочья тумана. Он, словно живой, плыл над поверхностью, то собираясь смутно знакомыми Озу фигурами, то почти рассеивался, давая разглядеть насквозь проржавевшие остовы машин. Дул сильный, пробирающий до костей ледяной ветер. Невосприимчивый обычно к холоду Оз поёжился. Его не покидало ощущение опасности — будто сотни глаз смотрели на него из молочно-белой завесы, пронзая насквозь, вытаскивая из самых потаённых уголков души постыдные тайны. Оз снова потянулся к волшебству, но оно, привычное, родное, пару минут назад откликнувшееся на первую же мысль, не отозвалось. Он пытался снова, и снова, и снова, но волшебство исчезло, будто его никогда и не было.
Порывы ветра набирали силу, сбивая с ног, Оз шатался из стороны в сторону, ощущая давление, слыша нарастающий в ушах гул. Оставив бесплодные попытки призвать волшебство, он пошёл вперёд, к зданию, надеясь спрятаться от ледяных порывов и решить, что делать. Без привычного тепла в груди Оз почувствовал себя инвалидом, калекой, лишившимся разом рук и ног, слабым и бесполезным. Но оставаться здесь навсегда он не собирался.
Оз вспомнил о Сни-Жанне. Они перенеслись вместе, но девушки нигде не было видно. Прищурившись, Оз попытался разглядеть парящую над землёй фигуру. Могла ли она быть Сни-Жанной?
— Жанна! — громко крикнул он.
Крик затих, казалось, сразу же, как только сорвался с губ. Оз снова крикнул, не заметив, что ошмётки тумана со всех сторон устремились к нему, а женская фигура вдруг задёргалась в резких, ломающих кости судорогах, изгибаясь под фантастическими углами. Казалось, в её теле не осталось ни единой целой косточки. Оз замер на мгновение, чувствуя, как по позвоночнику прошла дрожь ужаса, и бросился вперёд, выкрикивая на ходу имя Сни-Жанны. Каждый следующий шаг давался ему труднее предыдущего. Ветер сбивал с ног, налетая, казалось, со всех сторон разом.
А потом пришли голоса…
Сначала они шептали издалека, на грани слышимости, так что Оз почти не разбирал отдельных слов, слившихся в общий, едва слышный на фоне завывающего ветра белый шум. Но с каждой секундой они становились всё громче. Голоса шептали, кричали, рыдали, обвиняли, заходились зловещим и истеричным смехом, создавая непередаваемую какофонию звуков.
Именно из-за них Оз пропустил тот момент, когда молочно-белая пелена окружила его. Она набросилась со всех сторон и оглушила голосами. Оз завертелся волчком, пытаясь понять, что происходит, пытаясь защитить себя от неизвестной угрозы, но тщетно. Лишь плотная стена тумана высилась, куда ни посмотри, огораживая крохотный пятачок свободного пространства.
Вдруг на его плечо легла ледяная ладонь и резко, до боли сжала пальцы. Оз всем телом развернулся, скидывая руку, оставляя в чужом кулаке кусок плотной ткани своей куртки. Перед ним стояла девушка, похожая на Лирану и Миру одновременно. Бледная, как снег, кожа на щеках и лбу вздулась, пошла пузырями и потрескалась, словно старая краска; глубокие чёрные круги под выцветшими до белизны глазами; бескровные сухие губы; летящие, как в невесомости, тусклые, словно обгоревшие, волосы и вытянутая вперёд рука с чёрными, обломанными под корень ногтями — Оз никогда ещё не видел ни одну из них такой. И не хотел видеть. Слова застряли в горле, но он всё же смог выдавить, уже зная ответ:
— Кто… ты?
— Убийца.
Обвинение просочилось сквозь её плотно сжатые губы и ударило в его лицо порывом пахнущего пеплом воздуха.
— Я… я всеми силами пытался спасти вас… Я не хотел, правда, не хотел… — Его голос дрожал и прерывался хриплыми всхлипами.
— Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу… — Голос в его голове сорвался на крик, заскрипел и на повторе заскрежетал: — Ненавижу. Убийца. Предатель. Ненавижу…
Оз сжал ладонями виски что было силы, пытаясь не потерять контроль, пытаясь сосредоточиться и выкинуть из головы визжащий, хрипящий голос. Но тщетно. Крики не прекращались, глаза словно прикипели к чёрным точкам зрачков напротив. Он не мог отвернуться, не мог опустить заледеневшие, казалось, веки, ему оставалось только смотреть — смотреть и медленно сходить с ума.
Ноги подкосились, и Оз рухнул на колени, а голоса накинулись на него с удвоенной силой. Порыв ветра нагнал чёрную дымку на девушку, и она растворилась без следа. А голоса, казалось, стали только громче.
— Убийца. Ты убил Лирану, — шептал один.
— Слабак. Ты не спас Миру, — вторил ему другой.
— Сумасшедший. Из-за глупого эксперимента ты всех их убил, — перебивал его другой.
— Изгой. Сколько оборотов ты не был дома? — стенал третий.
— Глупец. Тебя заперла в собственном кошмаре девчонка, — насмехался четвёртый.
— Чужак. Ты один, непринятый, непонятый, пугающий. Тебе никогда не найти новый дом, — вкрадчиво шептал пятый.
— Помоги мне, прошу тебя. Я рядом, — шестой был больше похож на шелест ветра.
Один за другим голоса припоминали ему его ошибки, воспоминания из прошлой жизни, которые он предпочёл забыть в попытке начать жизнь с чистого листа. Их шквал с каждой секундой становился всё громче и всё сильнее давил на плечи. Виски разрывало режущей болью, ледяной ветер дул, казалось, прямо в душу, замораживая те раны, которые оставались после режущей атаки голосов. Мир снаружи перестал существовать. Для Оза остались только голоса, холод и вина, которая поглощала его капля за каплей. Он винил себя за всё то, что уже не исправить, за смерти тех, кого не смог спасти, за то, что не смог предугадать и не смог помочь… Он был виноват, только он и никто больше… Вина, смешанная с обидой, превратилась в ненависть и накрыла его с головой. Оз ненавидел себя и снова мечтал умереть.
Неваска почти победила.
Почти.
Вдруг хор голосов замолк, а покрытого ледяной коркой лица коснулся тёплый золотистый свет. Оз попытался поднять голову и посмотреть на его источник, но не смог. Лёд сковал его тело толстым панцирем; он едва соображал, что происходит вокруг. Едва.
Легко перекрывая сонм голосов, в его голове раздался полный беспокойства женский голос:
— Не смей сдаваться…
Волна тепла пронеслась по телу Оза от головы до пят, по
