Вера Петрук - Индиговый ученик

Регарди переворачивался на другой бок и вспоминал день, когда отец подарил ему Дарсалама. То были редкие мгновения согласия и счастья – оба страстно любили лошадей. Ему вспоминалась первая поездка на Дарсе – он впереди, с глупой улыбкой на лице, отец – позади, с едва заметной довольной ухмылкой на губах. Таких дней больше не повторялось.

Арлинг натягивал одеяло на голову и гнал отца из головы, зовя Магду, но вместо нее приходил Даррен. Он маршировал на плацу в парадной форме военного офицера. У него была аккуратно постриженная борода и начищенные до блеска сапоги. Монтеро стал еще выше, затмевая своим величием солдатню, которая вытянулась перед ним в раболепном страхе. В руках у бывшего друга блестел клинок, и его кромка была замарана кровью – мясник успел отрубить не одну голову. Даррен вышагивал вокруг большой кучи голов с выколотыми глазами.

Сон повторялся из ночи в ночь, затягивая Арлинга в пучину кошмаров, пока однажды к нему, наконец, не явилась Магда. Весь день штормило, и единственным утешением Регарди было то, что бешеная качка свалила не только его, но и половину команды, о чем ему поведал Нуф, который принес с утра каши и не появлялся до следующего утра. Арлинг то просыпался, то снова проваливался в сон, пока реальность перестала иметь какое-либо значение. И тогда пришла она.

Фадуна тихонько присела на край кровати-гроба и погладила его по голове. Это было похоже на глоток воды после долгой жажды. Арлинг поймал ее руку и горячо прижал к губам. Качка сразу прекратилась, и мир перестал бешено раскачиваться из стороны в сторону, превратившись в послушного пса, замершего у их ног. Магда запела. Она часто пела странные песни, из которых он не понимал ни слова, но которые был готов слушать бесконечно. Он и сейчас не понимал ее. Голос Фадуны становился все глуше и неразборчивей, пока не превратился в шум волн и мерный плеск весел. Как всегда, их встреча была недолгой.

Проснувшись, Арлинг еще долго лежал в кровати, пытаясь понять, что изменилось в окружающем его мире. Ему казалось, что в воздухе до сих пор витал запах Магды, словно она действительно приходила к нему из царства мертвых. Перевалившись через стенки кровати и нащупав трость, Регарди, наконец, понял – его больше не тошнило, хотя пол под ногами по-прежнему качался, а в борта «Черной Розы» с неистовой силой били волны. Фадуна по-прежнему творила с ним чудеса – даже на столь далеком, непреодолимом для обоих расстоянии.

Ноги сами вынесли Арлинга из каюты. Его никто не окликнул. Недельная штормовая качка утомила даже бывалых пиратов, которые отлеживались в кубриках. Вахтенный его не заметил, и Регарди беспрепятственно дошел до борта. Собственная смелость изумляла. Он впервые спустился с помоста и пересек палубу. Коснувшись животом мокрого дерева, Арлинг перегнулся вперед, захваченный дикой пляской стихии, которая беззастенчиво покрывала его лицо солеными поцелуями.

Если он уже мертв, то страх не имел значения. Прыгнуть вниз или остаться в слепом мире – грань, отделяющая его от Фадуны, стала тоньше волоса.

– Как мне быть, Магда? – растерянно прошептал Арлинг, не слыша себя в грохоте волн. Он всю жизнь мечтал о том, чтобы самому принимать решения, но когда этот миг настал, не знал, что делать с неожиданно обретенной свободой.

Выпустив из рук трость, Регарди нащупал нижнюю перекладину поручней и поставил на нее ногу. Шаг был сделан, дело осталось за малым. Колени предательски задрожали, но назад пути не было. Он слишком долго был мертвым. Пусть его вернут к жизни или похоронят. Однако первое было невозможно – количество проглоченных порошков до сих пор отдавалось в горле привкусом смерти. Значит, оставался один путь. «Но и его ты пробовал», – прошептал мерзкий голос в голове, напоминая о собственной слабости, когда он не сумел лишить себя жизни после гибели Магды.

Наконец, ему удалось отодрать прилипшую к палубе ногу. Судорожно схватившись за поручни, Арлинг неловко примостил ее к первой. Теперь ему мешали только руки, которые вцепились в мокрую древесину с такой силой, словно желали стать с ней одним целым. Ничего, успокоил он себя, нужно подождать, пока судно качнется на другой бок и тогда его просто выкинет за борт – хотел он этого или нет.

«Черная Роза» вздохнула и стала медленно заваливаться в сторону. Арлинг сжал зубы, чувствуя, как заскользили пальцы.

Пожалуйста, Магда, дай мне силы! Пусть будет так, как ты хочешь.

На этот раз Фадуна не заставила себя долго ждать.

Резкий толчок, и тонкая опора под ногами исчезла. Руки беспомощно схватили воздух, но что-либо изменить уже было нельзя. Полет длился недолго. Море приняло его в объятия, заботливо накрыв сверху волнами. Солено-горькая вода наполнила рот и проникла в легкие. Намокшая одежда потянула вниз, холод сковал тело, которое вместо того чтобы радоваться обретенной свободе, неожиданно стало отчаянно сопротивляться. Это неправильно – он должен был радостно тонуть, а не судорожно бить руками, силясь всплыть на поверхность. Когда-то он хорошо плавал. Когда-то ему не нужно было пускать вперед себя трость или вытягивать руки, чтобы пройти по ровной поверхности. Когда-то...

Магда была рядом. Он чувствовал ее присутствие так же хорошо, как и мощь воды, которая вертела его из стороны в сторону, забавляясь беспомощностью человека. Фадуна ждала, напевая свои странные песни. Ждала, но не помогала. Чувствуя, что боль в груди грозит разорвать его пополам, Арлинг собрал силы, и дернулся всем телом вверх, туда, где, ему казалось, находилось небо и вдруг полюбившийся воздух.

– Я еще не готов! – закричал он, глотая горькую воду. – Прости меня, Магда.

Фадуна рассмеялась и подплыла к нему ближе.

– Не хочу умирать, – прошептал он, чувствуя ее крепкие объятия.

– Держу! – оглушил его голос Нуфа, и Арлинга потянули наверх.

Море отпускало неохотно. Воздух вошел в горло, словно лезвие клинка, с болью рассекая наполненные водой легкие. Фадуна держала его за руку до тех пор, пока к ним не подплыла лодка. Когда их пальцы разъединились, Арлинг понял – Магда сделала свой выбор.

Он пришел в себя на палубе, ощущая спиной мокрые доски. Вода подкатилась к горлу и начала выливаться из него бурным потоком. Регарди чувствовал себя так, будто родился заново. Хотелось кричать на весь мир и смеяться беспричинным смехом идиота. Вместо этого он корчился в руках держащих его людей, извергая из себя морскую воду, которая все не кончалась. А вместе с водой на палубу «Черной Розы» вытекал яд бессилия, отчаяния и равнодушия, которым он заразился весной прошлого года. Сначала – на холме в Мастаршильде, потом – на дуэли с Монтеро. С каждым глотком воздуха, к нему возвращались надежда и желание жить. Пусть так, в слепую, но жить. Магда согласилась подождать – это был ее бесценный подарок.