Ураганные хроники - Плотников Сергей Александрович
— Если нужно эксклюзивное и при этом чтобы точно понравилось, лучше подарить мясо, — высказалась Левкиппа. — Копченое, например. Или соленое. Или домашнюю колбасу, окорок, сало… Что-нибудь такое. У нас, конечно, фермы своей пока нет, но ведь можно поохотиться. Этот дедушка ведь не вегетарианец?
Мы переглянулись.
— Принято, — сказал я.
— Завтра все вместе летим на охоту! — подытожила Рина. — Хорошо, что мы коптильню оборудовали.
* * *
Семейный дом Весёловых стоял в районе, который мне отрекомендовали одним из самых престижных в столице — с видом на особо красивый Сумеречный залив, который славился своими скалами причудливой формы, выступающими из воды прямо у берега. Видимо, жилье тут и правда стоило немало: дом, куда мы направились, выделялся среди своих соседей относительно малыми размерами, хотя при этом мог похвастаться огромным садом — не подстриженным газончиком, а нормальными фруктовыми деревьями. Я даже заметил небольшой виноградник, сейчас укрытый на зиму.
Сразу стало ясно, что тут живет по крайней мере один энтузиаст садоводства-огородничества, скорее всего, именно Андрей Васильевич. Родственная душа!
Как и следовало ожидать, ароматные бумажные свертки с копченой вепрятиной и олениной (хотели добыть козлов, но неожиданно повезло!) были встречены с явным и нескрываемым энтузиазмом со стороны юбиляра. И часть их сразу же оказалась на праздничном столе!
Что касается самого дня рождения…
Ну, больше всего мне запомнилось два удививших меня момента.
Первое — что во время застолья каким-то образом сложился и поддерживался относительно общий разговор, разбившийся не по принципу «дети-взрослые», а по принципу «мальчики-девочки». «Мальчики» с примкнувшей к нам (не так чтобы очень неожиданно!) Ксюшей обсуждали различные образцы иностранного вооружения и военные доктрины. «Девочки» с примкнувшим к ним (опять же, ожидаемо) Аркадием — прически, уход за волосами и кожей, а также театральный сезон в Лиманионе. Причем я старался к их разговору тоже прислушиваться и держал ушки на макушке — учился. Кроме шуток, учился, потому что до меня быстро дошло: по отдельным репликам, которые теневой маг иногда вставлял в «мужской» разговор, ему тоже было что сказать по оружейному поводу — он просто тщательно следил, чтобы гостьи тоже могли составить общую беседу, так как между ними специалистки по светскому щебету не нашлось. Рина героически пыталась, но ей не хватало опыта, и она… Не то чтобы робела, просто все время отчетливо помнила, что она гостья, а не хозяйка, а с обеими хозяйками не так чтобы близко знакома! Плюс «женская» половина осложнялась тремя молчуньями: Ланой, Левкиппой и докторшей Весёловой. В мужской-то части болтали все, а роль светского модератора с успехом поделили между собой магистр Кузнецов и сам именинник, ни разу не дав разговору заглохнуть или деградировать до совсем уж напряженной дискуссии, хотя мой дед и Свистопляс иногда порывались выйти из себя!
Второе — фотографии на стенах гостиной.
Точнее, концентрация среди них фотографий в военной форме.
Самая старая — фотография еще, видимо, деда Аркадия, в мундире совсем старинного образца, чем-то напоминающем немецкую форму времен Первой мировой из моего прошлого мира. И тоже с каской! Интересно, это с тех времен иностранцы прозвали орденцев «шлемоголовыми» или еще раньше? Надо будет в Сети посмотреть. Потом его же фотография, тоже в мундире, но уже с более высокими знаками различия — кажется, командора первого ранга, если я правильно помню — и молодой, значительно моложе него темноволосой женщины с уродливой прической. Дальше фотография этой женщины уже гораздо старше, с прической посимпатичнее, и, по всей видимости, юного Андрея Васильевича в какой-то странной форме, возможно, курсантской. Потом — парадная фотография нынешнего юбиляра, вероятно, свадебная, уже в погонах кентарха, с очень красивой девушкой, похожей лицом на Аркадия, только не блондинкой. Дальше еще одна их же парадная фотография, с двумя детьми: младшим школьником и малышом на руках. И третья, цветная: мундир на Андрее Васильевиче командорский, виски седые, а детей уже трое, причем Аркадий вполне узнаваем в среднем мальчишке лет восьми!
Чуть ниже висел фотопортрет старшего сына в мундире капитана ВВС. Это, видимо, тот, кто входил в отряд космонавтов и погиб на испытаниях. Вот кто был очень похож на молодого Андрея Васильевича! Затем несколько фотографий еще одного мужчины, вероятно, младшего брата Алексея, — тоже блондина, отдаленно напоминающего нынешнего Аркадия. Сперва молодого, в погонах кентарха, потом постарше, в чинах повыше, с юной Татьяной — ого, а она тоже красоткой была в молодости! — и, позднее, двумя девочками. Ну и несколько фото этих девочек, причем, если судить по ним, старшая успела уже выйти замуж — и тоже за военного! Таможенника, между прочим. А младшая на последнем снимке щеголяла в курсантской форме с крылышками, правда, не военной, а гражданской. Значит, учится где-то на пилота.
Во времена своей первой молодости я бы отнесся к такому иконостасу скептически. Подумал бы, что будущее важнее прошлого, и что все эти фоточки ни слова не говорят о межпоколенческих конфликтах, семейных скелетах в шкафу и всем таком прочем. В этой, новой жизни — завидовал белой завистью. Даже с пониманием, что племянницы Аркадия, скорее всего, станут частью совсем других семей. Но все-таки — четыре поколения истории!
И для сравнения Урагановы с Квашнями (кстати, только сейчас сообразил: Афина Квашня — ну и сочетание! Ох и дразнили ее в школе, должно быть!). Сплошные ссоры, обиды и непонимания. Не самый лучший багаж в светлое будущее, которое я хочу построить! Но и совсем без багажа тоже нельзя. Хорошо, что мама помирилась с дедом. И даже, пожалуй, хорошо, что они с отцом не расстались… Наверное.
«У меня тоже в этот раз все будет по-другому, — пообещал я себе. — Уж не знаю, как оно будет, но воспитание детей я на самотек точно больше не пущу!»
…Но высокопарные мысли высокопарными мыслями, а вечер шел своим чередом. После обеда Татьяна поставила музыку и предложила желающим танцевать. Сама прошла три танца — с Кузнецовым, со своим свекром и со Свистоплясом. Аркадий танцевал только с Леонидой (я не ожидал, что докторша умеет!), Свистопляс и с Мариной, и с Татьяной, и с Леонидой, и с Риной (я, конечно, не возражал). Я оттаптывал ноги поочередно всем моим девчонкам кроме Ланы, которая танцевать отказалась, пока Рина не сказала:
— Так, все, срочно учим тебя танцевать — это приоритет!
— Давайте прямо сейчас! Я помогу! — тут же вызвалась Татьяна.
И вместо обычных танцев пошли импровизированные измывательства «научи Кирилла танцевать». Участвовали почти все, даже Свистопляс, который подавал полезные советы, как можно вальсировать с двумя партнершами сразу — оказывается, его в каком-то танцевальном кружке и этому учили! Докторша Леонида тоже не осталась в стороне — она, оказывается, занималась танцами в школе — и неожиданно сильно хохотала над Риниными шуточками. Кажется, они с моими девочками очень поладили. Даже на «ты» перешли.
А вот Аркадий с отцом как раз самоустранились, исчезнув в кабинете Андрея Васильевича, тогда как Кузнецов с дедом засели за шахматы. В общем, все, кто мог меня спасти, покинули меня на произвол судьбы!
Однако выручила Лана.
Она в танцах тоже участия не принимала, но никуда не ушла, сидела в кресле в углу гостиной, гладила Разведчика. И вдруг, когда Рина закончила объяснять разницу между вальсом и фокстротом, она подала голос:
— По-моему, котику больно!
Все разом обернулись к ней, даже шахматисты.
— Котику больно, — повторила Лана. — У него в плече что-то твердое под кожей. Оно мешает.
Огромный серый Разведчик млел у нее на коленях — я его очень понимал! — и совершенно не походил на животное, которому хоть что-то мешает на этом свете.
— Погоди, ты, наверное, ошибаешься, — нахмурилась докторша. — Мы кота ветеринару показывали сразу, как Аркадий его принес! Кровь взяли на анализ, рентген сделали! Это не может быть опухоль.
